– Мистер Блок, – подвела я итог нашего разговора, – я не соглашусь встретиться с вами даже за миллион долларов. Прощайте, мистер Блок. Навсегда.
Прежде чем он смог что-нибудь ответить, я повесила трубку.
Викки и мистер Мак-Маннус смотрели на меня в недоумении.
Я улыбнулась и встала из-за стола.
– Спасибо вам за все, мистер Мак-Маннус.
Он с трудом заставил себя подняться.
– Что вы, не за что, – выдавил из себя мистер Мак-Маннус.
Бедный парень. Мне была приятна его компания в течение этих двух дней. Он был таким милым и в тот момент выглядел совершенно потерянным, хотя я не совсем понимала, почему именно.
– Викки, – сказала я, – я вызываю такси.
Позже, в машине, Викки объяснила мне ситуацию. И тогда все стало на свои места.
Как оказалось, Питер Мак-Маннус так рьяно старался уговорить своего ведущего журналиста взять у меня интервью вовсе не из-за того, что его так уж заинтересовала моя книга, а потому, что его гораздо больше интересовал мой издатель. Или, вернее, издательница.
Питер Мак-Маннус был безнадежно влюблен в Викки Хиллер.
В свою очередь, Викки тоже испытывала к нему определенные чувства.
Викки пересказала мне их разговор за столом после того, как я ушла.
– Видимо, между нами все кончено, – пробормотал Питер, наблюдая, как Викки натягивает перчатки.
– Грустно, не так ли? – ответила она. – Первый раз в жизни я вынуждена сказать мужчине, что у нас нет будущего, прежде чем появился хоть один шанс иметь за плечами прошлое. – Она подарила ему на прощанье вымученную улыбку, полную глубокого сожаления. – До свидания, мистер Мак-Маннус.
Вместо ответа Питер тяжело опустился обратно на стул.
В тот момент я поняла, что нашла не только замечательного издателя в лице Викки Хиллер. Я обрела также верного друга.
Кэтчер
Вообще-то по натуре я верный человек. Нет, правда, без шуток. Я верен каждой женщине, которую встречаю на своем пути, по крайней мере до тех пор, пока она не оказывается в моих объятиях. Я также предан своему другу и боссу Питеру Мак-Маннусу. По-своему.
Хотя в целом я не страдаю комплексом вины, однако в данной ситуации почувствовал раскаяние оттого, что мои проблемы с этой Новак разбили личную жизнь Питера. Или, по крайней мере, попытку иметь таковую. Однако на худой конец отсюда можно было извлечь урок. Никогда не ставь все на одну карту.
Поэтому, чтобы облегчить страдания от угрызений совести, я вытащил своего незадачливого, безнадежно влюбленного товарища в одно злачное местечко под названием «Космический бар», сказав, что ему не помешает некоторая встряска. Мы прошли туда бесплатно благодаря пропуску секретного агента, который я прихватил с собой с вечеринки НАСА.
И вот теперь мы сидели около сцены, ожидая, когда начнется вечернее шоу, и потягивали фирменный напиток – коктейль на основе водки под названием «Спутник».
Питер летал где-то в облаках.
– Проснись, Питер, – помахал я рукой у него перед носом, – спускайся на землю, дружище.
– Как это было чудесно, – еле ворочая языком, произнес он, – я никогда еще не ужинал и не завтракал вместе с одной и той же женщиной, кроме своей няни в детстве.
Я покачал головой. Если и есть что хуже наклюкавшегося пьяницы, то это хныкающий и жалеющий себя пропойца.
Надо было срочно принимать какие-то меры или придется увольняться с работы.
Собственно говоря, была причина, по которой я притащил его в бар. Я хотел, чтобы он собственными глазами увидел роскошный шведский стол с закусками и десертами и понял, что перед ним большой выбор не только блюд.
– Извини, Питер, – сказал я твердо, – но Викки не единственная женщина на свете. Именно поэтому я привел тебя сюда.
В этот момент, словно в подтверждение моих слов, послышались звон литавр и громкая барабанная дробь. Затем поднялся занавес, и на сцене появились танцующие канкан девушки, одетые в сверкающие бикини, маленькие серебристые сапожки на высоких каблуках и космические шлемы. И это было только начало.
– Ты пригласил меня сюда, потому что мы друзья, ведь так? – проорал мне в ухо Питер, пытаясь перекричать музыку. – Лучшие друзья!
Я вытер салфеткой его слюни со своего лица. Я не рассердился на него, поскольку знал, что он так же безнадежно влюблен, как и мертвецки пьян.
– Давай выпьем еще этой космической смеси! – предложил я, пытаясь отвлечь его от дум о Викки.
– За антигравитацию! – икая, произнес Питер.
После этого тоста его голова со стуком упала на стол.
Я поднял его за волосы и ударил несколько раз по щекам; так я поступил бы, будь на месте Питера и любой другой человек.
– Держись поближе ко мне, и тогда ты поймешь, что такое невесомость! – пообещал я ему. – Только ни в коем случае не закрывай глаза. Не закрывай глаза… Не закрывай глаза!
Барбара
– Закрой глаза! – сказала Викки, когда мы вышли из такси где-то после полудня.
После нашего провального завтрака мы поехали домой, где я переоделась в слегка вышедший из моды желтый твидовый костюм, состоящий из узкой юбки, жакета длиной в три четверти и зеленой хлопковой безрукавки.
Когда и это не помогло, Викки быстро позвонила и сообщила, что у нее для меня сюрприз. Через несколько минут она уже тянула меня куда-то по тротуару, прося не открывать глаза. Что, надо признаться, довольно проблематично для девушки, идущей на высоких каблуках по оживленной улице Манхэттена.
Я не представляла, что именно она могла показать мне – вероятно, что-то на витрине одного из расположенных здесь магазинчиков. Что бы это ни было, вряд ли оно могло поднять мое настроение, но Викки так старалась для моего блага все это время, что я разрешала ей тянуть меня куда угодно.
Не говорите ей, но я исподтишка подглядывала, пока мы шли. Я чуть не упала в обморок, когда увидела в трех футах от себя президента Джона Ф. Кеннеди, улыбающегося мне, однако потом сообразила, что это лишь его фотография, стоящая рядом с постером обложки книги «Рассказы о мужестве».[10]
Тут вдруг меня осенило… Ведь Морис показывал мне макет обложки моей книги… И потом эта фотосессия…
