– Вам не удастся этого, Иван Дмитриевич. Я сильнее вас в настоящую минуту.
– Я окружен друзьями-приверженцами, я даже среди важнейших сановников Турции имею сообщников. Вы – один.
– Я это знаю. Вы – недаром Савин. Вы – умница большой руки. Но…
– Вы не уйдете от меня. В ту минуту, когда я, «один», как вы предполагаете, скажу вам «Именем закона я вас арестую», вы… вы протянете мне ваши руки.
Лакей, отнеся чемодан гениального сыщика в номер, стоял, в недоумении глядя на двух беседующих «знатных путешественников».
– Ну-с, мне пора идти, – вставая, произнес Путилин.
Встал и Савин.
– Прошу вас засвидетельствовать мое почтение вашей супруге, – тоном великосветского дэнди бросил Путилин. – Маркиза следует с вами?
Путилин, войдя в роскошное «отделение», сел в кресло и погрузился в глубокое раздумье.
– Молодец… какой ход… так? Нет… а если так?.. Гм… Гм…
И вдруг через полчаса такого выведения «кривой» он вскочил и радостно, прерывисто прошептал:
– Ах, эти черномазые, черномазые!..
Савин, войдя в свои апартаменты, был бледен, как никогда.
– Лили! – громко крикнул он.
– Что с тобой? – выскочила графиня Тулуз де Лотрек, замечая бледность лица своего супруга.
– Он тоже претендент на Болгарский престол? – наивно спросила графиня.
– Дура! – злобно, по-русски, выругался «граф». – Сию минуту, скорее… укладывай чемоданы! Мы едем через несколько часов.
– Слава богу! Наконец-то, – вырвался у графини радостный и облегченный вздох.
Последний пассажир «Ольги». Путилин посрамлен. Торжество Савина
В великолепной гавани Константинополя два парохода готовились к отплытию. Погрузка уже кончилась. Вся эта громада разношерстных людей, «снарядивших» гигантские пароходы, отирала с лиц обильно струившийся пот.
По трапу входили последние пассажиры.
Они, испуганные, боящиеся опоздать, были нервны, суетливы.
«Скорей! Сейчас последний звонок… А вещи?»… – «Все сдано… все сдано…»
На пароходе прямо у трапа стоял Савин – «граф Тулуз де Лотрек», «маркиз да Коста дель Ривольто» – претендент на Болгарский престол, окруженный своей свитой.
– Ваше высочество бледны… Вам худо?
– Пустяки, Цанков, пустяки… Но, говоря откровенно…
– Вы боитесь этого дьявола?
В голосе болгарина, политического эмигранта, слышалась тревога.
– Да, я боюсь Путилина. Вы, конечно, не знаете, что это за огромный талант… До сих пор он был непобедим.
– Но его противники?
– Ах, Цанков, он боролся с Домбровским, со Шпейером, и…
– Всех победил?
– Всех.
– Но вы, ваше высочество, не им чета. Вы…
– Послушайте, Цанков, вы хорошо осмотрели весь пароход?
– Чудесно.
– И… и его нет?
– Если он не обратился в мышь, даю вам слово, что его нет.
Вздох облегчения вырвался из груди Савина, «его высочества».
– Ну, а я-то его не пропущу. Я узнаю его, хотя бы он загримировался самим дьяволом.
Последние пассажиры непрерывной лентой проходили мимо претендента и его свиты.
Как жадно, с каким жгучим вниманием впивался знаменитый корнет в их лица!
Мимо него проходили дамы, мужчины, молодые, старые.
«Не он, не он»… шептал про себя претендент на Болгарский престол.
– А тот, другой пароход? – вдруг услышал Савин взволнованный голос Цанкова.
Савин усмехнулся:
– Во-первых, Цанков, мы отплываем раньше, стало быть, если бы он догадался, то не стал бы терять времени, а во-вторых, какой смысл ему миновать борт нашего парохода? А впрочем, дайте-ка бинокль.
– Пожалуйста, ваше высочество!
Савин наставил бинокль на трап другого парохода, готовящегося к отплытию.
Вдруг из его груди вырвался подавленный крик радости.
– Смотрите, Цанков, смотрите: он, он!
– Кто «он», ваше высочество?
– Путилин! Путилин!
– Да не может быть? Да неужто?!
– Да, да, смотрите… Вот он идет… Видите этого джентльмена, седого, с сумкой через плечо? Вот он обгоняет даму!.. Вот он приподнял свою панаму, извиняясь за то, что чуть-чуть толкнул ее, эту красавицу. Это он, он!
И Савин расхохотался безумно радостным смехом.
– Попался! Попался! Пароходом ошибся, гениальный сыщик!..
Те несколько болгар, которые составляли свиту будущего «князя», во главе с душой заговора Цанковым, – поддерживали своего будущего повелителя.
«Ловко! Ловко!», «Иди, иди, проклятая собака-ищейка!»
На пароходе шли последние приготовления.
– Давай сигнал! Сейчас! К отплытию! – раздалась команда.
Бросились уже убирать трап.
– Стойте! Стойте! – на ломаном языке послышался испуганный крик.
По трапу бежал низенький, горбатый католический священник.
Его ряса-сутана смешно раздувалась, словно парус, поднятый ветром.
– Эдакое животное! – недовольно пробурчал капитан, злясь на опоздание. – Не мог вовремя поспеть!..
Минута, другая – и католический священник входит на борт парохода «Ольга».
– Отчаливай! – послышалась команда капитана. Винты парохода зашипели, зашумели, пеня и бунтуя тихую гладь великолепной бирюзовой воды.
Медленно и горделиво покачиваясь, пароход отвалил. Свита будущего Болгарского князя почтительно взяла под козырек.
– Ваше высочество, поздравляем вас с вступлением на престол!
– Не рано?
– Нет. Вы сами говорили, что последний враг ваш, проклятый Путилин, попал на другой пароход.
– А остальное, друзья мои?
– Остальное позвольте довершить нам, ваше высочество. За это мы ручаемся…
Восторг засветился в глазах Савина.
– В таком случае… надо выпить шампанского? Не правда ли, друзья мои?
– Если угодно вашему высочеству, – ответствовала свита.
