«Это не мое дело», – сказала себе Рейчел и, взяв удочку, пошла к воде.
Оставив Марка искать добычу на отмели, она двинулась на глубину и закинула удочку туда, где поверхность была красновато-медного цвета.
Ей пришлось немного помучиться с леской, но в результате крючок приземлился точно в цель. Клюнуло – огромный окунь, но он явно не собирался просто так сдаваться.
Вскрикнув от восторга, Рейчел стала вытаскивать рыбу. Все, как ей казалось, давно забытые навыки в одно мгновение вернулись к ней. Наконец, держа добычу в руках, она стала отцеплять крючок, но, прежде чем отпустить рыбину, почувствовала всю силу борьбы и животный страх своей жертвы.
Выпрямившись, Рейчел увидела, что Марк стоит всего в нескольких футах сзади, готовясь забросить удочку туда, где рыбы явно не было.
– А я и забыла, как это весело, – крикнула Рейчел.
Марк отвел левую руку назад, и лицо его скривилось от боли, плечи напряглись. Наблюдая за ним, Рейчел ощутила не только сочувствие к человеку, испытывающему боль от старой боевой раны, а и нечто более приземленное. Под его рубашкой, словно перетекая, двигались мышцы, напрягаясь и расслабляясь.
Со свистом закинув леску, Марк с улыбкой обернулся и, глядя на застигнутую врасплох Рейчел, спросил:
– Так, значит, я прощен за вчерашнее?
Отвернувшись, Рейчел уставилась на удочку:
– Пусть будет так.
В воздухе повисло неловкое молчание, но так как каждый был занят своим делом, оно не показалось им тягостным. Начался отлив, и они направились в сторону стоянки. В кроссовках хрустел песок, кожа блестела от воды, и напряжение осталось где-то позади, вместе с рыбой.
Закинув снаряжение и обувь в джип, Рейчел натянула рубашку и подошла к дереву, где возле рюкзака уже суетился Марк.
– Черный хлеб с ветчиной – это все, что я успел достать в закусочной, – сказал Марк, протягивая ей бутерброд и пиво.
– Сейчас что угодно подойдет, – отозвалась Рейчел и, положив бутерброд на траву, вытянула вверх руки.
Вот где завтра будет чувствоваться рыбалка! Но сожаления она совершенно не испытывала. Открыв крышку, Рейчел поднесла холодную бутылку к губам.
Утолив жажду, о степени которой она и не подозревала, Рейчел отставила в сторону бутылку и развернула бутерброд. С наслаждением откусив кусочек, она со вздохом прислонилась к дереву.
– Пчелы, пиво и бутерброд. Ничто в этой жизни не меняется.
Сделав большой глоток, Марк растянулся возле ее ног.
– Может, перейдем на ты?
– Не возражаю.
– Знаешь, ты меня очень удивила. Я бы никогда не подумал, что ты из тех, кто знает рыбные места и будет возиться с удочками.
– А я бы никогда не подумала, что у тебя есть способности экстрасенса. – Марк непонимающе поднял бровь, и, рассмеявшись, Рейчел пояснила: – Как ты узнал, что именно Тиффани невеста?
Марк не торопился отвечать. Откусив бутерброд, он запил его пивом.
– На камине стояло ее фото.
– Ты очень наблюдательный! – воскликнула Рейчел и кинула обертку от бутерброда в рюкзак.
– Иногда. – Его синие глаза смотрели прямо на нее. – Послушай, почему ты не предложила ей другое платье, если это тебе не очень нравилось?
Рейчел вздохнула. Умиротворение начало испаряться.
– Потому что это было не в моих силах. Тиффани точно знала, чего хотела, – она принесла фото. – Пожав плечами, Рейчел провела пальцем по бутылке. – Я сказала ей, что модель выше ее на целый фут, но Тиффани не обратила на это внимания. И, поскольку клиент всегда прав, я прикрыла свой рот и сделала требуемое платье.
Марк понимающе кивнул:
– То, что продается.
Рейчел посмотрела ему прямо в глаза.
– Как пули.
– Точно, – кивнул Марк и поднял бутылку. – За торговлю. – И он допил остатки пива.
Внезапно потеряв всякий интерес к пиву, Рейчел отставила свою бутылку в сторону.
– Когда ты сказал, что опасность – смысл твоей жизни, я подумала, что ты шутишь. Но позднее, когда ты стал рассказывать про работу оператора, я поняла, что ты был вполне серьезен.
– Это мое обычное состояние, – отозвался Марк и, положив пустую бутылку в рюкзак, запрокинул голову и закрыл глаза, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
Но на этот раз так легко сдаваться Рейчел не собиралась. Вытянув ноги, она положила одну на другую.
– Тебе нравится твоя работа?
– Как правило, – отрезал Марк. – Но разве не так большинство людей относится к своей работе? – Он посмотрел ей прямо в глаза: – И ты тоже.
Рейчел стойко выдержала его взгляд.
– Что именно тебе нравится?
Его губы изогнулись в кривой улыбке.
– Чувство радости от сознания того, что благодаря твоей цветной пленке вся страна узнала о чьих-то страданиях.
Возможно, он ожидал другой реакции, но на лице Рейчел не дрогнул ни один мускул.
– Ты и это сказал серьезно?
– Абсолютно. – Он замолчал. Его взгляд не отрывался от ее глаз. – Иначе как еще люди узнают правду о случившемся? – Марк провел пальцем по ее ступне. – Так где тот рыбный ресторан, который ты мне рекомендовала посетить?
– В Реддингтоне, – ответила Рейчел, отдергивая ногу. Ее раздражала его манера отвечать на вопросы. Не сказав ничего толком, Марк с легкостью переводил разговор на другую тему. – Места там заказывают заранее, – объяснила она, решив не отступать и пойти другим путем. – Так ты считаешь, что поможешь делать новости правдивее?
Марк рассмеялся бы сейчас, если бы когда-то и сам не верил в это. Он тогда проштудировал всю теорию журналистики, он был убежден, что она служит обществу, заставляет правительство говорить правду и информирует людей. Он не только верил, но и пытался доказать это, побывав в самых адских местах, которые только могут быть, – Сомали, Босния, Судан.
Он до сих пор помнил запахи этих мест, помнил все, что там происходило и как это повлияло на него. Теперь ему трудно было заставить себя во что-то верить. Но когда закончится его отпуск, он должен будет вернуться назад, потому что ничего другого он не умеет, а перспектива снимать всю жизнь школьные праздники просто пугала его.
Марк положил ее ноги к себе на колени.
– Звучит благородно.
– Такое ощущение остается от твоих слов, – заметила Рейчел, наклонившись вперед. – Но так ли это на самом деле?
– Конечно, – бросил он. – У меня в машине есть телефон, – перевел он разговор, лаская пальцами ее ступни. – Можем позвонить в ресторан и быть там через час. Что там подают, кроме морского окуня?
