— Как часто? — тихо спросил он, и она поняла, что сболтнула лишнее.
— Ерунда. Все прошло.
— Едем.
Кажется, она сумела вывернуться, но это нанесло удар ее совести.
Он завел мотор и дал задний ход. Они ехали в тишине, и Памела не могла дождаться, когда доберется до дома. Она поклялась, что больше никогда не согласится на завтрак с ним. Никаких свиданий, хватит.
Он остановился у ее дома и вылез из машины. Перед входной дверью Памела повернулась.
— Извини, и спасибо за такое понимание.
Он взял у нее ключ и открыл дверь, ожидая, пока она войдет.
— Аарон, мне нужно побыть одной.
— Я скоро уйду, — ответил он, закрыл за собой дверь и снял с нее куртку. — Хочешь чего-нибудь?
— Нет, спасибо. Действительно, я в порядке. — Памела не хотела, чтобы он приближался к ней, и ей не нравилось, как он на нее смотрит.
— Хочешь присесть? — предложил Аарон. Ее беспокойство росло с каждой секундой.
Она села на угол софы, закрыв глаза и мечтая о том, чтобы он исчез. Что происходило у него в голове?
Она почувствовала, как он сел рядом с ней.
— Сколько дней тебя тошнит? — тихо спросил Аарон, и она быстро открыла глаза.
Испугавшись, что он догадался обо всем, Памела встала и отошла от него подальше.
Он поднялся, приблизился и положил руки на ее плечи. Когда он повернул Памелу лицом к себе, в его зеленых глазах полыхала ярость.
— Ты беременна.
Она растерянно молчала.
— Я… я.
Он сел и посмотрел ей в глаза.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Она не могла признаться и не могла солгать, а потому только кивнула.
— Ты беременна от меня. — Его глаза широко раскрылись, и краска исчезла с лица. — Господи! — прошептал он вполголоса, совершенно потрясенный.
— Аарон, это не твоя проблема. Оставь меня в покое, я сама позабочусь обо всем. — Унижение, злость, защитная реакция — вес эти чувства перемешались в ней, когда она увидела, насколько он потрясен.
— Мне помнится, ты говорила, что предохранялась, — сказал он.
Краска залила ее щеки.
— Ну, не предохранялась. Это моя ошибка, и я сама во всем разберусь. — Злясь на себя и на него, Памела переживала и страдала. Она хотела только одного: чтобы он ушел. — Это не твоя проблема, Аарон. — Закрыв глаза, она прикусила губу, наконец в полной мере осознав, что произошло.
Аарон вспомнил ее «да» той ночью. Ребенок. Их ребенок.
Он был ошеломлен. Всегда педантичный, он планировал свои университетские годы, планировал работу в госдепартаменте и, подсознательно, планировал, что однажды женится и заведет семью.
Он очнулся и посмотрел на Памелу. У нее покраснели щеки, глаза были полны слез, руки сжаты.
— О, Памела, — произнес Аарон, нежность и восхищение наполняли его. У них будет ребенок! Они должны пожениться, и все будет в порядке. — Дорогая, — сказал он, подходя ближе, чтобы обнять ее. — Мы немедленно поженимся.
— Нет! — воскликнула Памела, снова пугая его. Ее голубые глаза сверкали.
— Извини, — мягко произнес он. — Я просто был удивлен. Я хочу жениться…
— Нет, Аарон. У нас не будет свадьбы. Я сама во всем виновата…
— Пожалуй, это отчасти касается нас обеих, — заметил он.
— Нет, мне следовало быть предусмотрительной, а я расслабилась. Это не твоя проблема…
— Памела! Наш ребенок — не проблема, — перебил Аарон, неожиданно испугавшись, что она думает об аборте. — Ты не можешь причинить вред этому ребенку!
Памела побледнела и задрожала от негодования, и с облегчением он понял, что ошибся.
— О чем ты говоришь! — возмущенно крикнула она, кладя руки на плоский живот.
— Черт, я все не так понял, — признался он. — Это и мой ребенок, и я хочу на тебе жениться.
Когда она закрыла глаза, словно он ударил ее, Аарон понял, что потерпел поражение.
— Нет.
— Что я не так сделал? — воскликнул он, озадаченный. Он посмотрел на маленькие часы над каминной полкой. Приближалось время встречи с друзьями. Вряд ли они дождутся его сегодня, хотя дело было очень важным.
Ее голубые глаза горели огнем негодования.
— Ты не сделал ничего плохого. Ты просто должен понять, что не обязан жениться на мне. Я хочу этого ребенка и сама дам ему все возможное, но тебя это не касается.
— Какого черта, почему не касается? — воскликнул он, понимая, что Памела говорит серьезно. — Это и мой ребенок.
— Аарон, ты думал о том, что когда-нибудь женишься?
— Да, конечно.
— И ты представлял большую свадьбу в кругу семьи и друзей, не так ли?
— Да, — спокойно произнес он. — Мы устроим такую свадьбу.
— Нет. Ты будешь жить прежней жизнью. Когда-нибудь встретишь женщину своего круга, у которой такой же стиль жизни, как у тебя, и ты получишь одобрение родных. Женишься на ней, заведешь свою семью и будешь очень счастлив. Я признательна за предложение выйти за тебя, и я знала, что ты так поступишь, потому что ты хороший человек. Но я хочу, чтобы в моем браке была любовь, а здесь любви нет.
— Это вздор, Памела, — возразил Аарон. — Я приехал в Ройал, потому что хотел быть с тобой.
— Ночь, которую мы провели, была волшебной, но это был всего лишь секс, и вернулся ты из-за секса. Сейчас тебе трудно смириться, но, когда ты успокоишься и привыкнешь к этой мысли, ты согласишься со мной.
— Черта с два я соглашусь, — заявил Аарон. Он хотел прижать ее к себе, но она, казалось, возвела невидимые барьеры между ними. Ее подбородок был вздернут, как будто она собиралась вступить в бой, в глазах все еще горел гнев.
— Я видела твою первую реакцию, — произнесла Памела сквозь зубы.
— Я был всего лишь удивлен.
— О да, как же. Это были твои истинные чувства.
— Дорогая, — нежно произнес он, — ты расстроена и взволнована и воспринимаешь все мои поступки неправильно. Это не будет вынужденной свадьбой.
Она махнула рукой.
— Аарон, посмотри вокруг. Мы совершенно разные. Я снимаю эту маленькую квартирку. У тебя дома здесь и по всему свету, вплоть до Испании. В твоем мире живут совсем другие женщины.
— Мне не нужны эти дамы, а ты себя слишком дешево ценишь.
— Ты не можешь утверждать, что тебя никогда не привлекали женщины, которых ты знал! — огрызнулась Памела.
— Конечно, привлекали, но никто из них не был мне дорог.
