Эмма говорила немного. Она просто смотрела на Рафа, все еще не в силах привыкнуть к чуду. Раф жив, и он здесь.
Обе они, и она и мама, были правы: Эмма любила Рафа столько лет, что было невозможно в одночасье зачеркнуть это чувство. Конечно, он во многом изменился за прошедшие годы, но в какие-то моменты она забывала об этом. От его голоса у нее до сих пор по телу бежали мурашки, от взгляда перехватывало дыхание.
Ничего хорошего в этом не было.
Однако чем больше она думала над его предложением, тем яснее становилось, что не принять его было бы безумием.
Ей надо только правильно выстроить оборону. Например, настоять, чтобы их отношения были чисто деловыми. Работала же она целыми днями в обществе мужчин в «Типографии Гаррисона»!
Но… с теми мужчинами в типографии ее не связывало общее прошлое. У них не было общего ребенка. Сейчас все будет несколько сложнее, но она сможет. Надо только постоянно помнить о том, как мужчины любят подчинять себе жизнь женщин.
— Мам!
Громкий шепот Габи заставил ее вздрогнуть.
— Что?
— Чего ты так смотришь на мистера Джонсона?
Кровь прилила к щекам Эммы. Похоже, все окажется гораздо труднее, чем она предполагала.
Раф достал ключи от машины.
— Куда поедем?
— К «Максу»!
Не успело название маленького кафе рядом с Овертон-сквер сорваться у нее с губ, как она пожалела об этом. Она много лет не бывала у «Макса». Шесть с половиной, если говорить точно. Они с Рафом частенько заглядывали туда. В основном потому, что там не бывали знакомые ее родителей.
Эмма даже испугалась: как близко оказалось прошлое. Она едва заметила прикосновение руки Рафа к спине и услышала его сдавленный шепот:
— Мы бывали там раньше, да?
Его отсутствующий взгляд сказал ей, что он вспомнил что-то еще. Впервые это происходило у нее на глазах. Ну да, ведь он коснулся ее спины… Эмма почувствовала легкую нервную дрожь.
— Да.
— Несколько раз…
— Это было наше любимое место встречи, — кивнула она. — Там было тихо, кормили вкусно и недорого, и там нас никто не знал.
Она отвела взгляд: еще решит, что она неспроста выбрала это кафе.
Его рука все еще лежала у нее на спине, как передающая антенна, прикрепленная к источнику информации. От этого прикосновения Эмме вдруг стало жарко. Она отстранилась и начала спускаться по ступенькам.
— Может, нам лучше погулять?
— Я бы хотел побывать в том кафе, если вы не возражаете.
Она возражала, но не собиралась объяснять, почему.
— Ты помнишь туда дорогу?
— Нет.
Эмма рассказывала ему кратчайший путь, пока Раф отпирал дверцу своего грузовика. Потом он подождал, пока она уселась, и снова закрыл дверцу. Такое проявление учтивости вызвало в ней собственные воспоминания. Раф всегда открывал перед ней двери и выдвигал для нее стулья. Это помогало ей чувствовать себя женщиной, ощущать заботу о себе.
Как и сейчас. Проклятие, вечно эта женская независимость исчезает в самый нужный момент!
Эмма пристегнула ремень, а Раф сел за руль и включил двигатель.
Ощущение себя в замкнутом пространстве рядом с ним вдруг оказалось до боли знакомым и непереносимо волнующим. Хотя Эмма смотрела не на него, а сквозь ветровое стекло, она остро чувствовала каждое его движение, его дыхание.
— Мемфис сильно изменился с тех пор? — спросил Раф.
Разговор ни о чем. Как можно говорить о всяких пустяках, когда ей хотелось лишь одного сказать то, что она задумала, и сразу исчезнуть, пока она не наделала каких-нибудь глупостей, например не бросилась к нему в объятия.
— Растет не по дням, а по часам, но в основном в восточной части, там, где ты остановился. Центр мало меняется.
— Я ведь жил в деловой части, кажется на Мад-Айленде.
— Да. Из твоей квартиры открывался чудесный вид на реку.
Ей нравилась его квартира. Нравилось готовить ему ужин, когда удавалось придумать отговорку и не ужинать дома. Нравилось, стоя в его объятиях, смотреть, как течет Миссисипи. Нравилось заниматься любовью при свете огней моста Теннесси — Арканзас, льющемся в его окно.
Эмма уже собралась посоветовать ему снять квартиру в том же комплексе, но потом вспомнила о своем решении.
Не дав себе возможности передумать, она выпалила:
— Если твое предложение еще в силе, я бы, пожалуй, согласилась работать на «Прошлые времена Юга».
Раф бросил острый взгляд в ее сторону и ничего не ответил. Эмма вздрогнула.
— Ты передумал?
— Нет, — поспешно отозвался он, — я, разумеется, не передумал. Напротив, весь последний час я думал, как мне уговорить вас принять мое предложение. Что заставило вас изменить решение? Мой искрометный разговор за ужином?
— Нет, мне… нам нужна новая крыша.
— Понятно. — Его голос звучал почти разочарованно. — Что ж, в любом случае я рад. Спасибо.
— Пожалуйста.
Когда машина свернула на улицу Купер, Эмма перевела дыхание: по крайней мере, с одной проблемой было покончено.
— Вы не думали больше о том, чтобы сдать мне пару комнат?
А вот и другая. Если он будет жить у них в доме, это…
— Подожди минутку, — вдруг проговорила она.
Раф снял ногу с педали.
— Что такое?
— Извини, я подумала вслух. Послушай, а что бы ты сказал насчет сарая? У нас над гаражом есть две большие комнаты и ванная. Там жили слуги, когда они у нас были. Я поднималась туда с месяц назад, проверяла, не течет ли. Те комнаты в гораздо лучшем состоянии, чем в главном доме. Там даже есть мебель. Надо будет только тщательно убраться, но я могу сделать это до того, как ты…
— Я вызову профессиональную бригаду, — твердо сказал Раф.
— Значит, сарай тебя устроит?
Он будет жить здесь, но не в главном доме. Это, пожалуй, выход.
— Вполне.
— А за крышу ты тогда заплатишь?
Раф улыбнулся.
— Я все равно заплачу за крышу. Но у меня есть еще одна просьба.
Эмма хмуро посмотрела на него.
— Какая?
— Не сможет ли твоя мама готовить для меня? Ничего особенного. Обычная семейная еда. Я буду, разумеется, платить за продукты. — Он грустно поднял брови. — Повар из меня никудышный.
— Да, я помню, — пробормотала Эмма.
— Что?
— Ничего. — Она вздохнула. — Я уверена, ты уговоришь маму. Она на твоей стороне, сам знаешь.
