Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
– Хорошо, – донеслось до него.
Лиля, оставшись одна, встала с кресла, прошлась по комнате, с интересом ее разглядывая. Она внимательно изучила парусники на акварелях, погладила рукой темное, немного потрескавшееся дерево барометра на письменном столе. Мелкие фарфоровые безделицы ее не заинтересовали, а вот ряд старых книг, которые с обеих сторон поддерживали подставки в виде медных пучеглазых индейцев, она внимательно изучила.
– Ты достал старого Вересаева? – прокричала она, обращаясь к шуму в недрах квартиры.
– Да, представляешь, несколько дней назад, в букинистическом магазинчике рядом с портом. – Хозяин дома появился в дверях с подносом, на котором стояли чашки, дымящийся кофейник и тарелка с печеньем. – Мне, считай, повезло – какой-то человек принес совсем недавно, они-то еще и оформить не успели.
– Ставь поднос прямо на тахту. Стола-то у тебя нет, – сказала Лиля, глядя на застывшего в нерешительности посреди комнаты хозяина.
Чувство неловкости, которое внезапно появляется между двумя людьми, заставило Лилю и ее собеседника преувеличенно сосредоточенно дуть на кофе, следить за тем, чтобы глотки были абсолютно бесшумными, а хрустящее печенье не рассыпалось в руках на тысячи мелких крошек. Квартирная тишина вдруг обступила их, сковав движения и уберегая их взгляды от соприкосновения.
– Это была, наверное, идиотская затея – пригласить тебя сюда. Мы ведь могли и в кафе пойти, и в ресторане пообедать, – наконец произнес Вадим Костин, глядя, как Лиля пытается выловить из чашки упавшее туда печенье.
– Не могли, сам знаешь. Об этом бы сразу узнал весь город. Ну так? Ты мне обещал про кофе рассказать.
– Какой кофе? – Вадим в недоумении поднял глаза.
– Который мы пьем, – Лиля наконец справилась с размокшим кусочком.
– Ах, ну да! Все очень просто. Кофе выращивают, собирают урожай, а потом скармливают маленьким зверькам, вроде белочек. Циветты, так их зовут, – тут Вадим вдруг смутился, – ну, понимаешь… ну, как тебе сказать…
– Да как есть, скажи. – Лиля наконец прямо посмотрела на Костина.
– Ну, они… – до Вадима только дошло, что, если бы эту историю он рассказывал в другой ситуации, она была бы грубовато-забавной. Но сейчас грубость бы резала слух, а детское слово «какать» было более чем неуместно. Костин, к своему удивлению, не мог найти удобную и приемлемую форму для данного рассказа. Лиля меж тем на помощь не приходила, хотя в сообразительности отказать ей было нельзя. Она по-птичьи смотрела из-под своей волнистой челки на него, и не один человек не заподозрил в этом почти наивном взгляде какой-то умысел. А он был. Лиля, наконец согласившись прийти на свидание с Костиным, испытывала не меньше смущения, чем он сам. Придя сюда, в его квартиру, она тем самым приоткрывала дверь в какую-то другую жизнь, которая до сих пор казалась чем-то мелкотравчатым: «Размениваться на романчик?! Это не для меня!» Но сейчас она поняла, что согласие прийти означало «да» в ответ на безудержное ухаживание Вадима Костина, как бы она себя ни обманывала. Лиля смотрела на него, почти физически чувствовала его смущение и не торопилась на помощь. Ей нужно было еще время, чтобы свыкнуться с мыслью, что они все-таки станут любовниками. Она смотрела на красивое, породистое лицо, на густые волосы, аккуратно подстриженные, на эту голубую, словно навеки отутюженную рубашку, на темные плотные джинсы. «Он почти безупречен. Он красив во всем, даже в этой нелепой позе, на этом диване, с этой дурацкой чашкой в руках. Я пришла сюда, я всегда знала, что я приду сюда. Я это понимала с самого первого дня, когда увидела его. Думать ни о чем другом я не буду – это бессмысленно, я уже все сделала, а мучиться угрызениями совести надо в другом месте – дома».
– Я, кажется, поняла, что ты имеешь в виду. Зверьки едят зерна кофе, они проходят через их пищеварительную систему, а готовый продукт собирают из их экскрементов. Обжаривают, упаковывают, и вот сейчас мы его пьем. Если не ошибаюсь, это самый дорогой кофе в мире? Да? Но, надо сказать, аппетит мне эта технология не испортила. – Лиля протянула чашку Вадиму. – Налей еще чуть-чуть.
Вадим некоторое время смотрел на протянутую руку. Потом взял из ее рук чашку, поставил на поднос, поднос поставил на пол, подсел к Лиле близко-близко и обнял ее за плечи.
– Очень странное ощущение. Я хочу тебя. Мне хочется наброситься на тебя прямо сейчас. Но мне страшно это делать – после этого надо сразу будет тебя вести в ЗАГС – разводиться, и тут же, чтобы ты не убежала никуда и никто тебя не увел у меня, жениться на тебе.
Лиля дернулась, что не укрылось от Костина. Он улыбнулся:
– У тебя реакция на ЗАГС, как у закоренелого холостяка. – Вадим хотел еще выразить удивление, как Георгию вообще удалось жениться на ней, но вовремя спохватился. Вспоминать сейчас о муже было неуместно.
– Это верно. Мне не нравится это заведение. Не люблю, когда чувства в соответствующую графу заносят. А потом, не волнуйся, может, мы не подойдем друг другу. Кстати, где у тебя душ?
– Какой душ? – Костин снял руку с плеча Лили.
– Обычный, с теплой и холодной водой.
– Ах да! Дверь в холле.
– Понятно, я – в душ. А ты убери этот поднос и достань потеплей одеяло. Прохладно тут у тебя.
– Так ты куда? – Костину вдруг отказал разум.
– В душ. А потом под одеяло на эту тахту. Надо же проверить, подходим мы или нет. – Лиля подхватила с пола свою огромную сумку и скрылась в недрах его жилища.
Костин на секунду замер, а потом кинулся исполнять приказание дамы…
Рассеянный молочный свет со стороны окна потускнел. Там, откуда доносился грохот трамвая, эхо человеческих голосов отскакивало от старых стен и разносилось по каменным колодцам дворов, заканчивался обычный день. Здесь, где двое обнаженных людей лежали поверх совершенно не пригодившегося им теплого одеяла, день и вообще время только начинались. Эти двое не были еще счастливы, они не осознали происшедшего, они не задумались о будущем. Они были только в начале своей истории, которая пройдет не только через их жизнь, но и через жизни тех, кто так или иначе с ними связан. Они только пробовали на вкус это маленькое новое счастье, тайное и оттого такое заманчивое и сладкое. Горечь же сегодняшних приобретений и горечь завтрашних утрат, которые сопутствуют такому счастью, – еще впереди. Сейчас, лежа на его плече, она зачем-то внимательно разглядывала небольшое родимое пятно и думала, что в этой жизни есть огромная несправедливость – счастье с одним человеком исключает счастье с другим. Лиля вдруг подумала о Георгии – неужели эта сегодняшняя встреча, этот день, это сильное, загорелое тело, эти руки и эти глаза превратят ее привязанность к мужу, тепло и великодушие, заботу о нем – в пустой звук, в фикцию? Ведь это все такое разное – то, что произошло сейчас здесь, и то, что происходит каждый день у них дома. Это нельзя сравнивать, это нельзя сопоставлять, и, уж совершенно точно, нельзя допустить, чтобы что-то одно исчезло. «Я не смогу без них обоих. Вот такая мелодрама», – подумала она. Вадим, прижимая ее к себе, размышлял о том, что надо бы постараться запомнить это ощущение, эту появившуюся душевную силу, которая, как свидетельство победы, вдруг наполнила его: «Это надо запомнить как следует… и записать об этом в дневнике».
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
