Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
– По вашему лицу могу догадаться, о чем вы сейчас подумали, – вздохнул Домбровский. – Не извольте беспокоиться, ваш паспорт Викентию отдали в том самом ведомстве. Кроме того, мы предприняли кое-какие дополнительные меры, так что с этой стороны вам нечего отныне опасаться.
– Но как вам… как Викентию это удалось? – недоуменно спросил Васильцев.
– Ах, это все детали, – отмахнулся Домбровский как от чего-то совершенно пустякового.
– Но все-таки? Вы что же, с ними… сотрудничаете?
– Ну, сотрудничество – тут едва ли верное слово. Просто и в том ведомстве, и во многих других служат некоторые наши поднадзорные… Простите, о них я вам еще не рассказывал. Дело в том, что смертные приговоры Тайным Судом выносятся далеко не всегда. Тюрем, видите ли, в нашем распоряжении нет, поэтому, если имеются какие-то смягчающие обстоятельства, преступник попадает в число так называемых поднадзорных и с этих пор находится под нашим бдительным наблюдением. Он знает, что, повтори он свои деяния – и пощады ему уже не будет. Надзор осуществляет тот же Викентий, и его поднадзорные хотя и знают, что в случае чего это им ничуть не поможет, тужатся оказывать ему всяческие услуги, ибо подобострастие перед силой – в природе всякого негодяя. Не стану скрывать, Суд этим зачастую пользуется в своих целях: иногда это самый простой способ получить некоторую необходимую информацию или, скажем, деньги легализовать, а у нас их, поверьте, немало – еще в начале позапрошлого века один наш соратник, сказочно богатый английский лорд, оставил Тайному Суду все свое состояние. Или когда мне, например, надо по делам Суда съездить за границу, что для обычного здешнего… (он слегка усмехнулся) свободного художника, как вы понимаете, почти нереально. Ну а на ваш паспорт и вообще на перемену вашей участи Викентий, я уверен, потратил совсем не много времени, дело-то, в сущности, простое. Так что вдыхайте полной грудью воздух свободы, мой друг!
Свободы, однако, Юрий не ощущал, ибо за эту свободу, судя по всему, предстояло как-то расплачиваться.
– Что я должен сделать в обмен на вашу любезность? – несколько сухо спросил он.
Домбровский взглянул на него с укоризной.
– Ах, Юрий Андреевич! – вздохнул он. – Да неужто вы решили, что я с вами какой-то торг затеваю? Вот уж от вас, ей-богу, не ожидал! Если я и сделал для вас какую-то малость, то исключительно в память о своем друге, вашем покойном батюшке, которому очень многим обязан.
– И что же, – спросил Васильцев, – я сейчас могу просто встать и уйти?
– Ну разумеется. Вы вольны делать все, что пожелаете… Однако, мне кажется, вам было бы небезынтересно выслушать кое-что еще…
– Слушаю вас, – по-прежнему сухо сказал Васильцев.
– Дело вот в чем. Все должности в нашем Суде, так же, как у Викентия, наследуемые, они передаются от отца к старшему сыну, поэтому судьей может стать только сын судьи, так было когда-то постановлено нашими отцами-основателями. А приговор может вынести только коллегия в составе трех судей и только при их единогласном решении. Но беда в том, что третий судья здешней, Российской коллегии несколько недель назад почил, и работа Суда полностью застопорилась. На сегодня единственный, кто может его заменить, это вы.
– Я?.. – только и смог выдавить Юрий. Все услышанное напоминало какую-то страшную сказку в духе братьев Гримм.
Однако предложение было явно сделано всерьез, ибо Домбровский поспешил вставить:
– Только, ради бога, с ходу не отказывайтесь! Прежде я вам кое-что покажу. Узнаёте? – С этими словами он извлек из внутреннего кармана и положил на стол…
Боже! Юрию одного взгляда было достаточно, чтобы узнать отцовские золотые часы! Да, вот и вензель отцовский на крышке! Они!
– Вижу, узнали, – подытожил Домбровский. – Держите, они по праву ваши.
Юрий едва смог проговорить:
– Откуда у вас?..
– Всплыли по ходу дела, которое сейчас находится в стадии расследования.
– Дело об убийстве отца?
– Нет-нет, то произошло в Гражданскую войну, а тогда убийства и мародерство были столь обыденными явлениями, что если всех судить за тогдашние дела, то под Суд попадут миллионы. Да и мы в ту пору бездействовали, ибо было ощущение, что настал совсем другой, Страшный суд из Апокалипсиса. А часы эти (Викентий изъял их совсем недавно) понадобились нам лишь для того, чтобы проследить жизненный путь преступника. Но судить его будем совсем за иные преступления, совершенные в более близкие времена, ибо тот, кто однажды стал на путь преступления, крайне редко останавливается.
– Их там было двое, – с большим трудом произнес Васильцев.
– Знаю, знаю. Но об одном из них вы можете уже не вспоминать – недавно он был осужден за все свои злодеяния.
– И что с ним?
– Несколько дней назад нашли висящим в Нескучном саду. Он висел там на дереве с табличкой на шее. «Люди, простите меня!» – было на ней выведено им собственноручно.
– А второй?
– Как я уже сказал, по нему пока ведется следствие. Он куда более осторожен и свои преступления прячет куда тщательнее. Тем не менее следствие продвигается, кое-что удалось установить… но все это нуждается в тщательнейшей проверке. Поймите, мы не имеем права ошибаться. Однако я не сомневаюсь, что со временем…
Васильцев с силой сжал часы в руке.
– Его казнят?.. – сделав над собой усилие, спросил он.
– Если так решит Суд… – Домбровский посмотрел на него испытующе. – А вы, Юрий Андреевич, лично вы смогли бы вынести ему смертный приговор?
– Я сам бы его… – Юрий стиснул зубы.
– Ну зачем же самому? На то существует Викентий, дело Суда – лишь вынести приговор. Но, ладно, предположим, вы бы его – сами. А другого такого же мерзавца, но только досель вам неизвестного? Смогли бы?
После некоторой борьбы с собой Васильцев выдавил:
– Смотря по тому… Нет… Не знаю…
– То-то и оно… – вздохнул Домбровский. – Вами пока что движет не столько чувство справедливости, сколько первобытная жажда мести, а это для нашего дела весьма скверно. Тайный Суд не вправе руководствоваться ни жаждой мести, ни какой-либо корыстной выгодой. Он беспристрастен – и лишь поэтому справедлив. Вас, видимо, интересует, когда настигнет кара этого негодяя. Я вам отвечу: не раньше, чем Суд обретет третьего заседателя, это во-первых, а во-вторых, когда этот заседатель будет готов, отрешившись от всего личного, вынести беспристрастное решение, вот когда! А вам для того, чтобы к этому быть готовым, надо пройти немалую школу.
– Какого рода?
– Если вы примете мое предложение, то сперва надо будет поучаствовать в делах, кои не столь касаются вас лично.
– Например?
– Например – вот в этом. – Домбровский положил на стол какую-то фотографию.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
