Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
А теперь все вместе
Моя учительница испанского нарушает правило «Никакого английского» с целью сообщить нам, что если мы не перестанем валять дурака и прикидываться, будто не понимаем задания, то останемся после уроков. Затем она повторяет все то же самое по-испански, причем, похоже, вставляет в свою речь парочку лишних фраз. И почему она так поздно спохватилась. Если бы в первый же день занятий она научила нас ругаться по-испански, мы до конца года ели бы у нее с руки.
Остаться после уроков — перспектива не слишком заманчивая. Я делаю домашнее задание: выбираю пять глаголов и спрягаю их.
Перевести: traducir. Я перевожу с испанского на ненормативный.
Провалить: fracasar. Да, я почти проваливаю.
Спрятать: esconder. Исчезнуть: escapar.
Забыть: olvidar.
День карьеры
На всякий случай, если мы вдруг забыли, что «мыздесьчтобыприобрестихорошуюосновудляпоследующегопоступлениявколледжиполучениявдальнейшемхорошейработыблагодарячемумыбудемжитьдолгоисчастливоидажепопадемвДисней-уорлд», нам устраивают День карьеры.
Как и все мероприятия типа «Здравствуй, школа!», он начинается с теста, проверки моих желаний и устремлений. Как я предпочитаю проводить время: а) в большой компании? б) в узком кругу близких друзей? в) с семьей? г) в одиночестве?
Кем я себя считаю: а) исполнителем? б) созидателем? в) организатором? г) мечтателем?
Если бы меня привязали к рельсам, а отправляющийся в 15.15 поезд на Рочестер должен был вот-вот перерезать меня пополам, что бы я сделала: а) позвала бы на помощь? б) попросила бы своих маленьких друзей мышек перегрызть веревки? в) подумала бы о том, что мои любимые джинсы остались лежать в сушке и теперь будут безнадежно измяты? г) закрыла бы глаза и притворилась, будто ничего не происходит?
Еще двести вопросов — и мне сообщают мои результаты. Я должна подумать о карьере: а) в лесном хозяйстве, б) в пожарной службе, в) в сфере коммуникаций, г) в похоронном бюро. Результаты Хизер гораздо однозначнее. Она должна стать медсестрой. Что заставляет ее прыгать до потолка от радости.
Хизер: Лучше не бывает! Я точно знаю, что буду делать. Этим летом я устроюсь волонтером в больницу. Почему бы тебе ко мне не присоединиться? Я начну усердно заниматься биологией, поступлю в Сиракьюсский университет и стану дипломированной медсестрой. Какой сказочный план!
Откуда такая уверенность? Я не знаю, что буду делать следующие пять минут, а она уже все спланировала на десять лет вперед. Я даже не уверена, удастся ли мне остаться в живых к концу девятого класса. Ну а если я вдруг выживу, вот тогда-то и подумаю о карьере.
Первая поправка
Мистер Шея врывается в класс совсем как разъяренный бык, который гонится за тридцатью тремя красными флажками. Мы осторожно рассаживаемся по местам. Я не сомневаюсь, что он сейчас взорвется. Что он и делает, но неожиданно для нас в несколько назидательном стиле.
«ИММИГРАЦИЯ» — пишет он на доске. Я абсолютно уверена, что орфографических ошибок он не сделал.
Мистер Шея: Моя семья живет в этой стране вот уже более двухсот лет. Мы построили ее своими руками, воевали на всех войнах — от первой до последней, платили налоги и голосовали.
Над головой каждого ученика в классе возникает мультяшный пузырь. («А ЭТО БУДЕТ НА ЭКЗАМЕНЕ?»)
Мистер Шея: Тогда скажите мне, почему мой сын не может получить работу?
Несколько рук неуверенно тянутся вверх. Мистер Шея ноль внимания. Ведь вопрос чисто риторический, который мистер Шея задает, чтобы самому же и ответить. Я слегка расслабляюсь. Примерно так же обычно ведет себя мой папа, когда жалуется на босса. Самое лучшее, что можно сделать в подобных ситуациях, — стараться не заснуть и сочувственно моргать.
Его сын хотел стать пожарным, но его не приняли на работу. Мистер Шея уверен, что здесь имеет место некая дискриминация наоборот. Он говорит, что нам следует закрыть границы с тем, чтобы стопроцентные американцы могли получить ту работу, которую они заслуживают. Если верить тесту по профориентации, из меня получился бы хороший пожарный. Интересно, а я могла бы отобрать работу у сына мистера Шеи?
Затем я переключаюсь и начинаю рассеянно рисовать свое дерево, сосну. В художественном классе я пыталась вырезать его на линолеуме. Но проблема с линолеумом в том, что невозможно исправить ошибки. Каждая моя ошибки навечно запечатлеется на картине. Поэтому все приходится продумывать наперед.
Мистер Шея снова пишет на доске: «ОБСУЖДЕНИЕ: Америке следовало закрыть границы в 1900 году». И задевает кое-кого за живое. Причем не одного, а несколько человек. Я вижу, как ребята загибают пальцы, пытаясь прикинуть, когда родились их деды или прадеды, когда они приехали в Америку и попали бы они под Отсечение Шеей. А когда они понимают, что могли бы навечно застрять в стране, где их все ненавидят, или в дыре, где нет школ, или там, где нет будущего, то сразу тянут вверх руки. Они просят разрешения не согласиться с ученым мнением мистера Шеи.
Я не знаю, откуда приехала моя семья. Наверное, оттуда, где царит вечный холод, где по вторникам едят бобы, а по понедельникам развешивают на веревке стираное белье. Я не знаю, как давно мы живем в Америке. Мы были приписаны к этому школьному округу уже тогда, когда я пошла в первый класс, а это хоть что-нибудь да значит. Я приступаю к яблоне.
По комнате летают туда-сюда доводы за и против. Несколько учительских подпевал быстро смекают, за какую команду играет мистер Шея, и с ходу кидаются на «иностранцев» с намерением их уделать. Всем, чьи семьи иммигрировали в прошлом веке, есть что рассказать о том, как тяжело трудились их родственники, какой вклад они внесли в становление этой страны, сколько налогов они уплатили. Член Стрелкового клуба вякает что-то насчет того, что мы все здесь иностранцы и должны вернуть страну Коренным американцам, но ей быстро затыкают рот контраргументами. Мистер Шея наслаждается шумом до тех пор, пока один ученик не идет в лобовую атаку.
Храбрый ученик: Может быть, ваш сын не получил работу, потому что недостаточно хорош. Или потому что ленив. Или потому что другой парень оказался лучше, и неважно, какого цвета его кожа. Я думаю, что именно белые, которые живут здесь уже двести лет, тянут страну назад. Они не умеют работать, потому что им все слишком легко досталось.
Проиммиграционные силы разражаются бурными аплодисментами и гиканьем.
Мистер Шея: Следите за языком, мистер. Вы говорите о моем сыне. Все, я больше не желаю вас слушать. Дискуссия закрыта. Достаньте ваши учебники.
Мистер Шея возвращает контроль над ситуацией. Шоу закончено. Я уже в 315-й раз пытаюсь нарисовать отходящую от ствола ветку. Но рисунок получается каким-то плоским, бездарным и вообще поганым. Я настолько увлечена, что поначалу не вижу, как Дэвид Петракис, мой напарник по лабораторным работам, поднимается с места. Класс замирает. Я кладу карандаш.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
