Дайана!
Клейтон похолодел от ужаса. Она ведь так и не отозвалась на его зов! Где она? Что с ней?
— Дайана! — снова громко позвал молодой человек. — Где ты, дорогая?
Он почувствовал огромное облегчение, когда до его слуха донесся слабый женский голос.
— Клейтон… Я ничего не вижу…
— С тобой все в порядке? — встревоженно спросил он, пытаясь определить источник звука.
В голове по-прежнему шумело, что мешало ориентироваться в пространстве. Сквозь затянутое тучами небо не пробивался свет ни единой звезды. Окружающие предметы были погружены во мрак, что весьма усложняло задачу Клейтона.
— Вроде бы да. — Дайана находилась где-то совсем близко от него. — Но я не могу пошевелиться! Что-то придавило меня.
— Не волнуйся, я иду на помощь. Крикни только что-нибудь еще, чтобы я мог точнее определить твое местонахождение.
— Ты ведь вытащишь меня, правда?
— Можешь не сомневаться.
Однако вскоре обнаружилось, что выполнить обещанное будет не так-то просто. Подступ к Дайане забаррикадировала груда увесистых камней, на разборку которых потребовался бы не один час. Только чудом девушка не попала под один из них.
— Клейтон? — послышался обеспокоенный голос Дайаны. — Почему ты замолчал? Ты все еще здесь?
Молодой человек, в раздумье замерший перед неожиданным препятствием, тотчас же отозвался:
— Успокойся, я уже совсем близко. Тут образовался небольшой завал. Его придется разбирать не спеша, чтобы тебя не задело.
Обойдя кучу со всех сторон, Клейтон нашел более удобный подход. Стараясь не терять ни секунды, он принялся откатывать камни. Не забывая, впрочем, о поговорке «семь раз отмерь, один раз отрежь».
— Поговори со мной, Клейтон, — попросила Дайана. — Мне страшно. Здесь так темно! Я совершенно ничего не вижу!
— Это нормально, — поспешил успокоить ее Клейтон. — Я и то с трудом разбираю очертания предметов, а над тобой вдобавок еще и камни.
— А что случилось с сараем? Молния?
— Нет. Все дело в его почтенном возрасте да прогнившей крыше, которую окончательно доконала недавняя гроза. Я, наверное, теперь еще долго не смогу спокойно спать в закрытом помещении.
— Я тоже, — усмехнулась Дайана. — Кстати, ты сам-то как? В порядке?
— В полном, не считая ушибленного затылка. Какой-то балке пришлась не по нраву моя голова.
— Надеюсь, ничего серьезного?
— Пустяк, обычная царапина. К счастью, удар пришелся вскользь.
Продолжая обмениваться замечаниями в подобном духе, Клейтон между тем значительно продвинулся в работе. Еще несколько камней — и он увидел бледное, но улыбающееся лицо Дайаны.
— Рад снова вас видеть, леди, — шутливо поприветствовал он девушку.
— Я тоже рада возобновлению нашего знакомства, ковбой. Может, вытащишь меня отсюда?
Клейтон не замедлил исполнить просьбу, и вскоре Дайана стояла рядом с ним. Обведя взглядом все, что осталось от их убежища, она заметила:
— Похоже, тут осталось не так уж и много того, что бы напоминало о нашем гнездышке.
— Чертовски мало, — подтвердил Клейтон. — И, что самое обидное, я нигде не вижу наших курток и твоей сумки. — С минуту поразмыслив, он добавил: — Надеюсь, ты согласишься с тем, что нет больше смысла задерживаться здесь. Будем держаться вместе, конечно. Теперь, когда мы лишились как крыши над головой, так и спасительной зажигалки, не остается ничего иного, как попробовать добраться до дома.
— Твоего или моего?
— Конечно, моего. Насколько я помню, он ближе на целую четверть мили.
Дайана хмыкнула. Конечно, она ни в коем случае не захотела бы остаться посреди ночи в полном одиночестве, да еще вдалеке от человеческого жилья. Однако отправляться в гости к Клейтону также не входило в ее планы.
— Полагаю, что четверть мили отнюдь не является таким уж веским доводом в пользу твоих владений.
— Возможно, будь в нашем распоряжении лошади и хорошая дорога. Но не забывай, что придется идти пешком, по колено в грязи. А при подобных обстоятельствах приходится учитывать каждый ярд.
Дайана приняла решительную позу.
— И все же я настаиваю на том, чтобы мы двинулись в сторону моего ранчо. Если же ты непременно хочешь идти к себе, можешь отправляться один.
В ответ на это Клейтон снисходительно улыбнулся.
— Я нахожу, что нет особенной нужды доказывать всю бессмысленность подобного ультиматума. Ты и сама знаешь, что скорее согласишься лишиться своих роскошных волос, чем остаться в одиночестве.
Раздосадованная, что Клейтон так легко догадался о том, что она блефует, Дайана покраснела.
— Кажется, я не давала повода разговаривать со мной в таком тоне. И, как джентльмену, тебе следовало бы уступить желанию дамы.
Услышав подобное, Клейтон расхохотался.
— К счастью, я не джентльмен, а ты не леди, так что прекратим глупый спор. Неужели ты не понимаешь, что у нас все равно не хватит сил преодолеть расстояние до любой из ферм, даже если бы они находились вдвое ближе?
Дайана решительно переставала понимать Уинстона. Что за околесицу он несет?
— Тогда объясни, пожалуйста, зачем нам вообще двигаться с места?
— Да хотя бы для того, чтобы не мерзнуть, черт побери! Не хватало только, чтобы ты простудилась или, того хуже, заработала воспаление легких!
Стараясь не подать виду, что тронута заботой, Дайана недоверчиво произнесла:
— Раз дело обстоит так, почему же ты настаиваешь на том, чтобы мы непременно шли в сторону твоего ранчо?
Вместо ответа Клейтон предложил девушке подняться на небольшое возвышение, образованное остатками сарая, и рассказать о том, что она увидит. Удивленная, Дайана все-таки решила исполнить просьбу Уинстона. Едва вскарабкавшись по скользким камням, она выпрямилась и осмотрелась. С северной, южной и восточной сторон не оказалось ничего примечательного. Зато на западе, как раз в том направлении, где находились владения Дайаны, и в самом деле было на что посмотреть.
Эвкалипт, у которого некогда любили встречаться Дайана и Клейтон, рос почти на границе владений Глэдстонов и Уинстонов. Поверхность земли к востоку от дерева была плоской, словно блюдце, а в противоположную сторону рельеф местности начинал понижаться.
Примерно на расстоянии полумили от того места, где располагался сарай — вернее, то, что от него осталось, — находилось русло небольшой реки, тянувшееся с севера на юг. Большую часть года речка представляла собой нечто похожее на длинный извилистый овражек, в котором невозможно было обнаружить ни капли влаги. У нее, кажется, не было даже названия. Однако, как только начинался сезон дождей, пересохшая речушка оживала и буквально в течение нескольких часов превращалась в полноводную реку. Иногда, когда шли особенно обильные и затяжные дожди, она разливалась и затопляла близлежащие выгоны, прилегающие к ней с запада.
