Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
— Да, какой-то игорный стол, руки раскладывают фишки, какие-то деньги. И вот еще что: у вас есть дочь?
— Чего? — растерянно спросил мой клиент, и я невольно слегка приоткрыла один глаз, чтобы увидеть выражение его лица. Это самый лучший прием — моментально сменить направление опроса, чтобы человек не успел сориентироваться.
Мой нехитрый вопрос заставил Александра Петровича заметно смутиться, это я увидела четко. Он вдруг еще больше покраснел, привычно потянулся за спасительной сигаретой.
— Ну есть. Только это-то здесь при чем? — спросил он меня чуть ли не с вызовом.
— Да нет, я просто интересуюсь. На тех, кого я вижу перед собой, к сожалению, нет табличек или бейджей.
— Дикость какая-то, — недовольно пробормотал Александр Петрович.
— Но почему вы уверены, что драгоценности украл именно сын? — спросила я, открывая глаза и снова разглядывая список, в котором не хватало разве что подвесок королевы. Эх, да на мою бы расцыганистую ручку да хотя бы один перстенек из коллекции супруги Пташкина. Интересно будет посмотреть на эту дамочку!
— Он сам несколько раз говорил об этом открыто. Даже угрожал, но я все равно не верил, что до такого может дойти, — нахмурился отец.
И он в крепких выражениях рассказал про связь сына с девкой, «одной дрянью» из Заводского района, на которой Сергей чуть ли не собрался жениться. А после того, как Пташкин-старший их далеко послал, сразу начались угрозы, что деньги сами найдутся, и все в таком духе. И к тому же он своими глазами видел, как девка из парикмахерской в краденые клипсы вырядилась. Ее куриных мозгов, мол, не хватило на то, чтобы их хотя бы на время припрятать.
— А вы уверены, что на ней были именно украшения супруги? — уточнила я.
— Да я их сам в руках держал. Вот только боюсь, после этого она их все-таки куда-нибудь сплавит, — сказал Александр Петрович и написал мне на клочке бумаге адрес Лены. Даже планчик не поленился нарисовать, как туда доехать.
— Только вы осторожнее действуйте, она сроду одна не бывает, — сделал он мне даже напутствие. — Нет, ну как же я не понял, когда он пригрозил, что все равно найдет деньги на свадьбу или чего-то там еще. Вот и нашлись, — подытожил свой рассказ отец Птаха.
— Да что вам, жалко, что ли? Пусть бы женился! — не выдержала я и вмешалась в рассказ.
— Нечего так просто, от дури, — ответил Пташкин-старший и отчего-то снова покраснел. — Я так и сказал: выбей дурь сначала, найди настоящее дело, а потом — женись. Но теперь я буду говорить с ним по-другому. Хватит нянчиться.
— Вы обращались в милицию?
— Нет уж. Чтобы его посадили? Мы сами разберемся, это семейное дело. — И с этими словами Александр Петрович снова потер плечо.
Что-то мне его вдруг даже стало жалко. Вон как я его покалечила, бедолагу! А папаша Птаха и не злой совсем, оказывается, не страшный — только бешеный. Как только Александр Петрович заговорил о жене и сыне, похоже стало, что он из породы буянов, которые «на лицо ужасные, добрые внутри», но научились надежно маскировать свою сентиментальность под грубой личиной. Или просто на миг показалось?
— Начните, прошерстите как следует эту его компанию из Заводского района. Он где-то там засел. В ночном клубе он тоже частенько ошивался. Может, и на радио что-нибудь слышали? Что еще? Мне важно, чтобы про мое дело никто не знал. Нечего тут… Меня слишком хорошо в городе знают, и так уж откровенно готовы с любой стороны подставить подножку. Вон недавно только… — на этих словах Александр Петрович осекся и безнадежно махнул рукой.
— Что недавно? Говорите, — попросила я.
— Да нет, это не имеет отношения к делу… Тут бизнес, никаких гаданий.
— Давайте договоримся, — сказала я Александру Петровичу твердо. — Или вы рассказываете мне абсолютно все, о чем я спрашиваю, или я не возьмусь за поиски сына. Решайте сами.
Тогда только, через слово спотыкаясь и чертыхаясь, Александр Петрович поведал о своем невезении в одном важном для него деле. Оказывается, наблюдая через сына за делами на радио, Александр Петрович и сам решил попробовать, раз позволяют деньги, заняться параллельно информационным бизнесом. Он задумал вытащить в Тарасов самую популярную сейчас в Москве радиостанцию «Музыкальный бум», быстро завоевать эфир и, соответственно, рекламный рынок города. Почти целый месяц с москвичами велись интенсивные переговоры, но в самый последний момент, буквально несколько дней назад, приехавшие в Тарасов предполагаемые компаньоны отказались от сотрудничества с Пташкиным-отцом.
— Так всегда бывает, — сделал вывод Александр Петрович. — Сроду уж, как начнется, так и сыплются на голову всякие гадости. И сделка сорвалась, и сын из дома упер сережки эти…
— А сын знал о ваших планах по поводу радио? — заинтересовалась я новой историей.
— Вообще-то я никому не говорил. Но однажды, когда он начал чересчур уж жаловаться на директора, на Сеню нашего, дал понять кое-что… Вы думаете, это может быть связано? Хотя знаете, дочь говорила, что неделю назад, пока мы отсутствовали, в квартире кто-то побывал. Жена молчит, конечно, да это и понятно. Я сначала не поверил, а потом подумал: вдруг кто-нибудь заглядывал в мои бумаги?
— Они были после визита в беспорядке?
— Да нет, я бы так не сказал, — задумался Александр Петрович. — Так же на столе лежали. Но ведь не обязательно все переворачивать вверх дном — кому-то достаточно и просто заглянуть, чтобы потом перехватить денежную жилу, это я по себе знаю.
— Но почему вы свои секреты держали дома, а не у себя в офисе?
— Мой дом — моя крепость, слышали такую поговорку? На работе всегда полным-полно проходимцев, которым твои дела, а тем более успешные, спать не дают, — вполне откровенно пояснил хозяин мебельной корпорации «Нега». — Так что вы теперь о моем деле думаете?
— Пока не знаю, — призналась я, разрушая образ всезнающего и всевидящего экстрасенса. Впрочем, Александр Петрович этого не заметил и продолжал рассказывать, сколько времени потратил зря на капризных москвичей с «Музыкального бума», сколько им вместе пришлось выпить самой дорогой водки и даром потратить еще более драгоценного времени. Но что-то мешало мне спокойно слушать его рассказ, какое-то слово так и корябало… Ну, конечно же, Сеня в «Колибри» все время говорил про «бум» — «открывать бум», еще что-то там «бум»… Быть может, он не просто коверкал язык, а имел в виду другой бум — музыкальный? Кстати, о чем и с кем он вчера так усердно совещался? Уж не с этими ли капризными москвичами? Судя по надутым физиономиям его собеседников — не исключено. И мой пьяный «Шаляпин» — тоже из Москвы. Не слишком ли много совпадений? Нужно срочно ехать на «Радиотрах» за Сеней, а потом — снова в «Колибри», чтобы попытаться хоть что-то на эту тему узнать посущественней. Не исключено, что исчезновение Птаха связано с дележкой радиостанции и всеми играми, которые скрываются за бесконечными веселыми песенками и приветами в эфире. Второе — нужно потрясти Тараса. Что за «Самолет», куда или откуда? К чему Похоронный марш? Похоже, вокруг исчезновения Птаха закручена более серьезная история, чем даже думает простодушный Александр Петрович — гроза девушек Заводского района. И — конечно же, дочка. Эта самая Полина тоже что-то не давала мне теперь покоя. Хоть я и не экстрасенс, но дело тут было какое-то неладное, смутное.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
