Множество аффективных опытов можно распределить по трем группам: импульсы, чувства и привязанности. Нельзя забывать о таком членении, если вы пожелаете проанализировать свою внутреннюю жизнь, избежав при этом серьезных ошибок или, скорее, ужасной путаницы.
Уровень импульсов включает в себя желания, потребности, склонности, побудительные причины. Он открывает мир мотивации, мир действий, который влечет нас к ценному и заставляет отказаться от их противоположностей. „Желание, — говорил Спиноза, — самая сущность человека“. Жажда, голод, секс, стремление к власти, потребность быть любимым, любопытство — все они относятся к этому фундаментальному уровню. Но мы желаем разного и по-разному.
Другой уровень — эмоциональный. Чувства — сознательная оценка наших обстоятельств, того, как ведут себя наши желания и планы при столкновении с действительностью. Удовлетворение, покой, радость, испытываемые нами, показывают, что наши цели достигаются. Страх говорит нам о том, что нашим ожиданиям что-то угрожает; ярость — что наши ожидания натолкнулись на препятствие; грусть — это констатация потери. Разочарование, или фрустрация, — состояние, сообщающее нам о том, что наши надежды и потребности не удовлетворяются. Отчаяние — понимание того, что этим надеждам и никогда не суждено сбыться. Эстетический опыт, эйфория созидания, музыкальные переживания и, может быть, религиозный пыл — все это чувства, которые сообщают нам о присутствии больших врожденных ожиданий. Они показывают, что какое-то большое желание исполняется. Поэтому все культуры, в любом месте на Земле и в любом историческом времени, создавали музыку, живопись, религии.
Третий уровень составляют привязанности. Это психологические связи, которые крепко соединяют одного человека с другим, или с определенным типом опыта, или с вещью. Детская привязанность, привычки, склонности, условности, различные типы зависимости, обычаи, любовь, гнев — все то, что психоаналитики называют объектными отношениями, — являются феноменами этого типа или могут быть таковыми. Иногда нас объединяют непостоянные привязанности. Исследуя опыт скорби, я столкнулся с весьма ясным, но труднообъяснимым явлением. В неудачных, несчастливых браках можно было бы ожидать, что смерть одного из супругов будет переживаться другим супругом как избавление, но почти всегда происходит абсолютно противоположное: вдову или вдовца охватывает глубокая печаль и растерянность. Они лишились привязанности, которая, не имея ничего общего ни с любовью, ни со счастьем, стала своего рода условием жизни. На протяжении многих лет любой поступок супруга (или супруги) вызывал неприятие, а теперь человек скучает по нему (по ней). Потерян смысл жизни, состоявший прежде всего в том, чтобы выжить в неблагоприятных обстоятельствах.
3
Первая ошибка эмоционального интеллекта может выражаться в том, что человек путается в своих чувствах. Моим самым юным ученикам, пребывающим в полной эмоциональной растерянности, я обычно читал лекцию, которая называлась „Почему человек решил, что он влюблен?“. Вопрос вызывал сперва нервные юношеские ухмылки, которые сползали с лица по мере осознания сложности ответа на него. Первый ответ — „Это заметно“ — не выдерживал огня простейшей критики.
„Беглянка“ Марселя Пруста начинается с фразы, резкой, как звон бьющейся посуды: „Мадемуазель Альбертина уехала!“ Сто страниц книги посвящены рассказу главного героя о том, что он уже не любил Альбертину, что он только терпел ее исключительно из страха перед теми хлопотами и переживаниями, к которым привело бы расставание с ней.
Только что, осмысливая свое душевное состояние, я думал, что разлука без последнего свидания — это как раз то, о чем я мечтаю, я сопоставлял небольшие удовольствия, какие доставляла мне Альбертина, с богатой палитрой влечений, которым она препятствовала, и сознание, что она живет у меня, мое угнетенное состояние дало им возможность выдвинуться в моей душе на первый план, но при первом же известии об ее отъезде они не выдержали соперничества — мгновенно улетучились, я переломился, я пришел к выводу, что не хочу больше ее видеть, что я ее разлюбил. Но слова „Мадемуазель Альбертина уехала“ причинили мне жгучую боль, я чувствовал, что мне с ней не справиться, я должен был прекратить ее[17].
Таким образом, по Прусту, именно боль разлуки показывает нам глубину наших собственных чувств. Но он не говорит нам, к каким именно чувствам это относится. В его случае речь может идти об исчезновении привычки, нарушении укоренившихся обычаев, уязвленном самолюбии, утрате права обладания, смутном чувстве неуверенности, возможных элементах любовного чувства, которые, тем не менее, представляются несколько неясными, потому что могут также сопровождать и другие чувства, в том числе гнев.
Я говорю о любви потому, что это чувство следует глубоко проанализировать, поскольку под его влиянием мы принимаем необычайно важные решения. Любовные неудачи случаются довольно часто, обычно они переживаются болезненно, и представляется полезным знать, чему мы этим обязаны. Вот две самые очевидные причины:
1) то, что мы чувствовали, на самом деле не было любовью;
2) любовь была, но прошла.
Обе эти ситуации заслуживают внимательного рассмотрения.
Любовь по своей сути является желанием, и существует столько же видов любви, сколько объектов желания. Деньги, слава, тело, человек, дети, родина, я сам, Бог. Мы можем определить наиболее плодотворную любовь как желание счастья для другого человека. Будучи одним из видов желания, любовь может быть легко спутана с другими его видами. Подростком я прочитал новеллу Стефана Цвейга „Нетерпение сердца“, в которой рассказывалась трагическая история подобной ошибки. Желание помочь, или смягчить боль другого человека, или спасти его легко принять за любовь. Также и тщеславие, чрезмерное желание услышать похвалы, способствует заблуждению. Взаимная лесть является частью стратегии ухаживания. То, что представляется любовью, может быть удовлетворенным тщеславием. Также часто путают любовное возбуждение и охотничий азарт, азарт завоевателя. Ведь завоевание — мощное желание, но при этом не специфически любовное. Пусть эти примеры послужат иллюстрацией первой причины любовной неудачи: веры, что любовью было то, что на самом деле ею не являлось.
Для того чтобы осветить вторую причину, то есть когда любовь была, но прошла, необходимо вернуться к разнице между желанием и чувствами. Любовь — это желание, и некоторые желания со временем блекнут. Например, желание завоевать другого человека. Коль скоро оно исполнено, то безвозвратно пропадает. И нечто похожее случается с сексуальным желанием, когда за ним не следует нечто большее. Физическое привыкание умеряет возбуждение. Как говорил Тоно: „В человеческом теле нет ничего особенного“. Человеческая личность, напротив, неисчерпаема, поэтому, даже когда качества личности проявляются в том числе и с помощью тела, тело становится столь же неисчерпаемым. Истинный эротизм исполнен глубоко духовным содержанием.
