Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
Глава 7
Явление
Здравствуй, уважаемый сайт шизенет. Мне 36 лет, я не женат. Уже очень давно меня беспокоят посторонние звуки и голоса в голове. Ночью, в момент погружения в сон, под черепной коробкой начинается шум, переходящий в слова…
Из письма на сайт shizеnet.сru
Глеб проснулся ночью, словно его толкнули. Тьма стояла кромешная, хоть глаз выколи. Из раскрытого окна тянуло неприятным холодным сквознячком. Ему показалось, он услышал голос… шепот… где-то рядом. Глеб рывком сел в кровати – жалобно звякнули пружины, – и прислушался. Даже дышать перестал. В ушах тонко и противно зазвенело.
– Кто здесь? – явственно услышал он тихий и какой-то бестелесный голос.
Его обдало горячей волной – неужели снова галюники?
– Кто здесь? – повторил голос.
– Кто вы? – спросил Глеб, сглатывая и непроизвольно крестясь – во второй раз в жизни. В первый раз он сделал это, готовясь предстать перед приемной комиссией в театральное.
– Я здесь живу. А вы?
– Здесь никто не живет! – возразил Глеб, стараясь придать голосу твердость и в то же время понимая абсурдность происходящего.
– Я здесь живу. Вы кто? – повторил голос.
– Человек, – ответил Глеб, помедлив. Можно не верить в… во все это при дневном свете, но сейчас, в кромешней тьме, вера его поколебалась – ему стало не по себе. Он чувствовал, как острым сквознячком тянет вдоль спины. – А… вы?
Ему показалось, он услышал вздох.
– Тоже человек… Когда вы пришли?
– Вчера. – Глеб больше не колебался. Голос спрашивал, он отвечал. – А вы?
Молчание, вздох. Потом:
– Я здесь всегда… Вы кто?
– Актер. А вы?
Ему не ответили. Прошла томительная минута, другая, третья… На первом этаже что-то упало. Глеб одним прыжком слетел с кровати и бросился к двери. Она была заперта, и он перевел дух. Спина оказалась совсем мокрой, сердце колотилось в горле. Он почувствовал, как дрожат руки, и пробормотал: «Однако…»
Ему не сразу удалось зажечь свечку. Неверный огонек осветил комнату, гору одежды на стуле, пустые бутылки на столе. Он запер окно, подумав, что завтра же нужно повесить хоть какую-нибудь тряпку, а то весь как на ладони… Хотя какие ладони? Ветки скрывают лучше всякой тряпки… Скрывают… Скрывают следы крови, преступления… Хватит! Пить надо умереннее!
Подумав, он взял листок с текстом пьесы, перевернул и записал по памяти вопросы голоса и свои ответы. Потом допил то, что оставалось в одной из бутылок, и задул свечу…
Как ни странно, ему удалось уснуть. Проснулся на рассвете, разбуженный приглушенными криками птиц. Протянул руку, взял с тумбочки исписанный листок. Поднес к глазам, надеясь, что ему привиделся дурной сон и листок окажется пуст. Но надеждам его не суждено было осуществиться. Вкривь и вкось на листке был записан диалог…
«Кто здесь? – Глебу показалось, он снова слышит слабый шелестящий голос. – Кто вы? Здесь никто не живет… Что вы здесь делаете? Кто здесь? Кто здесь? Кто здесь? Кто вы? Я тоже человек…»
Он задумался. Все в нем протестовало против вчерашнего, и он стал убеждать себя, что… Что? Перебрал вчера? Слышит голоса? Шизанулся? Опять? Ему стало страшно – вспомнилась больница…
Он отворил окно и пошел вниз по… нет, не скрипучей! По визжащей лестнице. Снова облился на крыльце холодной водой, сварил кофе на воняющей бензином походной плитке, которую вчера притащил режиссер. Сидя на крыльце, с наслаждением выпил большую кружку. Лицо его было мрачным. Потом нашел щетку с повылезшей щетиной, запер входную дверь и решительно отправился исследовать дом, твердо решив докопаться до истины. Шариться, как сказал Виталий. Докопаться… Если удастся. Если она существует, истина. Равно как и владелец голоса. Или его источник…
Он внимательно осмотрел уже знакомую кухню-столовую, заглянул под столы. Изучил все ящики буфета, заглянул под ящики, ожидая бог знает чего – тайников, секретов, забытых любовных писем. Он прекрасно понимал, что в такой мебели, дешевой прессованной мебели для общежитий, никаких секретов скрываться не может, а лишь одни неприличные слова, вырезанные ножичком, но нужно было хоть чем-то себя занять.
После столовой он отправился в зал для приемов, забитый рухлядью, потыкал там щеткой, даже опустился на колени, заглянув под шкафы и перевернутые столы. Шкафы были пусты, в одном он нашел поясок от женского платья…
Ванная комната была совершенно пуста – с красными от ржавчины умывальниками и «откушенным» душем. Единственное ее окно было замазано белой краской. На подоконнике сиротливо стоял пустой и пыльный флакон из-под шампуня.
Следующая дверь, четвертая по счету, вела в комнату непонятного назначения – здесь ровным счетом ничего не было. На стенах остались белые пятна, напоминающие привидения – там, где когда-то стояла мебель. Стенной шкаф, который Глеб не сразу заметил, также оказался пуст. Из-за темной тряпки на окне здесь царил сумрак.
Последняя дверь вела в подвал. Он с трудом открыл ее, и оттуда дохнуло сыростью и гнилью. Изувеченные деревянные ступеньки вели вниз. Свеча осветила с десяток ступенек и кирпичную кладку стен, покрытых паутиной. Он постоял нерешительно, раздумывая. Оглянулся через плечо, прислушался. Тишина в доме стояла гробовая, а из подвала уже выползала наружу липкая густая чернота. Глеб поежился и закрыл дверь. Подумав, принес из кухни стул и подпер ручку. Все. Первый этаж готов. Чуждых элементов не выявлено. Можно приступать ко второму.
…Он медленно поднимался по визжащей лестнице. Ему в голову пришла мысль, что это хорошо! Хорошо, что она так… звучит! Этот треск и мертвого разбудит. Мысль была, с одной стороны, бодрящей, а с другой – не очень.
Он мельком заглянул в свою комнату. Там все было в порядке. Комнату наполнял зеленый свет, она даже показалась Глебу уютной.
Вторая комната – а всего с одной стороны их было четыре, а с другой три – оказалась закрыта. Глеб подергал за ручку, но несильно, опасаясь оторвать. Потом заглянул в комнату через замочную скважину, недоумевая: кому понадобилось запирать дверь на ключ и где этот ключ может теперь находиться? Комната была пуста – во всяком случае, ее видимая часть.
Третья комната была почти пуста – в углу лежала кипа старых пожелтевших газет. В четвертой находился раздолбанный бугристый диван, журнальный столик и тумбочка со старыми журналами. И здесь было забито окно, что удивило Глеба – зачем?
Две комнаты по другую сторону тоже оказались практически пустыми, если не считать тряпья по углам. Третья дверь вела на чердачную лестницу. Эта дверь заскрипела немазаной телегой и медленно, нехотя подалась от его толчка. Глеб снова зажег свечку, ступил на первую ступеньку и начал осторожно подниматься, держась рукой за перила. Тут было темно, и огонек свечи трепетал на сквозняке, пронизывающем дом. Глеб добрался до верхней площадки и увидел низкую дверь на чердак. Он подергал за ручку – дверь была заперта. Из-под щели внизу пробивался неясный свет. Глеб уже собирался прилечь на пол и заглянуть в щель, как вдруг услышал, как где-то далеко внизу оглушительно хлопнула дверь! В следующий миг воздушный вихрь пронесся по дому и погасил свечу в его руке. Глеб, оступившись от неожиданности, кубарем скатился с лестницы и растянулся на площадке внизу. В довершение ко всему дверь на чердачную лестницу с грохотом захлопнулась, и он оказался в кромешней тьме.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
