С этим я оставила гостеприимную квартиру господ Широковых.
5
Амалия Карловна Шпеер, вторая из дуэта, подобранного боссом, жила в старой панельной шестиэтажке, одной из многих подобных, сгрудившихся вокруг небольшого зеленого парка, даже не парка, а маленькой зеленой зоны без подобия разбивки и даже лавочек. Конечно, «зеленой» эту зону можно было назвать с большой долей условности, а к тому времени, как я обнаружила нужный дом, данная территория вообще могла бы называться белой: пошел снег. Густой, пушистый, разлапистый, он быстро покрыл землю довольно внушительным слоем. Стало как-то уютнее, что ли. Несмотря на то что снег слепил глаза, я не сетовала на погоду.
Квартира Шпеер располагалась на первом этаже, и при желании я даже могла заглянуть в окна, затянутые не только пеленой падающего снега, но и надежными металлическими решетками, защищающими от несанкционированных проникновений.
Я прошла в подъезд и позвонила.
Надо сказать, что квартира Шпеер была оборудована двумя дверьми. Одна, наружная, металлическая, была открыта настежь. За ней была вторая, утлая, с облезлой зеленой краской и пластмассовой ручкой. Я подергала за ручку: вторая дверь была заперта.
Как и в случае предыдущего визита, я не сразу дождалась, пока мне открыли. Пришлось позвонить раз и другой. Я уже было отчаялась, как за дверью кто-то зашевелился.
Я позвонила еще раз.
Теперь за дверью не только зашевелились, причем куда более явственно, чем в прошлый раз, но и чихнули. Я склонила голову набок, прислушиваясь, и окликнула:
— Эй!
Чихнули вторично, и послышались пыхтение и слабая возня. Это не могло не вызвать у меня тревоги. Не могу сказать, что для того были объективные причины, но порой я больше склонна доверять своей интуиции, чем подыскивать логическое объяснение ситуации. Причем подобные ситуации случаются тем чаще, чем сложнее и напряженнее момент. Потому я не стала окликать никого вторично, а просто разбежалась и выбила дверь плечом. Я ожидала, что от моего наскока просто-напросто сломается замок — он был откровенно утл, — но то, что дверь и вовсе с треском и хрустом соскочит с петель, оказалось полной неожиданностью. Черт!.. Я потерла плечо и, проскользнув по упавшей двери, устремилась в прихожую, машинально прикрыв за собой внешнюю, металлическую, дверь.
В моей руке оказался пистолет. Ноздри чуть расширились и затрепетали, ловя воздух, в котором, как запах, могли угадываться флюиды возможной опасности.
Квартира оказалась маленькой, однокомнатной, и осмотр ее не занял много времени. Кухня была пуста, на столе разбросаны остатки недоеденной трапезы — кусок жареной курицы, картофельное пюре и несколько кружочков лимонов, посыпанных сахаром. Под столом же стояла банка пива. Она была пуста, но, судя по свежему запаху, выпита совсем недавно.
В комнате также никого не было. Но я же ясно слышала, что в квартире кто-то сопел и чихал! Причем едва ли он успел спрятаться так, чтобы я не заметила его сразу.
Остался один вариант: смежный санузел. Кто бы ни был этот чихун и сопелка, упорно не желавший свести со мной знакомство, но он может прятаться только там. В ванной.
Я шагнула к белой крашеной двери ванной комнаты и увидела в двери… несколько сквозных дыр. Ноги невольно откинули меня к стене, и тут раздался — стон.
Но он доносился не из ванной, как можно было подумать. Я повернулась. Стон повторился. Теперь уже не оставалось сомнений в том, что он доносился… из-под утлой деревянной двери, которую я вышибла нерасчетливым ударом. Я шагнула к ней и приподняла.
Под дверью лежал человек.
Я едва вновь не уронила дверь от неожиданности. Но, собравшись, рывком подняла дверную панель и прислонила к стене. Потом села на корточки возле неожиданно обнаруженного таким примечательным образом индивида и, взяв его за подбородок, повернула к себе лицом.
Лицо было в крови, на переносице косо сидела раздавленная оправа очков, на лбу переливался огромный кровоподтек, но — я почти тут же узнала этого человека. Узнала несмотря на то, что видела его до того всего лишь раз в жизни.
— Ну, здравствуйте, господин Бранн! — неприветливо произнесла я. — Опять вам не повезло. Но если ваше появление в конторе «Фаворит» объяснимо, то что вы делаете тут, в чужой квартире?
— А в-вы? — пробормотал он.
— Отлично! — воскликнула я. — Входная дверь настежь, в ванной — изрешечена пулями, а он задает встречные вопросы. Ну-ка вставай! Как ты сюда попал?
— А очень пьйосто… я подошел к двейи, а тут как дейнуло, и меня пьйямо двейю по башке. Ну, я и сомлел. А вы на моем месте, думаете, бодьйились бы?
— Я спрашиваю, не как ты попал под дверь, а как ты вообще попал в квартиру, дорогой Сан Саныч Бьйанн! — передразнила я его, охваченная внезапным приступом раздражительности.
— В квайтийу? Да я пьйишел в гости к Амалии, я ее, значит, знаю. А что, мне уже нельзя и в гости сходить, да? Между пьйочим, я ее давно знаю, а вот вас вижу во втойой йаз в жизни, — энергично воспротивился он моему напору.
— Во второй раз? И второй раз мне приходится приводить вас в вертикальное положение, — несколько снижая обороты, отозвалась я. — И что же, ты видел Амалию?
— Нет, она запейлась в ванной. И двей у нее была откьйита. Не котойая в ванной, а входная. Потому я свободно вошел. Это я уже захлопнул.
— А железную забыл захлопнуть, — сказала я. — Но это несущественно. Значит, ты не видел Амалию? Она все время в ванной, да? А что ж ты тут тогда трешься? Ну-ка встань к стене. Спокойнее! — Я ткнула его под ребра дулом пистолета. — Вот так. Без резких движений. А то от них бывает расстройство кишечника. Сейчас глянем…
И я повернула от себя ручку двери ванной. Дверь не подавалась. Я дернула сильнее, а потом с силой ударила по двери ногой. Силовые методы помогли больше, и дверь раскрылась.
В ванне, заполненной водой, лежала обнаженная молодая женщина. Ее голова, плечо, правое предплечье и грудь были прострелены. На разбитом выстрелами кафеле виднелись кровавые разводы. Сказав, что ванна была заполнена водой, я исходила из назначения емкости. А на взгляд казалось, что ванна до краев налита кровью.
Из-под моего локтя выглянула голова Бранна, и человечек по кличке Труха тут же отшатнулся и, картавя и размазывая слоги, что-то забормотал себе под нос. То, что показалось бы комичным в иной ситуации, теперь лишь усугубило тягостное впечатление.
— Она? — выдохнула я.
— Она! — в тон мне отозвался Бранн.
— Вы хотите сказать, Александр Александрович, — медленно начала цедить я тоном ведущей «Слабого звена» Марии Киселевой, — что вы пришли сюда не далее как несколько минут назад и перед вами встала проблема в виде запертой двери ванной комнаты. А зачем вообще вы сюда пришли? Покойная Амалия Шпеер мало походит на человека вашего круга. Ваш круг, как я успела усвоить, — это «относные» мужички, которым не везет на тотализаторе и которые срывают досаду на вас.
