Два двадцать семь.
На Вальехо-стрит он сел в седло и покатил в западном направлении. Потом свернул на север. И снова на запад. День выдался свежим и солнечным — великолепный октябрьский денек. Складывалось впечатление, что множеству людей одновременно пришла в голову та же мысль, что и Джону. Во всяком случае, улицы были битком забиты машинами. То и дело возникали пробки. Но Джон протискивался между машинами, ветер трепал волосы, велосипед уносил его все дальше и дальше от Дебры Рокс.
Он посмотрел на часы. Два тридцать девять. Наверное, она уже там. Раздает автографы. Разговаривает с мужчинами своим прокуренным голосом с южным акцентом. Улыбается им. Он приналег на педали. Впереди снова образовалась пробка. Он свернул на север; дорога пошла немного в гору. Два сорок две. О да, она наверняка уже там, улыбается и разговаривает. Может, на ней это обтягивающее красное платье. Она посылает воздушные поцелуи. Может, облизывает нижнюю губку, чтобы свести с ума еще одного дурака. О Боже, подумал Джон. Очень хотелось надеяться, что Вик все-таки убрал с прилавка все эти гигантские фаллосы, чтобы не оскорблять ее.
Джон сам рассмеялся собственной глупости. Но смех получился напряженным. Дебра Рокс прекрасно знакома со всеми этими кошмарными предметами. Возможно, она… Да, вполне возможно, что она знает, как ими пользоваться.
Он продолжал крутить педали. Наручные часы показывали два сорок четыре.
Какой прекрасный день. Как раз для велосипедной прогулки. Ветер чистый и свежий. Он вбирает полную грудь этого сладкого осеннего воздуха и…
И чувствует ее запах, отчего едва не врезается в бордюрный камень.
Два сорок шесть.
Сердце уже стучало как бешеное. Не гони, сказал он себе. Не торопись, ты так погубишь себя.
И в следующий момент с жестокой ясностью понял: если не увидит Дебру Рокс до трех часов дня, то никогда в жизни ее больше не увидит. И всю оставшуюся жизнь — всю оставшуюся жизнь будет обречен метаться по ночам, сбивая простыни и мучительно пытаясь представить себе ее лицо, обрамленное густыми черными волосами.
— Это недостойно! Недостойно! — крикнул он себе. Глаза были полны слез. Он едва не врезался в пешехода, и мужчина вынужден был совершить невероятный прыжок, чтобы не попасть под колеса. — Это недостойно! — еще раз яростно выкрикнул он.
Его сила воли исчезла — и не то чтобы просто рассыпалась на куски, она исчезла как песочный замок на берегу моря, смытый гигантской волной. Ее просто больше не существовало.
Без десяти три.
Джон одним рывком развернул велосипед и лихорадочно погнал в сторону Бродвея.
Он задыхался. В груди болела. От пота он уже был мокрый как мышь. Но ноги по-прежнему крутили педали. Быстрее. Еще быстрее. Он промчался на красный свет, услышал за спиной свисток полицейского, но лишь пригнулся к рулю и полетел дальше.
Без семи три.
Движение впереди застопорилось. Он вернул в переулок, промчался мимо ухмыляющихся пьянчуг и выскочил на Филбер-стрит. Он мчался на запад, потом свернул на восток, лавируя между машинами и пешеходами.
Без четырех три.
«Я не успею, — подумал Джон. — Никак не успею. Слишком далеко заехал, чтобы вернуться. Слишком далеко забрался…» Он пересек Вальехо в трех кварталах к западу от церкви. Мелькнули дорожные знаки — «Бродвей» и «Тэйлор». Он яростно повернул руль и помчался по Бродвею на восток; впереди в небе уже полыхал большой красный «X». Быстрый взгляд на часы. Без двух три.
Вдруг прямо перед ним оказалась женщина с большими хозяйственными сумками.
— Берегись! — заорал он и вывернул руль, пытаясь увернуться от столкновения. Велосипед занесло. Пришлось ударить по тормозам, чтобы избежать непосредственного контакта с витриной китайского ресторанчика.
Тормоза сработали, Джон совладал со своей двухколесной машиной в считанных дюймах от витрины — еще чуть-чуть, и его тело, искромсанное осколками тяжелого стекла, оказалось бы в компании с копченой дичью в витрине. Но на этом он потерял набранную скорость. Пришлось наверстывать заново. Улицы были забиты автомобилями, тротуары — пешеходами.
Наручные часы показывали одну минуту четвертого.
В этот момент он остановился напротив магазина Вика «Книги для взрослых».
Прерывисто дыша, он отер рукавом мокрый лоб. Если бы не регулярные занятия велосипедом последние два года, он бы ни за что не смог совершить это. Из распахнутых дверей магазина вываливалась толпа мужчин; они оглядывались и сконфуженно улыбались. Из-за них он совершенно ничего не мог разглядеть. Тронь с дороги! — мысленно приказал он. Прошу вас, расступитесь!
И толпа вдруг разделилась надвое, расступилась. Из открытых дверей магазина на улицу вышла молодая женщина в темных очках и белом платье, на котором переливались бриллианты. Походка ее была ужасно сексуальной.
У Джона перехватило дыхание.
Она шла с полным сознанием того, что находится в центре внимания, и наслаждалась этим. Белое платье было столь облегающим, что, казалось, могло в любую секунду лопнуть по швам. Черные волосы волнами спускались на плечи. Белизна платья выгодно оттеняла красивый загар. Женщина была стройной, полногрудой, с длинными ногами; она перемещалась в пространстве с грацией человека, хорошо знающего свою цель. Даже с противоположной стороны улицы Джон мог хорошо разглядеть ее темно-красные пухлые губы.
Она собирается перейти улицу, подумал Джон. Она перейдет улицу и пройдет совсем рядом с ним!
Но в этот момент к тротуару подкатил белый «роллс-ройс». Крупный мускулистый парень в коричневой кожаной куртке распахнул перед ней дверцу машины. Послав прощальную улыбку и помахав рукой провожающим, женщина села на заднее сиденье. Мускулистый парень нырнул в салон следом за ней. Еще один мужчина в хлопчатобумажном пиджаке сел в машину. «Роллс-ройс» резко взял с места и растворился в потоке машин, неторопливо текущем на восток, в сторону залива.
Мужчины перед магазином Вика все еще стояли, махали вслед и улыбались как дети. Потом они разошлись. Дебра Рокс исчезла.
Не совсем, подумал Джон. Еще не совсем. Он нашел взглядом длинный белый автомобиль. Тот уже попал в дорожную пробку, вполне обычную для субботнего вечера. Джон отбросил все мысли, кроме одной: догнать эту машину и увидеть хотя бы мельком лицо Дебры Рокс. И приналег на педали.
«Роллс-ройс» свернул на Монтгомери-стрит в направлении Койт-тауэр и прибавил скорость. Джон потерял его из виду, но продолжал крутить педали и через два квартала нагнал его, опять застрявшего в пробке. Затем автомобиль свернул на запад, на Юнион-стрит. Джон тоже прибавил, стараясь не выпустить его из виду.
Проехав один квартал, Джон увидел, как вспыхнули тормозные огни «роллс-ройса». Он свернул на автостоянку. Джон притормозил и прислонился к стене.
Из машины вышли двое мужчин и Дебра Рокс. Они направились к другому автомобилю — темно-зеленому помятому «фиату» с откидным верхом, прикрепленным к корпусу серебристой лентой. Мужчина в обычном пиджаке закурил сигарету и передал ее женщине. Затем второй достал портмоне, вынул пачку банкнот, отсчитал четыре бумажки и вложил их в ее ладонь. Пока Дебра Рокс укладывала деньги в сумочку, парень в коричневой кожанке потрепал ее по щеке.
