— По дороге небольшая авария случилась, — пояснил я. — Мне пришлось оказывать помощь пострадавшему.
— Доктор еще не вернулся, — сказала служанка, — Но я провожу вас в вашу комнату. Давайте чемоданы.
Поднимаясь по темной лестнице с моими чемоданами, блондинка бросила через плечо:
— Что-то вы слишком молоды для доктора.
— Вообще-то из младенческого возраста я вышел довольно давно, — уклончиво ответил я, не будучи уверен, что слова ее следовало воспринять как комплимент.
— Ну да! Держу пари, вы не старше, чем я. А до вас доктору тут почему-то только сплошные старперы помогали. Последним был доктор Кристмас. Черт возьми, ему, наверное, было за девяносто! Старый склеротик. А перед ним здесь работали доктор О'Хигтинс, доктор О'Рурке и доктор О'Тул — тоже все маразматики. А до них — доктор Соломонс, доктор Задниц и доктор By…
Во мне нарастала тревога.
— Здесь перебывало так много ассистентов?
— О, сотни и тысячи.
— Понятно.
— Вот и ваша комната, — весело сказала разбитная служанка, распахивая дверь на самом верху лестницы. Спальня оказалась размером с монашескую келью и была обставлена соответственно. Поставив мои чемоданы на пол, девушка смахнула пыль с эмалированного умывальника. — Сейчас тут, конечно, сыровато, но зато летом вполне приятно.
— Ничего, дом есть дом, — с напускной бодростью произнес я, оглядываясь по сторонам.
— Вы тут задохнетесь, если не будете проветривать, — заботливо предупредила служанка. — Доктор By без конца жег тут свои травы и благовония. Вы, надеюсь, этим не увлекаетесь?
— Не особенно.
— Свет выключается внизу в одиннадцать, за стирку и пользование радиоприемником вы платите сами, зато по субботам можете утром принимать ванну, — прощебетала девушка. — Таковы правила, установленные доктором. Он сам следит за порядком в доме.
— Ну еще бы! — уязвленно воскликнул я. — Правила совершенно драконовские. Я, конечно, с ним не знаком, но бьюсь об заклад, что он жуткая зануда и скупердяй!
— Да, порой на него что-то находит, — согласилась служанка. — Даже на грошах экономит.
Я уселся на кровать, жесткую, как скамья, и призадумался. Первые шаги на моем профессиональном поприще не слишком вдохновляли. Блондинка, стоя в дверях, с улыбкой разглядывала меня. Вдруг мне пришло в голову, что она ждет чаевых, и я уже запустил руку в карман за мелочью, когда она снова заговорила:
— Приятно все-таки снова встретить земляка. Как там наш старый добрый Лондон?
— Да вроде нормально, — удивленно ответил я. — Впрочем, мне сразу показалось, что вы не местная.
— Да, я девушка городская, — расплылась служанка. — А как вы догадались?
Чуть замявшись, я ответил:
— Ну, вы такая утонченная.
— Льстец! — фыркнула она, но глаза заблестели. — Вы, конечно, не бывали в «Мешке гвоздей» на Латгейтсёркус? Я там пару лет простояла за стойкой бара.
— Что, паб старого Гарри Беннета? Да я знаю его как свои пять пальцев. Мы туда частенько всей компанией заваливали.
Ее хорошенькая мордашка приняла мечтательное выражение.
— Славный старина Гарри Беннет! Эх, сколько лет прошло! Занятно, что вы его знаете, да? Ладно, устраивайтесь, а потом мы с вами найдем время поболтать. Я уже предвкушаю удовольствие.
— А вы сами давно здесь?
— Да уже почти четыре года. У меня мать-старушка… — Внизу хлопнула дверь. — Доктор! — испуганно прошептала она. — Потом увидимся. Я скажу ему, что вы сейчас спуститесь.
Доктора Хоккета я застал в полутемной гостиной, где за столом был накрыт чай. Доктор, облаченный в зеленое твидовое пальто, стоял перед неразожженным газовым камином, заложив руки за спину. Он был высокий и сутулый, с вытянутым лицом и пышными седыми усами. На вид я бы дал ему лет пятьдесят. Заметив гостя, он повернулся на пятках и смерил меня хмурым взглядом.
— Добрый вечер, сэр, — вежливо поздоровался я.
— Добрый вечер, — эхом откликнулся доктор Хоккет. — Я ждал вас несколько раньше, молодой человек. — Говорил он монотонно, точно молитву читал. Выпростав из-за спины правую руку, он обменялся со мной вялым рукопожатием и тотчас отпустил мою руку. — Удивительно тепло для этого времени года, — пробубнил он. — Не так ли?
— После Лондона здесь, пожалуй, чуть сыровато.
— А мне так вовсе не кажется, — тем же тоном продолжил он. — Я всегда ношу шерстяное белье, доктор. Это куда гигиеничнее, чем заполнять дом продуктами сгорания газа. Если машина на улице ваша, то вам придется оставлять ее под открытым небом — мой гараж, к сожалению, рассчитан только на один автомобиль. Впрочем, я часто предпочитаю объезжать пациентов на велосипеде: для здоровья так полезнее. Можете последовать моему примеру, хотя лично мне это все равно, поскольку свой бензин вы оплачиваете сами. За пользование моим велосипедом я буду делать соответствующие вычеты из вашего жалованья.
Не дождавшись от меня ответа, почтенный доктор снова забубнил:
— Вы ведь прежде не занимались практикой, не так ли? Да, так я и думал. Работа здесь тяжелая, однако опыт вы приобретете бесценный.
Дверь открылась, и вошла служанка с подносом, на котором я разглядел большой эмалированный чайник, краюху хлеба, пачку маргарина и полупустую жестянку с сардинами.
— Я считаю, что перегружать желудок на ночь вредно, — продолжил доктор, уставившись в пол. — Сам я в столь позднее время пищу не принимаю, но ничуть не возражаю, если вы будете покупать себе бисквиты или что-нибудь еще в этом роде. Присаживайтесь.
Он снял пальто и уселся во главе стола. Заметив третий стул и припомнив напутствие Гримсдайка, я спросил:
— Вы женаты, сэр?
Доктор Хоккет воззрился на меня исподлобья.
— Я не совсем ясно расслышал ваши слова, доктор, — пробормотал он. — Мне показалось, что вы спросили, не женат ли я. — Покосившись на блондинку, севшую между нами, он сказал: — Дорогая, налей, пожалуйста, чай доктору. Возможно, он пьет не такой крепкий, как мы. Хотите сардинку, доктор? Я вижу: там на нас троих осталось еще четыре штучки. Как, не хотите? Должно быть, вы совсем не проголодались с дороги? Что ж, я считаю, что легкий пост пойдет на пользу обмену веществ.
Глава 6
Не подумайте, что аппетит у меня пропал из-за ужаса, когда я обнаружил, что хорошенькая блондинка — вовсе не служанка, а жена доктора Хоккета. Нет, я бы с удовольствием перехватил что-нибудь съедобное, однако после разглагольствований доктора кусок застревал в горле.
Покончив с сардинками, этот демагог принялся бубнить о превосходстве маргарина над маслом и о пользе слабого чая — низкое содержание кофеина, по его мнению, служило идеальным средством для профилактики нервных расстройств, сердечно-сосудистых заболеваний и общего распада личности. Блондинка, которую звали Жасмина, почти ничего не говорила, а лишь изредка поддакивала, уплетая хлеб с маргарином. Однако, дождавшись, когда Хоккет, вытирая губы после сардинок, на мгновение прикрыл лицо носовым платком, она, к моему вящему ужасу, игриво подмигнула мне.
