Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
Когда наступает утро, поэт все еще жив. Сбежал проводник. Поэт сочиняет оду о трусости. Головорезы точат ножи. Перед тем, как двинуться в путь, нужно выбрать лидера. Славий думает о головорезах и снимает свою кандидатуру.
– Я поведу вас к звездам! – говорит поэт. Японец бьет его по лицу и говорит, чтобы он не путался под ногами. Головорезы поднимаются и идут к японцу. Кхык. И японец уже не вернется из этого путешествия. Никто больше не хочет быть лидером. Два головореза сморят друг на друга. Они хотят стать вожаками этой своры, но они не хотят убивать друг друга.
– Эй, поэт! – кричат головорезы. Поэт не слышит их. Он усиленно копает яму возле кромки воды, ложится в нее и начинает закапывать себя, говоря, что он человек маленький и ему много не надо. Головорезы вытаскивают его из убежища и говорят, что теперь он их лидер. Никто не возражает. Никто кроме поэта.
– Расскажи про звезды, – говорит ему один из головорезов. И поэт робко начинает читать свои стихи…
Они сворачивают лагерь и отправляются в путь. Кирилл идет первым. Ему доверили мачете, и он прорубает в зарослях дорогу. Кто-то кричит. Славий оглядывается, но никого не видит. Вот и первая потеря. Остров заберет их всех. Десяток мужиков и поэт идут дальше. Змеи свисают с деревьев. Птицы вылетают из-под ног. Диковинные животные разбегаются в рассыпную. И вот первый пункт назначения – деревня. Кирилла отправляют в разведку. Он подползает к домам и удивляется, насколько хорошо дикари научились строить. Все идеально. Словно сошло со страниц каких-то комиксов. И дикари. Они совсем не похожи на дикарей. Головорезы предлагают вырезать всю деревню. Мужчин съесть, а женщин изнасиловать и превратить в рабынь. Поэт говорит, что он вообще-то за мир, но в сложившейся ситуации не видит другого выхода, кроме как последовать примеру головорезов. Все снимают тяжелую амуницию и нападают на деревню. Странно, но дикари сбежали. Американец достает из рюкзака флаг и вешает его на самую высокую хижину. Монгол идет к колодцу, зачерпывает воду и начинает жадно пить. Его умиленное лицо кривится. Он падает и начинает корчиться от боли. Вода отравлена. Китайцы капают могилу и хоронят его по какому-то древнему социалистическому обычаю. Головорезы говорят, что надо идти дальше. Кирилл снова прокладывает путь в джунглях.
Дикари идут следом. Кричат и пугают тех, кто напал на их деревню.
Джунгли становятся все более густыми. Провиант заканчивается. Головорезы решают тянуть жребий, чтобы определить, кто должен будет отказаться от своего пайка. Жребий указывает на китайцев. Они коммунисты и им легко думать о народе…
Организаторы шоу наблюдают. Талия сидит рядом со своим отцом и смеется. Славий хочет ее. Головорезы хотят денег. Они с отцом поспорили, что победит: страсть или жадность. Слуги наливают им в стаканы вино.
– Все еще только начинается, – говорит Талия.
Ее отец улыбается. Раньше побеждал он. Но на то Талия и его дочь, чтобы рано или поздно стать достойной продолжательницей рода.
– Когда-нибудь победишь и ты, – говорит он.
Талия грустно и тяжело вздыхает. Она знает, что победа случится не сегодня. Не в этот раз. Знает, но надеется. Надеется и знает, что надежда в этом мире ничего не стоит. Лишь только деньги и сила.
– Ты моя умница! – говорит ей отец и целует ее в лоб. У нее еще будет своя победа. И поэтому Талия улыбается.
История десятая (И таяли реки)Снег выпал в среду, а в пятницу на небе появилось летнее солнце. Началась капель. Лед сошел с рек. Обнажившиеся поля зазеленели сорной травой, стыдливо прикрывая свои вспаханные тела. И все это в разгар зимы!
– Странно как-то, – сказала женщина.
– Что странно? – спросил мужчина, сжимая в руках ее бедра.
– Все это, – женщина выдохнула. Мужчина улыбнулся. За окном трудолюбивая семья, вооружившись садовыми принадлежностями, обхаживала свои немногочисленные яблоневые деревья.
– А если ты снова уйдешь? – спросил мужчина.
– Не думаю, что это из-за нас, – улыбнулась женщина. Кровать предательски скрипнула. Солнечный луч ослепил глаза. – Ой!
– Что с тобой? – спросил мужчина.
– Ничего, – женщина поцеловала его.
– Все это похоже на игру, – сказал мужчину.
– Вся эта зима похожа на игру, – сказала женщина.
– Я имею в виду нас, – сказал мужчина.
– Это был очень хороший год, – сказала женщина.
– Так ты останешься со мной? – спросил мужчина.
– Если только реки не покроются льдом ежесекундно.
А где-то высоко, на небе два влюбленных бога в крылатой колеснице обнимали друг друга под нескончаемое пение купидонов.
– Посмотри, что мы сделали! – говорила она.
– Всего лишь растопили лед, – говорил он.
– Нам нужно расстаться, – настаивала она.
– Лишь пять минут, – настаивал он.
– Всего до лета, – шептала она.
– Так много правил, – шептал он.
И замерзали реки…
История одиннадцатая (Обманутый грифон)Канувшие в века времена инквизиции, чинимых церковью гонений и охоты на ведьм…
Тонкие длинные пальцы изящной, но мужской руки открыли небольшую книгу, с затянутой в красную кожу обложкой, обнажая серые страницы дорогой бумаги. Ровные правильные буквы, которые может выписывать только лишь женщина, поплыли перед глазами чернильными строчками, повествуя о мыслях и отрывках из жизни написавшего их человека.
Страница первая
Я смотрю на него и понимаю, что не могу больше следовать своей вере, своему долгу. Он открыл мне глаза, показал мир с другой стороны, нежели я привыкла смотреть на него. Я не могу следовать за ним, но я могу попытаться исправить ошибки, заблуждения, которые вели нас, заставляя чинить то, за что потомки, возможно, проклянут нас. Я должна поговорить с Люцием, должна все объяснить ему. Он мудрый, он сможет понять.
Страница вторая
Почему Люций отказался принять меня? Его наместник сказал, что его нет, но я знаю, что это не так. Я шла по улицам города и слышала, как люди выказывают свое недовольство политикой церкви. Пока они делают это шепотом, оглядываясь за спину. Я видела, как плачет женщина, держа на руках больного ребенка, стоя возле опечатанных крестом дверей дома лекаря-еретика, а проходящие мимо люди смущенно отводят глаза. На рынке продавцы специй прячут свой товар, поверив в необоснованные слухи о том, что эти травы запрещены церковью. Уличные труппы сворачивают повозки, отменяя представления.
Страница третья
До казни Бериллия осталось два дня. Я прошу охранника оставить меня с ним наедине. Жду, когда за спиной закроется железная дверь. Его карие глаза кажутся мне в полумраке почти черными. Он может ненавидеть меня. Он должен ненавидеть меня.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
