Пасмурная погода с бесстыжими запахами июня в воздухе.
– Собирайтесь, бани открываются в шесть!.. – разбудил ангелов и архангелов звеньевой ангел Z.
Мужские бани высшей категории и ангелы в них, приходящие на обязательную помывку с раннего утра, представляли обычное зрелище. Без крыльев ангелы походили на небольших сутулых мужчин или на детей-семиклассников со сколиозом. Сутулость была значительной, вероятно, из-за долгого ношения тяжелых ангельских крыльев.
– Мы много ходим, – распаренные ангелы сидели на лавках у педикюрщиков, и мозоли их чистых ног походили на крестьянские...
– Днем не полетаешь, – рассуждали они через час в светлом предбаннике, благоухающие свежим и даже где-то святым духом.
– Пемзы купил, – последним выйдя из педикюрни, похвалился ангел Z и, сложив кусочки пемзы в сумку, вытащил оттуда колу и пиво. – Ну, и кто что?
Ангелы пили и разговаривали. Они любили это раннее время, когда в мужских банях было не бог весть сколько людей, ведь ангелам с людьми лучше не смешиваться.
– Не совсем комфортабельно. – Старый ангел вздохнул, вытирая пот. – Жарко, вы не находите?..
– Потому что лето. – Ангел Z закашлялся, пиво попало не в то горло, и снова полез в сумку. – Тишина какая-то, не замечаете?.. – вдруг спросил он. – А вот глядите, что я сегодня получил из небесной канцелярии.
Ангелы повернулись.
– С ног сбились, а нашли три лотерейных билета, каждый на миллион. – Ангел Z показал и быстро убрал разноцветные билеты в боковой карман сумки.
– По какому курсу? – ворчливо спросил Забывчивый архангел.
– По курсу страны, в которой находимся! – еще более ворчливо ответил ангел Z. – Мы обслуживаем в той валюте, которая сейчас действует в каждой из стран, прошу не забывать...
По динамику мужских бань долго и нудно бубнил диктор, перечисляя все платные услуги от массажа до педикюра, и вдруг запела Алла Пугачева.
Бани постепенно заполнялись мужчинами всех возрастов и комплекций.
– Чудотворство , – сквозь зубы зло проговорил разоблачавшийся рядом дядька, отдаленно напоминавший черта.
Ангелы вздрогнули, а дядька направился в душевую, только волосатые ягодицы тряслись от скорости, с которой он переступал по кафельной плитке.
Ангелы переглянулись и начали потихоньку одеваться.
– Просят, а сами... – Забывчивый архангел пожевал губами и недоговорил.
– Жизнь впопад счастью, что сами же выпросили, не могут вести, – вздохнул Средний ангел и стал надевать клетчатые брюки-стрейч. – Вот и этот, допустим, который Лениным пожелал стать...
– Мужики, а хотите, расскажу по-быстрому быль про ангела, который плохо кончил?.. Мылся, женился, развелся? – спросил их вернувшийся дядька, похожий на черта. – Ну, чего надулись, мужики? – Он обвел глазами притихших ангелов и достал из пакета на полу мочалку и мыло. – Анекдоты любите?..
Архангел Забывчивый за всех ответил:
– Нет, предпочитаем фольклор.
Дядька отстал, опять убежав в парилку, но меньше чем через минуту снова появился и спросил, подмигнув:
– А что с Лениным-то?
Ангелы молчали, как партизаны, и любопытный , нахмурившись, снова слинял.
– Смерть как хочется счастья, – прошамкала рядом уборщица, сметавшая в совок бумажки.
– Нескромно, бабушка, – тихо попенял Старый ангел, поднимая ноги, чтоб той удобнее было мести. – Счастье-то внутри нас!..
– Я знаю и помню, когда внутри счастье! – Старая карга подвигала бедрами и, вздохнув, вышла из предбанника.
Ангелы переглянулись – их двухчасовой оплаченный сеанс заканчивался.
– Будьте политкорректны , – раздалось покашливанье с неба. – Дайте старухе счастья!..
Ангелы вздрогнули и, похватав сумки, выкатились из мужских бань на улицу, оставив бабкино счастье в шкафу с метлами, на полочке для чистых тряпок.
Хмурь над городом прошла, и над Москвой светило солнышко, мягкое, как попка младенца...
СЛУХИ О ВОЛШЕБСТВЕ
Еще целый месяц после отбытия в Аделаиду образа чудотворного Ионы в Москве ходили фантастические разговоры о настоящем волшебстве... Говорили, что сам Путин, приехав к храму на улице Цандера на метро, в кепке и пиджаке, как обычный русский человек, чтоб не узнали, тоже отстоял очередь и просил себе счастья... Вот оно что!
И если Наташа Тупицына уже начала есть, на всякий случай в ожидании предстоящего счастья, по плитке шоколада с мятой в день, чтоб встретить счастье худой и без целлюлита, то Максимилиан Хруслов на пару со своей бабушкой, не дождавшись за месяц никакого счастья, начали потихоньку о нем забывать.
Если бы они только знали, что творилось сейчас с людьми, счастья дождавшимися, они, возможно, перекрестились бы и попросили ничего в своих тихих, спокойных жизнях не менять. Ведь человек порой просит то, что ему совсем не нужно, а ему хочется, а оно и не нужно, если рассудить здраво на трезвую, как стеклышко, голову, а не на пьяную в какой-нибудь хлам.
Вот как, допустим, Ленин попросил, и ему досталось...
ПРО ДВОЙНИКА
В то утро в Москве пели птицы, словно и не Москва была вокруг, а Курская какая-нибудь губерния... Владимир Ильич Чугунов проснулся раненько и долго не открывал глаза, прислушиваясь к соловьиным трелям за окном своей квартирки... Он любил просыпаться пораньше и слушать, что творится за окнами.
Уже больше десяти лет Владимир Ильич трудился двойником своего тезки, фотографируясь со всеми желающими на Красной площади в ясную погоду зимой и летом. Хороший заработок... Хотя последний год приходилось все больше накладывать грим и безбожно пудрить лысину... Чугунов старел и все больше становился похож на собственного деда Григория, а не на светоча Октябрьской революции.
«Жизнь только к шестидесяти годам начала налаживаться, – размышлял Владимир Ильич, возвращаясь на гудящих ногах на пятый этаж своей древней хрущевки. – Даже секс наладился, – отмечал он, близко снюхавшись с двумя отличными девушками – фриками Надежды Бабкиной и Мерилин Монро.
Вот из-за возрастных проблем он и сходил в храм в те три дня, когда икона была в Москве, озвучив просьбу – стать настоящим Лениным , чтобы работать на Красной площади в обличье вождя мирового пролетариата и не бояться больше усыхания собственной кожи. « Ленину-то все равно, а мне – прибавка к пенсии, жизнь-то в Москве дорогонькая», озвучил он свое желание в храме и стал ждать.
Ждал-ждал, но как мазал себя гримом перед зеркалом в ванной, так и продолжал мазать целых две недели после посещения храма. Как был слегка сходен, так и остался, смирясь поневоле с текущим от майского солнца гримом и отходя за угол и подправляя его, как все время делал в жару... А в прошлую пятницу неожиданно умер! Прямо на Красной площади в конце рабочего дня.
