Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
Дальше – веселее. По их мнению, в нашей истории, кроме «Катарины» и «Цар Питера», вообще никого не было. Вот так, вышли из болот, Питер заложили, с Екатериной пошалили, теперь «Макдоналдс» хаваем. Ну, там где-то еще татаро-монгольское иго было, кажется… Плевать, конечно, Светочка и сама в истории не сильна. И вообще, вся эта пыльная наука – просто собрание застарелых сплетен.
После Русского оставалось немного времени, решили чуть расширить программу – прокатиться по городу. Зря, наверное. Погода мерзейшая, пока шли по Петропавловке, продрогли насквозь. Светочка даже стала побаиваться гнева Виталия за свое самоуправство. Дрожащих от холода синеносых «дойчей» свежими назвать было трудно. Но вроде ничего, бухтят весело. Шемякинский Петр им не понравился. Светочка и сама каждый раз скрепя сердце подводила очередных «буржуинов» к этому эпилептику в кресле. Честное слово, обидно. Из хорошего мужика сделали идиота. А называется это – историческая правда плюс мироощущение художника.
Фу-у, теперь можно и в ресторан. По пути Шульц славно подколол Светочку, заведя умный разговор о переименовании Питера. Легко шпаря датами, она оттарабанила:
– Август четырнадцатого – Петроград, январь двадцать четвертого, после смерти Ленина, по просьбам трудящихся – Ленинград, июнь девяносто первого – Санкт-Петербург.
Тут же брови герра Шульца недоуменно поползли вверх:
– Вы ошибаетесь, фрау Светлана, Ленин не умер в двадцать четвертом!
На секунду растерявшись, Светочка сделала то, чего не делала практически никогда:
– Гена! – обратилась она к шоферу. – Когда у нас Ленин умер? В двадцать четвертом?
– В двадцать четвертом, – обиженно подтвердил тот.
– Извините, герр Шульц, – с достоинством заявила Светочка. – Он таки умер в двадцать четвертом!
– Как же так! – не унимался «дойч».
И тут только на его лице Света заметила следы жирненькой иронии. На ужасном русском, заученно, как считалку, герр выпалил:
– Ленин ЖЬИЛ, Ленин ЖЬИВ, Ленин бюдет ЖЬИТЬ!
Машина Виталия уже стояла около «Европы». Рядом скромно притулился серенький «опелек» охраны. Шоферы сидят, как восковые. Однажды Виталий крупно разругался со Светкой из-за дурацкой шутки. Заканчивался ужасно милый вечер (французов, кажется, на охоту возили), вот она и решила напоследок немножко пошалить. Подошла как раз к этому водиле и быстро провела рукой перед глазами. Тот, гад, даже не моргнул. А Виталий при людях обозвал ее дурындой. Двое суток не разговаривали.
Какой все-таки славный ресторан! Хорошо, что Виталий тоже предпочитает его другим городским забегаловкам. Швейцар на входе (Ну и чутье у ребят! Специально их, что ли, натаскивают?) мягко, баском: «Guten Abend!» И дверку отворит – ни на секундочку не замешкается! А шеф, похоже, не в духе. Из-за того, что опоздали, что ли? Пока гости посещали уборную, подошел. Глянул зверем:
– Чукча, ты что, журнал «Работница» выписываешь?
Здрасьте! Выходит, оделась неправильно? Я ж с тобой, солнце, все согласовывала! Что еще не так?
– Ты бы еще тулуп надела! – Угу, это про норковую пелерину.
Темнота, какая тебе «Работница»! Это из последнего «VOGUE»! Ладно, можно и снять. Грубиян, чуть с платьем не содрал, сунул Бритому в руки:
– В машину.
– Ну, все? Может, поцелуешь все-таки любимую женщину? Нет, не угомонился.
– Я тебя тысячу раз предупреждал: Чтобы. Я. Никогда. Больше. На. Тебе. Эти. Туфли. Не. Видел. Я сюда прихожу с солидными людьми. И я не позволю, чтобы меня принимали за деревенского лоха, который только что снял тебя в баре.
Все врет. Да разденься Светочка сейчас хоть догола, никому и в голову не придет принять ее за проститутку.
Что ты бесишься, милый, это же твоя собственная школа. Сколько лет ты из меня это самое выбивал! И сам знаешь, что вполне успешно. Твой же партнер Шамон Коган, большой дока в таких вещах, однажды признался, вкусно картавя:
– Вы, Светлана, фантастическая женщина. К’асота, ум, воспитание, но я ско’ей и п’едставлю себя в постели с Вене’ой Милосской, чем с вами. Вы вся – где-то там…
И помахал волосатой лапкой над лысой головой.
Ладно, Виталик, у всех свои бзики. Ты не выносишь туфли на высоком каблуке, ну и фиг с тобой. Светочка обворожительно улыбнулась подходившим уже немцам. Обиды надо глотать целиком, не жуя. Дольше переваривается? Так зато и вкуса не почувствуешь.
Даже теперь настроение нельзя назвать испорченным. Так, чуть-чуть грустное, чуть-чуть задумчивое. Это даже к лицу.
Все расселись за огромным круглым столом. Ах, как Светочка любит эту, как говорил Винни-Пух, «специальную минуточку», когда можно не спеша побродить по меню. Сколько лет тренировок понадобилось для того, чтобы делать это спокойно, не стесняясь стоящего рядом официанта! Рыбу-луну она отвергла сразу. У экскурсовода в Киото узкие японские глаза на минуту стали круглыми, когда он рассказывал о жертвах кулинарной ошибки при приготовлении экзотической рыбы. На фиг, на фиг, береженого Бог бережет. Решив немного отыграться за трюк с Лениным, Светочка усиленно уговаривала Шульца заказать блины. Немного наберется в мире виртуозов, способных управиться ножом и вилкой с русскими блинами, пускай толстенький помучается. «С икрой, герр Шульц, обязательно с икрой!» Завершилось все торжественным ритуалом выбора вин. Мэтр на специальной тарелочке поднес Виталию пробку из только что открытой бутылки. Тот с умным видом понюхал. Важно кивнул. Сыграл шеф, просто хорошо сыграл. Не разбирается наш суровый деспот в винах, увы. Предпочитает водку, Вальвадос. Терпит коньяк. Не выносит виски, ром, текилу. В последнее время редко употребляет столь любимый ранее крымский портвейн.
За соседним столом шумно рассаживалась компания из трех человек. Двое жирных турков – еще в холле их заметила, орут как на базаре – и девочка, явно из местных. Зайчик эдакий, пусечка ухоженная, белочка крашеная. Очень, очень недурна. Правильно, в хороший отель кого попало не пустят. Держу пари, она здесь на ставке. Виталий тоже заметил, буркнул еле слышно:
– Фигня. У нее ноги кривые.
Подлизывается. Чувствует, что «дойчи» довольны.
Ну да мы люди не гордые, прощаем.
С блинами случился облом: принесли какие-то крохотные оладьи. Светочка позволила себе наморщить носик. Не-ет, эт-то не блины! Вот бабушка моя вам бы показала! Представьте себе: стол. Скатерка хрустящая. Куча тарелочек, соусников, мисочек – и икорка там, и селедочка, и семга (Виталенька, как будет «семга» по-немецки?), и яичко вареное, мелко накрошенное, сметана – ложка в ней стоит. Посередине – графинчик запотевший. Ждем. Дед уже три раза салфетку развернул и снова сложил. И вот наконец бабушка, тетя Влада и Катя вносят ИХ. Огромные стопки горячих, масленых, в дырочку БЛИНОВ. А не этой ерунды. Это, извините, недоразумение какое-то, а не шедевр русской кухни!
Светочкина речь завершилась громом аплодисментов.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
