Воспоминания душили Иветт. Ее семья приняла Дика без всяких оговорок. И это притом, что Иветт оставляла свой дом, свою страну. Родители приняли ее выбор, они видели, что Дик любил ее, и уважали право Иветт на самостоятельное решение. Что говорить, им было бесконечно тяжело расстаться с дочерью, но они были великодушны.
Чего не скажешь о семье Дика… С самого начала у Иветт не осталось сомнений в их неприятии выбора старшего сына, хотя поначалу Дик делал все, чтобы защитить молодую жену от малейшего проявления несправедливой критики. Однако когда его не было поблизости, она была уязвима, как мышонок, оказавшийся в лапах кота. Никогда раньше Иветт не приходилось сталкиваться с подобным проявлением антагонизма, а Элис Доул не упускала ни одной возможности, чтобы унизить невестку.
Даже воспоминания доставляли Иветт невыносимую боль, что уж говорить о том, каково ей, юной и неопытной, было жить в этом доме!
С трудом подавив негодование, Иветт твердо решила, что на этот раз все будет по-другому. Она не хотела приезжать сюда, ее попросили об этом. И теперь, слава богу, она независимая женщина, а не безоглядно влюбленная девушка, лишенная жизненного опыта.
Иветт спросила себя, а не было бы разумным посоветоваться с матерью, прежде чем отправляться в Олтамахо? И не совершила ли она роковую ошибку, не сделав этого?
Когда за изгибом дороги показался дом, выкрашенные белой краской стены и веранды которого живописно смотрелись на фоне голубого безоблачного неба, нервы Иветт натянулись как струна. Что ждет ее?
Навстречу машине бросилась свора английских гончих, и в душе Иветт шевельнулось неприятное чувство. Все это она уже видела. Когда? Ну конечно, в тот день, когда Дик впервые привез ее сюда. Как и тогда, из дома никто не вышел. Иветт усмотрела в этом дурной знак.
Неужели все повторится?
«Форд» еще не остановился, а Дик уже открыл дверцу и через секунду выскочил из машины. Отогнав собак, он повернулся, чтобы помочь Иветт, и как раз в этот момент высокая, хорошо сложенная женщина показалась на веранде.
У Иветт неприятно засосало под ложечкой. Элис Доул совсем не изменилась. Она была так же внушительна, ее величественная фигура по-прежнему была облачена в платье в мелкий цветочек — неизменный рисунок, который Элис предпочитала всем остальным, — длинные волосы заплетены в косу и уложены короной на голове.
— Ричард! — воскликнула Элис, полурадостно-полуукоризненно. — Слава Всевышнему, ты дома!
— Что?! — Дик, перепрыгивая через ступени, бросился на веранду, где стояла его мать. — Что-то случилось?! Отец…
— Нет-нет. Он все так же… — обняв старшего сына за плечи, Элис Доул покачала головой, и ее глаза заволокло слезами. — Просто, когда ты не появился вчера, я начала волноваться…
Дик позволил матери заключить его в объятия, а Иветт уловила триумф во взгляде бывшей свекрови, который та бросила на нее. Когда-то тебе удалось оторвать Дика от семьи, говорил этот взгляд, но, как видишь, у тебя нет шансов сделать это снова.
Нет? — хмуро подумала Иветт, вытаскивая из багажника свой чемодан. Ну, это мы еще посмотрим, старая карга! Еще увидим, кто будет смеяться последним!
Иветт была так погружена в свои мысли, что даже не заметила, как Том поспешил к ней на помощь.
— Позволь мне, — сказал он, без усилий подхватив тяжелый чемодан, и Ив выдала свою самую обаятельную улыбку, учитывая, что и Дик, и Элис смотрят на нее.
— Спасибо, дружок, — поблагодарила она Тома. — Я и забыла, что ты такой сильный. — Она тронула его бицепс кончиком пальца.
— Сила есть, ума не надо, — процедил Дик сквозь зубы и, высвободившись из материнских объятий, подошел к Тому, который покраснел от натуги. Взяв из рук брата чемодан Иветт, он бросил на нее холодный взгляд и буркнул: — Пойдем, я покажу тебе твою комнату.
Которую выбрала для меня твоя мамочка, с неприязнью подумала Иветт. В этом доме никто и никогда не мог и шага ступить без разрешения Элис.
Поднимаясь за Диком по ступеням на веранду, где по-прежнему стояла Элис, Иветт подумала, что неплохо бы отлепить от груди влажную ткань блузки, дабы не шокировать и без того недоброжелательную к ней хозяйку, но потом решила наплевать на мнение Элис. Иветт знала, что у нее очень красивая грудь, и ничего страшного, если соски вырисовываются под тонкой тканью. И Том, очевидно, оценил это — вон как округлились его глаза!
Но все равно Иветт было нелегко встретиться лицом к лицу с женщиной, которая сделала все, чтобы разбить ее счастье. Это требовало определенной смелости. Как ни старалась, Иветт так и не смогла забыть день, когда стояла на этой самой веранде в день своего отъезда, и до сих пор помнила страх и боль, которые теперь всегда будут ассоциироваться у нее с этим моментом.
Но это было давно. А теперь? Теперь все по-другому! Оказавшись лицом к лицу с Элис, Иветт поняла, что это именно так. Элис, похоже, тоже это поняла, но не смогла отказать себе в удовольствии уколоть бывшую невестку:
— Иветт, можно подумать, что ты умираешь от жары.
— Да… Я жду не дождусь, когда смогу стянуть эти проклятые джинсы.
— Не сомневаюсь. — Криво усмехнувшись, Элис бросила на Дика многозначительный взгляд. — Если ты потерпишь секунду, я велю Рут показать тебе твою комнату.
— Но Дик сказал, что проводит меня… — Иветт изобразила растерянность. — Ведь так, дорогой?
— Да, — буркнул он и взялся за ручку входной двери. — Надеюсь, нам не грозит повторить наши ошибки…
— Разумеется, — согласилась Иветт, и в расчете на Элис игриво добавила: — Но я могла бы разделить с тобой ванную комнату, милый…
— Не думаю, что кому-то из вас было бы приятно вспоминать прошлое. Уж по крайней мере, не Дику, — тут же бросилась на выручку сыну мать.
Дик легонько подтолкнул Иветт к одной из двух лестниц, которые, огибая холл, вели наверх, где располагались жилые комнаты.
— Попридержи язык, — прошипел он уже на лестнице, — не то мне придется силой заткнуть тебе рот.
7
Иветт никак не могла заставить себя выйти из-под душа. Боже, до чего же хорошо снова ощутить прохладу! Она медлила, не решаясь выйти во влажную духоту вечера.
Чудовищная жара Джорджии совсем доконала ее, а через пятнадцать минут ей предстоит спуститься вниз и принять участие в семейном ужине.
Иветт вздохнула и, закрыв кран, шагнула на выложенный мраморными плитами пол. Завернувшись в огромное белоснежное полотенце, закрывшее ее от груди до лодыжек, Иветт направилась в спальню, за окнами которой бархатная темнота ночи оживала таинственными шорохами и звуками.
Увидев себя в зеркале, которое занимало добрую треть стены, она с досадой подумала, что выглядит не лучшим образом. А все из-за жары, усталости, и от безнадежности увидеть хоть одно дружелюбное лицо.
Услышав стук в дверь, Иветт затаила дыхание, но, услышав, как кто-то зовет ее по имени, успокоилась. Голос был определенно женским и казался знакомым. Иветт бросилась к двери и так резко потянула ее на себя дверь, что девушка, которая стояла по другую сторону, почти упала в комнату.
