До тринадцати лет в его жизни была большая коммунальная квартира в центре Ленинграда и бабушка. О родителях — ни слуху ни духу, и где они — мальчику не объясняли. Даже легенд не сочиняли про летчиков и героических врачей, как принято в таких случаях, хотя врачами-то они как раз и были… После тринадцати (после бабушкиной смерти) — детский дом, о котором он сам никогда не хотел вспоминать. Вспоминать об унижениях!.. Маленькому слабому человеку ничего не остается в таких случаях, как подчиняться более сильным. Они держали его в страхе. Он стал их наушником, он подглядывал за товарищами. За это его не били… С тех пор наблюдать, как человек борется с ужасными обстоятельствами, будь то другой человек или, например, стихия, стало его любимым занятием. А может, это была болезнь?.. В восемнадцать он хотел устроиться осветителем на «Ленфильм», чтобы потом когда-нибудь выбиться в режиссеры или операторы. Но когда узнал, сколько ему собираются платить… Подумал — и устроился на завод турбинных лопаток учеником токаря. Вскоре денег стало хватать на жизнь, но заработать собственное жилье удалось только через пять лет. Для этого пришлось осваивать сложную науку торговли, которая поначалу называлась спекуляцией и каралась законом, а после известных перемен получила почетное название бизнеса. А потом Арье исчез в неизвестном направлении… Когда три года назад он появился снова, то был уже человеком весьма состоятельным. А потом в его кабинет прорвался энергичный юный красавчик и попросил у него денег «на проект».
Идея телеигры, предложенная выпускником института телевидения Егором Половцевым, сначала господину Арье не понравилась. Он не понимал, зачем модифицировать многочисленные «Первые свидания» и «Симпатии за ширмой», привлекая к участию в игре детей. Дети и флирт, по мнению Арье, совмещались плохо. Но Половцев был настойчив и убедителен. «Никакого флирта и никакой пошлости не будет, — говорил он. — Абсолютно порядочные, серьезные и зрелые мужчины и женщины выберут себе пару по вкусу, создадут команду типа «Он, мама и я — хорошие друзья» и станут участвовать в разных интересных конкурсах. Никаких поцелуев через отверстия в ширме. Спорт, кулинария, домашнее хозяйство, интеллектуальные игры. Если мы почувствуем, что какая-то команда не прочь создать семью, мы вручим главный приз и объявим о свадьбе. Если нет — все разойдутся, оставшись друзьями. В том числе и победители». «И какой же, на ваш взгляд, должен быть главный приз?» — поинтересовался бизнесмен. «Миллион долларов», — не моргнув глазом, ответил молодой человек. Арье вежливо улыбнулся и попросил секретаря проводить наглеца к выходу. Всякое бывало в его жизни, но чтобы так запросто приходили к нему в кабинет и кричали подобно Шуре Балаганову и Паниковскому «Дай миллиончик!» — этого не случалось.
А ночью господину Арье приснился странный сон. Он был маленьким мальчиком, бегал по узким коридорам, держал в руках видеокамеру и играл в какую-то очень любопытную игру, названия которой он не знал, но был уверен, что в нее очень интересно играть…
Егор Половцев
— Дорогая Анна, что вы чувствуете, ступая на трап этого великолепного теплохода?
— Я чувствую, что трап плохо закреплен.
— А вы, дорогая Анастасия?
— Отвянь, урод…
— Боря, Валера, крупные планы, пожалуйста!
— А средний план, Егор Мефодьевич, с такого расстояния при всем желании не снять!
— Валерка, ты мне мой крупный план загораживаешь!
— А я, Борька, в воздухе еще парить не научился, извини! Ты уж как-нибудь сам подвинься. Ой, трап и вправду плохо закреплен!
— А-а-а!!
Главные операторы съемки братья Братищевы синхронно дернулись, поскользнулись, взмахнули руками, рывком подняли камеры над головой и… упали в воду по обе стороны трапа.
Настя Незванова звонко рассмеялась, а Анна, даже не взглянув на барахтающихся, продолжала решительно подниматься на борт.
Толпа зевак за ограждением возбудилась до предела, матрос, лениво взиравший на съемку с нижней палубы, истошно заорал: «Человек за бортом!», а через несколько секунд швырнул с размаху два спасательных круга. Один круг угодил в голову Валерки Братищева, от чего оператор плавно пошел ко дну. Другой круг упал на причал под ноги звукооператору, задел какой-то провод, выбил искру, и что-то взорвалось. На нижней палубе забегали матросы, а затем, поняв, что Братищевы не могут вынырнуть самостоятельно, они стали прыгать в воду.
«Этого следовало ожидать, — уныло подумал Егор. — Сегодня не мой день — с утра чувствовалось». А вслух закричал:
— Спокойно, спокойно! Гена, Юра, продолжаем съемку.
«Они нарочно упали, клоуны, — продолжал говорить себе Егор. — Там же перила или как они поморскому называются? Они, правда, братьям до колена доходят, но случайно упасть невозможно. С какой стати? Трап закреплен намертво, что бы там эта королева ни утверждала. И аппаратуру утопили. Кто ее вытаскивать будет?»
— Мне подождать или можно проходить? — раздался голос над самым ухом Егора.
Оглянувшись, он увидел, что перед ним стоит двухметровый черноволосый красавец с маленькими усиками и обаятельной улыбкой.
— Добрый день, Георгий, — пробормотал Половцев. — Подождите, пожалуйста. Вам нужно сказать несколько слов в камеру.
— Пожалуйста, брат, нет проблем, — еще шире улыбнулся Вартанян. — Куда я должен говорить? И что?
— Гена! — заорал Егор. — Хватит отвлекаться. Камера на участника игры!
Флегматичный Гена с неохотой оторвался от наблюдения за спасением утопающих коллег и повернулся.
— Сначала на меня, потом на него, — скомандовал Половцев. — Мы рады приветствовать очередного участника игры «2 + 1», — бодро провозгласил он. — Это Георгий Вартанян, ему двадцать девять лет, он — бизнесмен.
— Подожди, друг, — недовольно произнес Георгий. — Я не бизнесмен. Я простой директор магазина продовольственных товаров.
— Разве директор магазина — не бизнесмен? — раздраженно проговорил Егор. — Давайте вы не будете меня прерывать.
— Пожалуйста. — Улыбка исчезла с лица Вартаняна. — Но директор магазина — не бизнесмен. Бизнесмены — те, которые нефть качают и банками руководят.
— Хорошо, хорошо… — махнул рукой ведущий. — Давай, Георгий, расскажи, что ты чувствуешь, когда стоишь перед этим великолепным теплоходом?
— Я чувствую, что здесь будет очень весело, — без улыбки ответил Георгий, озабоченно взглянув на суматоху в воде. — Неужели так трудно вытащить двух человек из воды? Можно, я помогу? Здесь ведь не должно быть глубоко. Почему они возятся?
— Я не знаю! — прошипел Половцев. — Вы уверены, что хотите искупаться?
— Сегодня температура воды в Неве и Финском заливе — шестнадцать градусов, — строго сказал Вартанян. — Почему вы занимаетесь съемкой, когда ваши товарищи тонут? Подержите, пожалуйста, сумку.
