Он собирался уже повернуться и уйти, как вдруг увидел в дверях знакомую фигуру. Этого рослого человека с большим животом, седыми волосами и румяными щеками можно было принять за Рождественского деда. Ирония заключалась в том, что за благообразной внешностью доброго дедушки скрывался самый расчетливый и бессердечный человек, которого когда-либо встречал сэр Ли за всю свою жизнь. Кому-кому, а сэру Ли это было прекрасно известно: ведь он сам обучил Тристрама Уитона всему, что необходимо знать и уметь королю шпионов.
Лицо сэра Ли неожиданно расплылось в улыбке. На сердце у него потеплело. Он вспомнил славные времена, когда работал в министерстве иностранных дел: охотничий азарт, постоянную необходимость быть умнее противника и просчитывать его шаги наперед, стремление быть впередивсех. СэруЛи доставляло огромное удовольствие быть ответственным за получение разведывательных сведений о каждом подозрительном иностранце, находящемся в Англии. После смерти дочери работа стала смыслом его жизни, единственным убежищем от печали, лучшим лекарством. К тому же он был асом в своей области и ужасно любил работу.
Когда Уитон увидел в зале сэра Ли, его густые брови поползли вверх. Как раз в этот момент лорд Уилмингтон и мистер Форман, закончив игру, спокойно поднялись и ушли.
Уитон подошел к столу в углу комнаты и, аккуратно расправив полы фрака, сел на освободившийся стул.
Спрятав в уголках губ довольную улыбку, сэр Ли прошел между столами и сел рядом со своим бывшим учеником.
Слуга поставил перед ними два бокала портвейна и исчез также незаметно, как и появился.
– Давненько вас здесь не было видно, Уитон. – Сэр Ли с удовольствием откинулся на спинку стула.
– Я был слишком занят, – процедил сквозь зубы Уитон, поднося бокал с портвейном к пламени свечи, как будто оценивая цвет напитка.
Сэр Ли постарался не показывать, как ему интересно услышать от Уитона подробности.
– В самом деле? Что-то увлекательное?
– Так, разные раздражающие мелочи – надоедливые, как мошкара.
– Когда мошек целый рой, они могут быть просто невыносимы. – У сэра Ли возникло легкое подозрение, что Уитон нуждается в его помощи и хочет что-то у него выведать. Он прекрасно знал, что без выгоды этот человек и пальцем не пошевельнет. Не будь у него скрытых мотивов, он бы не пришел в «Брукс» так рано: он знал, что в это время застанет здесь бывшего руководителя.
– В этом вы правы, черт возьми. – Уитон нахмурился и откинулся на спинку стула. – Но что делать, если наследуешь ошибки своего предшественника!
Сэр Ли покачал головой:
– Боюсь, всегда так кажется, независимо от того, насколько талантлив предшественник. Будь он хоть гениален.
– Талантлив? Гениален? – усмехнулся Уитон. – Вероятно, в вашем преклонном возрасте вам изменяет память.
– У меня прекрасная память, дружище. И вы знаете об этом как никто другой.
Воцарилось молчание. Каждый из мужчин мысленно оценивал другого.
Первым заговорил Уитон. Отпивая вино из бокала, он смотрел куда-то в сторону.
– Ну что ж, раз вы утверждаете, что у вас хорошая память, возможно, вы вспомните человека, которого вы определили в отдел к Жерару Вальмону.
– Я его туда не определял. Его принял на работу Хендрикс. И этого человека звали… – Почесывая подбородок, сэр Ли уставился в резной потолок. – Куинн или Куик. Нет, Куинс. Да-да, Куинс.
– Вы уверены?
– Конечно, уверен. Александр Куинс.
– Вы с ним встречались?
Сэр Ли нахмурился:
– Вы же прекрасно знаете, что встречался.
– Но ведь в тот момент он не знал, кто вы. Как и то, что на этой встрече вы его оцениваете.
– Разумеется, нет. Вам же известно, что таков порядок. Это обычная процедура. Хватит ходить вокруг да около! Выкладывайте, в чем дело.
Уитон чуть заметно пожал плечами:
– Ну ладно. Полагаю, раз уж все это безобразие началось при вас, я смогу получить какие-нибудь полезные сведения.
Сэру Ли вдруг пришло в голову, как воспринимается подчиненными Уитона его холодная и бесстрастная манера общения, его черствость и бессердечность в отношениях с людьми. Разумеется, офицерами разведки по большей части работают люди жесткие, с твердым характером и несгибаемой волей. Тем не менее им крайне необходимо умелое, деликатное обращение. Будучи на службе короля и отечества, они ведут нелегкую, полную мучительных испытаний жизнь, требующую огромного нервного напряжения. Хороший шеф и наставник шпионов должен уважать и щадить чувства каждого агента. Интересно, а как обстоят дела у Уитона по этой части?
Сэр Ли сознательно заставил себя отбросить неуместную критику. Старик понимал, что, возможно, эти мысли объясняются просто: он всего-навсего завидует человеку, который занял его место. Ведь, положа руку на сердце, сэр Ли сейчас бы все отдал – лишь бы поменяться с ним местами.
– Я слышал, Жерар Вальмон умер в одном из парижских борделей. У бедняги не выдержало сердце.
Глаза Уитона заблестели.
– Я догадывался, что вы в курсе всего, что происходит.
– Неудивительно: я хоть и стар, но все еще жив. – Сэр Ли оглянулся и понизил голос: – Почему у вас внезапно возник интерес к этому Куинсу, который за последние несколько лет ничем себя не проявил?
Уитон не спешил с ответом. Он не торопясь потягивал свой портвейн, еще больше интригуя собеседника. Сэр Ли вздохнул:
– Вы же знаете, Уитон, если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, я всегда готов к вашим услугам. – Сэру Ли было известно, что его бывший ученик не любил никого просить. – И это не значит, что вы будете мне чем-то обязаны. – Он улыбнулся. – Ну, вовсе не обязательно должно значить.
– Жерар Вальмон был королем секретов. Черт возьми, именно благодаря своей способности манипулировать влиятельными людьми, шантажируя их какими-то нелицеприятными пикантными подробностями из их жизни, он смог так долго продержаться в Англии.
– Хотя после публикации им того идиотского памфлета, в котором высмеивался его величество, Вальмона уже ничто не могло спасти. – Сэр Ли укоризненно покачал головой. – Не понимаю, о чем он тогда думал.
– Теперь этого уже никто не узнает. Да и кому это сейчас интересно? Вы правильно тогда сказали: что ни делается, все к лучшему – одной проблемой у нас стало меньше. Однако сейчас эта самая проблема снова напоминает о себе. И эта проблема – наш старый знакомый Александр Куинс.
– Как это?
– Один влиятельный человек, который время от времени оказывал мне содействие, ни с того ни с сего вдруг уехал в глухую деревню и не отвечал на мои послания, в которых я требовал немедленного возвращения в Лондон. Я два дня добирался в Тмутаракань, где он скрывался. Встретившись с ним, я с трудом его узнал. Он совершенно пал духом. После долгих уговоров он наконец признался, что скрывается в деревенской глуши, надеясь, что беда не достанет его там. Эта беда, похоже, шантажист, которому известны о нем какие-то отвратительные секреты.
