Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
Лицо женщины мгновенно покрылось пятнами. Что поделаешь, о ее же душевном здоровье забочусь. Совесть такая штука, что ежели уж зацепит человека по какому-нибудь поводу, то на всю жизнь его покоя лишить может. Весело насвистывая, я вразвалочку направилась к выходу.
Свежим воздухом Горшенин дышал на крыльце. Не просто дышал, а при этом еще разговаривал по сотовому. Стоял Игорь Викторович лицом к двери, благодаря чему разговор успел прекратить раньше, чем я смогла услышать хоть слово. Жаль.
— Как новые апартаменты?
— Сносно. — Я пнула носком ботинка брошенный каким-то нерадивым постояльцем пластиковый стаканчик, он весело запрыгал вниз по ступеням. — Вы насчет кофе серьезно?
— Да я бы и пообедать не отказался, — засмеялся Горшенин. — Вы как?
Я прислушалась к своим ощущениям, кивнула:
— Можно.
— Не только можно, но и нужно, — назидательно произнес Горшенин и захромал вслед за стаканчиком. — Едемте, я покажу вам одно замечательное кафе.
— Только одно? — пробурчала я, спускаясь к машине. — Надеюсь, ваши слова не означают, что это единственное замечательное кафе в городе Волгограде?
— А вот это вы напрасно, — заметил Игорь Викторович. — Город у нас не такой уж плохой, как вы себе это, возможно, представляете. Просто у вас настроение никудышное. Сейчас мы его постараемся исправить. А вы раньше здесь никогда не были?
— Была. В детстве. Сколько вы ей дали?
Горшенин посмотрел на меня вопросительно.
— Этой тетке. — Я мотнула головой в сторону гостиницы.
— Ах, тетке. Тогда не «сколько», а «что».
Горшенин сделал движение, намереваясь открыть мне дверцу машины, но я, презрев правила хорошего тона — откуда мне, вернее, Нинке, знать правила хорошего тона? — опередила его и плюхнулась на сиденье. Игорь Викторович озадаченно почесал затылок, но от пожеланий и замечаний воздержался.
— Так что же это было? — продолжила упорствовать я, едва он сел в машину.
— Вы изменили своему правилу не задавать вопросов? — усмехнулся Горшенин.
— Случай особый. Терпеть не могу чувствовать себя обязанной… в том, что касается денег. Даже в мелочах.
Про деньги я добавила из опасения, как бы Горшенин не заинтересовался, почему я решила чувствовать себя обязанной ему именно сейчас, а не, скажем, в случае со спортзалом.
— Ниночка, никаких денег не было, уверяю вас.
Горшенин порылся в кармане и протянул мне визитку.
Так вот почему «бумажка» в руке дежурной показалась мне слишком маленькой.
— Козлов Владимир Геннадьевич, — прочла я вслух.
Больше читать было нечего. Только три телефона.
— И кто такой этот Козлов? Русский Хоттабыч?
— Вроде того. — Игорь Викторович, похоже, говорил вполне серьезно. — Видите ли, Ниночка, Владимир Геннадьевич — это тот человек, которому фактически принадлежит и спортивный комплекс, в котором вы сегодня занимались, и гостиница, в которой вы остановились, и еще много чего как в Волгограде, так и за его пределами.
— Круто. А почему на визитке больше ничего не написано?
— А что там должно быть еще?
— Ну президент там чего-нибудь или директор.
— Он не президент и не директор. Он — хозяин. Это ни для кого не секрет, так что об этом можно говорить спокойно, не опасаясь раскрыть какую-то коммерческую или политическую тайну. Вам, Ниночка, человеку приезжему и от бизнеса далекому, не знать, кто такой Владимир Геннадьевич Козлов, вполне простительно. Он вообще не любит дешевой популярности. Но половине Волгограда известно, что Козлов — человек, заслуживающий всяческого уважения. Чем именно он занимается, знают, конечно, немногие.
— А чем именно он занимается?
— Бизнесом. Кстати, люди, к которым попадают эти визитки, и безо всяких надписей знают, кто такой Козлов. Это, так сказать, визитки для друзей и близких.
— Значит, предъявил такую вот визиточку, и сразу понятно, что ты — человек не чужой.
— Примерно так.
— А он что, всем директорам своих организаций визитки раздает?
— А что, все директора, по-вашему, автоматически попадают в категорию «друзей и близких»? Нет, Ниночка. Просто мы с Владимир Геннадьичем много лет назад не один пуд соли вместе съели. А вас, как я посмотрю, этот человек заинтересовал?
Я прикусила язык и пробормотала:
— Действительно, что-то я сегодня чересчур любопытна.
— Да нет же, все в порядке. Просто я не ожидал от вас такой… — он на мгновение запнулся, подбирая подходящее слово, — разговорчивости.
Сказал бы уж прямо — болтливости. Как-то у меня пока не очень получается «золотую середину» выдерживать. Хочется одновременно и разговорить Горшенина, и в то же время не показаться излишне болтливой. Ладно, придется вырабатывать оптимальную линию поведения путем проб и ошибок.
— А это у меня настроение немного улучшилось, — тут же нашлась я, вдохновленная собственной самокритикой. — Как с дежурной пообщалась в гостинице, так сразу и полегчало.
— А вы, оказывается, скандальная особа, — засмеялся Горшенин. — Обычно таким людям сразу легче становится после того, как они с кем-нибудь поцапаются. Кстати, чего это вы на нее набросились? По-моему, довольно милая женщина.
— Это по-вашему она милая, — проворчала я. — А по-моему, так женоненавистница какая-нибудь или старая дева. Она ведь с вами вон как любезничала. А на меня смотрела, как на главного врага нации.
— То есть вы не только скандалистка, но еще и националистка?
— Вовсе нет. Может, я иногда и скандалистка, но совсем не националистка.
Выражение лица Горшенина едва заметно переменилось. На всякий случай я осторожно добавила:
— Ну разве что по необходимости. Вы посмотрите вокруг, столько ведь дерьма всякого развелось. Что со страной сделали, подумать только! Это ведь надо, Россия, великая держава, а в какой, простите за прямоту, жопе сидит…
Не знаю, какого черта меня потянуло рассуждать о горькой судьбе России, да еще в таких выражениях, может, внутренний «советник», которого так упорно не желал признавать Гром, насоветовал. Но и на этот раз попала я, похоже, в самую точку. Игорь Викторович как-то сразу собрался, посерьезнел и торжественно произнес:
— Об этом, Ниночка, нам с вами стоит поговорить более серьезно. И в более подходящей обстановке. Настоящее и будущее России… — Тут он запнулся, вспомнив, очевидно, собственное замечание, что время и место для серьезного разговора не очень подходящие, и резко переменил тон на более шутливый: — Кстати, Ниночка, а что, собственно, вы с такими пронационалистическими взглядами предлагаете делать?
— С чем?
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
