Лидия невольно вскрикнула и шарахнулась от огромного аквариума, который не заметила раньше, и, оказавшись в полуметре от Михаленко, в свою очередь вцепилась в рукав оторопевшего режиссера.
— Господи! — воскликнула она. — Что это такое?
— Где? — спросил Михаленко.
— Там, за стеклом, с клешнями! Какой ужас!
Узнал ее Герман или нет, но из всех четверых первым пришел в себя именно он. Небрежно освободившись из ослабевших пальцев Андрона, он поднялся.
— Это просто морские раки, — с полуулыбкой пояснил он, подойдя к аквариуму. — Они действительно малопривлекательны на вид, но вкус у них замечательный. Особенно с креветками и грибами в белом винном соусе.
— Если бы ты заранее предупредил, что хочешь заказывать столик возле… этих, я бы просто отказалась. — Лидия отпустила куртку Михаленко, шагнула к гонщику и естественным движением взяла его под руку.
Если тот и был удивлен, то никак этого не показал. С галантностью, неожиданной для человека с его грубоватыми манерами и его профессией, он согнул руку в локте. Кристина к тому времени уже стояла возле мужа, и две пары оказались таким образом лицом к лицу.
— Я очень благодарна Герману за то, что он наконец соизволил познакомить меня со своими друзьями, — со светской улыбкой сказала Лидия. — Я много хорошего слышала о вас… Стелла. — Она протянула руку Андрону, и тот все еще несколько растерянно пожал ее.
Лица Германа Лидия не видела, но по быстрому взгляду Кристины на него поняла, что для жены режиссера это имя не пустой звук. Значит, Зернов действительно говорил ей об их знакомстве? Или этот взгляд заключал в себе иное, более глубокое значение?
Лидия хозяйским жестом указала гостям на места за столом. Они уже усаживались на плюшевые диванчики, но тут Лидия вспомнила о фотографе. И вовремя! Замеченный ею человек уже стоял с камерой на изготовку в двух метрах от столика. Она едва успела отвернуться, как блеснула вспышка.
— Герман, пожалуйста! — одновременно вскрикнули обе женщины.
Гонщику достаточно было только слегка приподняться, чтобы фотокорреспондент резво попятился, одновременно упаковывая свой инструмент в чехол. Как профессионал, он, наверное, уже понял, что больше ему рассчитывать здесь не на что.
Не пытаясь перекричать музыку, Герман спокойным жестом поманил фотографа к себе. Тот испуганно огляделся, но повиновался. По-прежнему не говоря ни слова, гонщик подставил руку. Тот даже не попытался изобразить недоумение или возмущение, а, вздохнув, быстро распаковал камеру, извлек кассету, положил на раскрытую ладонь Зернова. Герман кивком отпустил его и с улыбкой повернулся к своим гостям.
— Спасибо, что вы согласились прийти, Кристина, — как ни в чем не бывало продолжила Лидия, глядя той прямо в глаза. — Я долго сомневалась, прежде чем обратиться к Герману с просьбой познакомить нас.
Она покосилась на гонщика, но он с невозмутимым видом разливал в этот момент вино по бокалам. Помощи от него ожидать не приходилось, и Лидии оставалось полагаться на вдохновение.
— Вы, наверное, уже догадались, что я хотела…
И тут поддержка пришла с неожиданной стороны. Михаленко, как многие люди творческих профессий, любил, чтобы внимание постоянно было сосредоточено на нем. Особенно внимание хорошеньких женщин.
— Конечно, милая Стелла. Это было совсем нетрудно.
— Да? — Лидия постаралась изобразить смущение. — Вы догадались?
Режиссер снисходительно улыбнулся:
— Ноблэс оближ, как говорят французы. Должность обязывает. Как и положено молодой девушке с вашей внешностью, вы мечтаете стать актрисой. Не так ли?
Лидия скромно потупилась.
— Стесняться тут нечего, правда, дорогая? — обратился Андрон к жене, видимо совсем успокоившись на ее счет, и пустился в пространные рассуждения о достоинствах и недостатках актерской профессии.
Это было Лидии на руку. От нее требовалось только изображать ученическое внимание и восхищение откровениями мэтра.
Тем временем ресторан постепенно наполнялся. Вскоре свободных столиков практически не осталось. В их кабинку то и дело заглядывали знакомые Германа или Михаленко с Кристиной. Представлять их не было нужды: эти лица часто мелькали на экранах, на страницах газет и журналов. К своему собственному удивлению, Лидия не чувствовала ни робости, ни смущения, вполне на равных участвовала в беседе, отвечая на грубоватые богемные шутки гостей. Чувствуя, что это приятно Герману, она весело парировала комплименты, охотно и заразительно смеялась чужим остротам и через какое-то время оказалась в центре внимания компании. Герману пришлось отшучиваться, отвечая на упреки по поводу «сокрытия от общества такого сокровища». Он делал это легко и естественно, словно давая ей понять, что принял предложенную игру и готов поддерживать ее и дальше.
Лидия искренне наслаждалась обществом этих ярких людей. И только одно обстоятельство не давало ей покоя. При чем тут Стелла? Это ведь ею восхищаются, ею, Лидией, ей говорят комплименты, ею откровенно любуется Герман, чей взгляд она чувствовала, даже когда сама смотрела в другую сторону. Если бы вдруг сама собой исчезла, растворилась в воздухе ложь, в которой она увязла! Неслышная и невидимая, она опутала девушку миллионами тонких нитей — и не разорвать их, не сбросить! Потому что где-то в зале сидит и наблюдает Анциферов; потому что существует Елена, которая по какой-нибудь причине может вернуться домой пораньше; потому что ее ждет и не ложится спать маленький благородный Митя.
На сцене вспыхнул свет, и на сцене появился смешной толстый человечек с косичкой и во фраке, который скакал с микрофоном вокруг своей высокой партнерши, усиленно изображающей томный взгляд. Публика зааплодировала.
Воспользовавшись тем, что номер отвлек внимание компании, Лидия наклонилась к Герману.
— Мне нужно уйти, — вполголоса произнесла она.
Зернов, видимо, ожидал чего-то подобного, потому что не удивился, не стал уговаривать, просто молча поднялся.
— Уже уходите? — Огорченный Андрон, наклонившись к уху девушки, принялся было уговаривать ее остаться, но Лидия стояла на своем. Пришлось тому удовольствоваться обещанием, что его новая «прекрасная знакомка» обязательно как-нибудь посетит съемочную площадку. — Тем более что там будет еще кое-кто, — заметил он, кивая на Германа.
Лидия вспомнила о том, что Герман приглашен исполнять автомобильные трюки в его фильме.
— Я была бы рада посмотреть на съемки поближе, — честно сказала она, — но сейчас мне пора.
— Всю компанию развалили… — расстроенно прокричал Михаленко. — В кои-то веки выдался свободный вечер.
О причине своего появления в ресторане он уже не помнил.
На пустынной улице их ждал противный моросящий дождь, даже не дождь, а мельчайшие частицы влаги, плавающие в воздухе. Вместе с шумом и теплом ушло и ресторанное настроение, исчезла та непосредственность, с которой они разыгрывали влюбленную пару.
