Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Моя сестра в детстве была немного похожа на вас. Она была звездочкой, освещавшей нашу семью. Думаю, после рассказов мамы о том, что именно благодаря Мэй образовалась настоящая семья, сестра чувствовала себя обязанной скреплять ее и поддерживать мир и покой. Если за ужином мама с папой ссорились, я сидела молча, сдерживая слезы, Мэй же исчезала в нашей комнате и возвращалась, одетая в свое гимнастическое трико. Она бежала в гостиную, где мы все могли ее видеть, и начинала кувыркаться и ходить колесом. На нее невозможно было не смотреть. Мэй крутилась и вертелась, а если родители продолжали ругаться, кричала «Смотрите!» – и тут же делала сальто. Мы аплодировали ей, и после окончания шоу сестра спрашивала: «Будем есть мороженое на десерт?». Мама уходила за блюдцами для мороженого, и все плохое забывалось.
Но время от времени у мамы случались «плохие дни», и, сколько бы гимнастических номеров Мэй ни показывала, сколько бы песен ни пела, сколько бы анекдотов ни рассказывала, она не могла отвлечь маму от ее тяжких дум. Мама тогда клала ладонь на лоб сестры и извинялась:
– Прости, милая, у меня плохой день.
Потом она говорила, что слишком устала, чтобы рассказывать нам истории на ночь, укладывала нас пораньше и уходила к себе в комнату. Папа шел за ней и пытался ее успокоить. Если ему этого не удавалось, он иногда уходил из дома.
Мы с Мэй лежали в постели, притворяясь, что спим, а на самом деле слушали, как за стеной плачет мама. Я тогда этого не понимала, но, может быть, в эти моменты она думала о своей пьющей матери или умершем отце. Или она оплакивала упущенные возможности, жизнь, в которой могла бы уехать в Калифорнию и стать актрисой, свои мечты, которые так и не сбылись. В такие ночи ей было недостаточно меня и Мэй. И хотя мы не говорили и даже не думали об этом, в глубине души мы это каким-то образом понимали.
В одну из таких ночей Мэй научила меня волшебству. Мне тогда было лет пять.
– Мэй? Мне страшно, – прошептала я с нижнего места нашей двухъярусной кровати. Мы делили ее, пока в подростковом возрасте не обзавелись отдельными комнатами.
Сестра спустилась по лестнице и легла рядом со мной.
– Чего ты боишься? – спросила она.
– Не знаю.
– Я знаю чего. Ты боишься злых ведьм. Они здесь, но ничего, мы можем их победить. Волшебством.
– Правда?
– Мы ждали, когда ты подрастешь, чтобы сказать тебе об этом. Но кажется, ты уже готова это услышать.
Для меня перестал существовать весь мир, вместе с плачем мамы. Единственное, что имело значение – Мэй и тайна, которой она собиралась со мной поделиться. В ожидании я прильнула к ней.
– Что? – нетерпеливо спросила я.
– Мы – феи, – прошептала Мэй.
Она рассказала мне, что каждое седьмое поколение детей в нашей семье наследует магические способности. Волшебство у нас в крови. Мы – феи и можем бороться с невидимыми злыми ведьмами.
– Идем! – Мэй вытянула меня из кровати. – Ты готова научиться первому заклинанию?
Мы прокрались по темному дому на улицу, чтобы собрать нужные ингредиенты. Освещенный лунным светом двор стал нашим маленьким волшебным миром. Я шла за сестрой по траве, и края моих пижамных штанишек мокли от росы. Вокруг трещали цикады, создавая неповторимую и своеобразную мелодию. Нам нужны были три пустые раковины улитки, мягкий песок, пригоршня ягод и кора молодых вязов, растущих на краю сада.
Собрав все, что нужно, в ведерко, мы вернулись в спальню. Мэй перемешала ингредиенты и шепотом произнесла заклинание:
– Бим-и-бам-и-бом – ведьмы-вылетели-вон! – Она взмахнула руками, словно сбрасывая с пальцев крошечные звездочки.
– Видишь? – повернулась она ко мне с улыбкой. – Их больше нет.
И это действительно было так.
Мы поставили ведерко с полученным зельем под кровать.
– Пока оно там, – сказала Мэй, – ведьмам до нас не добраться.
В это мгновение я поняла, что пока сестра рядом – у меня все будет хорошо.
Теперь, когда Мэй здесь нет, мне нужно найти другой способ творить волшебство. И похоже, сестра послала мне чары, способные этому помочь. Вот что случилось. В начале урока я отпросилась у миссис Бастер в туалет, но не пошла туда, а принялась бродить по пустым коридорам, заглядывая в окошки кабинетных дверей, как будто таким образом могла найти то, что мне нужно.
Проходя мимо стеклянного шкафа со спортивными наградами и медалями с научных конкурсов, я обратила внимание на свое размытое отражение. Все во мне было каким-то неправильным. Со своим лицом я ничего поделать не могла, поэтому стала приводить в порядок волосы. Я в третий раз перевязывала свой хвост, когда из-за угла вышел Скай.
– Хочешь прокатиться? – ни с того ни сего спросил он. Это был наш второй разговор.
– М-м… у меня английский.
– Разве? – рассмеялся он. – Тогда почему ты стоишь здесь, прямо передо мной?
Я улыбнулась в ответ. Мне хотелось расспросить Ская о его доме и о женщине, ухаживающей за садом посреди ночи. Наверное, это была его мама. Но конечно же, я не могла этого сделать. Поэтому я молчала, рассматривая его и подмечая разные детали: какие длинные у него нижние ресницы, как обрисовывается под толстовкой широкая грудь. Я даже забыла о том, что должна что-то ответить.
– Так ты хочешь прокатиться или нет?
– После школы?
– Да. Встретимся на аллее. – И он развернулся и пошел дальше по коридору.
Глянув на свое отражение в мутном стекле, я увидела изогнутые в улыбке губы. Мое лицо больше не казалось мне каким-то неправильным, и, перед тем как уйти, я заметила, что у меня голова такой же формы, как у Мэй.
Я сейчас нервничаю так, что сводит живот. Меня не оставляет мысль: водит ли Скай машину так же как Мэй – небрежно, резко и нарушая правила? Мне было страшно ехать в машине, когда за рулем сидела сестра. Я пугалась, хваталась за дверную ручку, у меня замирало сердце. И тем не менее я обожала такие моменты – единение с сестрой и ощущение, что мы можем отправиться с ней, куда захочется. Вдвоем. Только я и она.
К счастью, на этой неделе я живу с папой и возвращаюсь домой на автобусе, поэтому не должна выдумывать для тети Эми, почему задержалась в школе.
Мне пора. Звенит звонок. Пожелайте мне удачи и храбрости!
Искренне ваша,
Лорел
Дорогой Джим Моррисон[31],
После школы я ждала Ская в конце аллеи, и он подъехал на своем пикапе. Это был «шевроле». Курившая рядом Кристен подмигнула мне. Я села в машину и посмотрела на Ская: слышит ли он, как сильно бьется мое сердце? Как будто хочет вырваться наружу из сдерживающей его клетки.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
