Книга Зерно твоего величия. Анатомия мечты - Татьяна Цыпина

Так что такое мечта? Вы, возможно, удивитесь. Мечта – это и есть ответ на вечные вопросы человека о его предназначении, его личной роли в процессах бытия и смысле жизни вообще. Зачем я пришёл в этот мир, какую задачу должен решить, чему научиться, что оставить после себя? Ответ на эти вопросы человек получает при рождении, в виде мечты, глубинных желаний. Именно в мечте спрятано зерно величия каждого человека!

Ну-ка, давайте вспомним, чему нас раньше учили. Нас учили тому, что ребёнок – это чистый лист. ЧТО на этом листе напишешь, нарисуешь, ТО и получишь, ТАКИМ ребёнок и вырастет. Нас учили, что любовь к тому или иному занятию нужно «прививать». Нужно моделировать маленького человечка, чтобы он рос в соответствии с «чертежом», сделанным разными «инженерами человеческой души». В создании чертежа принимает участие огромное количество вроде бы любящих взрослых. Это родители, воспитатели и учителя, друзья и приятели, а также радио и телевидение, газеты и журналы, интернет, книги, фильмы и даже детские мультики. Помните мультик про Мышонка, который любит петь? «Какой чудесный день, какой чудесный пень, какой чудесный я и песенка моя»! По тогдашним понятиям – крамола. Негоже строителю коммунизма играть на гитаре и петь песенки – тем более, о себе. И вообще, несерьезное это занятие. Строить коммунизм нужно не с гитарой в руках, а с мастерком, и не в ярком наряде, а в рабочей робе. Петь нужно не про то, какой чудесный я, и как всё у меня прекрасно, а только патриотические песни, про победы коллективные. Я намеренно сгущаю краски. Но мы ведь знаем, что были годы, когда эстрада не считалась искусством вообще. И джаз был запрещён, и танго. И невинные аккордеон и саксофон были вне закона. Также и парапсихология, и кибернетика, и генетика были объявлены псевдо науками.

Человеку с самого детства навязывают стереотипы. Ребёнок растёт и созревает по строго заданной программе. Это относится к любой стране. Просто в нашей – ещё были добавлены свои, специфические, коммунистические шоры. Я вот до сих пор помню стишок, который мы разучивали ещё в младшей группе детского сада: «Я маленькая девочка, играю и пою. Я Ленина не видела, но я его люблю». Подобные стишки программируют наш мозг. А значит, и образ мышления, и модель поведения, и вся жизнь идёт по написанному кем-то сценарию. Так и с мультиком: вроде бы милый, добрый, хороший мультик. Но с миной замедленного действия, где взрывчатка – навязываемые обществом идеологические шаблоны. И в мультике таки они победили. Стал Мышонок кирпичи класть. И слова песенки подкорректировал. Чтобы всё было по правилам. По чужим правилам и чужим сценариям. Я это поняла, когда мне было лет 14–15. Я тогда задумалась: ну почему Мышонка заставляют делать то, что он, в общем-то, не любит делать? Почему его стыдят за то, что он любит делать? Теперь мне ответ ясен: потому что из него «лепят» типовую деталь типового механизма. Потому что он – не индивидуальность, а всего лишь винтик одной огромной машины. Это не просто ошибка того времени, приведшая в конце концов к гибели самой машины. Гораздо значимее то, сколько трагедий эта ошибка породила. Сколько ложных идеалов, абсурдных правил, невоплощённых идей, нерастраченных сил, невостребованных ресурсов, несложившихся судеб и неудавшихся жизней она породила!

Я хорошо помню свой 9-й класс и свои чувства, когда нас всех, по плану, направили в заводской учебный цех – осваивать рабочие специальности. Это было до такой степени не моё, что я пришла в кабинет к директору этого цеха с вопросами: «Почему я должна делать то, что не люблю, не могу, к чему душа не лежит? Зачем мне заводская специальность, если я собираюсь поступать на филологический факультет? Как можно отказаться от хождения в цех? Кому писать заявление?». Как сейчас помню этого директора. Мудрый, добрый человек. Он с улыбкой выслушал мою эмоциональную тираду и спокойно объяснил, что есть вещи, которые от нас не зависят и что моё недовольство ему лично понятно, но избежать обучения в цехе никак нельзя. Что посоветовал – относиться к этому опыту именно как к опыту. И в конце добавил: «Молодец, что пришла. Поступай на филологический, у тебя получится»! Мне очень помогали его слова, да и сам образ директора, в эти, самые трудные для меня дни цеха: запах мазута, лязг металла, синие халаты, грязные руки… Я вовсе не против рабочих, не против заводов и производства. Просто я за то, что каждый должен заниматься своим делом. Через год после окончания мною школы стал очень популярным призыв: «Всем классом – в рабочий класс»! И было немало таких выпускных классов, которые списком шли работать на заводы. Как хорошо, что я в такой класс не попала. Иначе конфликт был бы неизбежен – либо с классом, либо с собой! При попытках поглубже и подальше закопать зерно величия, всегда возникает конфликт.

Вопрос в реакции на этот конфликт. Его можно подавить, загнать в подполье – то есть, пойти на поводу у взрослых «товарищей». И потом всю жизнь пожинать плоды этого поражения – быть вечным неудачником, жить серой жизнью человека с минимальными амбициями и потухшим взглядом. Вторая реакция – интуитивный позыв защитить своё величие, оградить его от грубого, бестактного и порой циничного внешнего вмешательства.

Отстоять право на выбор своего пути – верное, но не всегда простое решение. Что выбрал ты в свое время, дорогой читатель? Как ты поступил с зерном твоего величия? Каков был твой выбор?