— Да, интересный поворот событий, — заинтересовался Виктор, сплел на столе пальцы рук и подался корпусом вперед к Юрию, проявляя нетерпение.
— Это еще не «поворот», знаете ли! — сказал тот, залпом выпил остатки уже чуть теплого кофе и проглотил кусочек сырного пирожного, будто собираясь с силами.
Читатели терпеливо молчали, ожидая продолжения. Но Амалия не выдержала первой.
— И что же было дальше? — заглянула она в глаза человеку, который вдруг снова сник и будто не решался продолжать.
— Дальше? — он вытер губы салфеткой и направил взгляд на полку со старинными кофемолками. — Дальше я почувствовал, как кто-то взял меня за руку и повел за собой. Она вела меня подальше от раздраженных пассажиров, куда-то вверх, лавируя между кустами и деревьями с легкостью, которой я от нее не ожидал.
— Ничего себе! — не сдержался Виктор.
— Вдруг я поскользнулся на прошлогодних сырых листьях, но она не выпустила моей руки, а, наоборот, удержала. Я снова почему-то сказал: «Пардон». И в ответ неожиданно услышал: «Ne vous excusez-pas! С'est pas grave!»[10]
Я впервые услышал ее голос и не был разочарован — он был именно таким, каким и должен быть голос этой удивительной женщины, столь непохожей на всех женщин вокруг. И я заговорил с ней. Извинился, что я такой неуклюжий, сделал ей комплимент, наконец, сказал, какая она замечательная и удивительная…
Она помогла мне подняться по склону к поваленному дереву и жестом предложила присесть. Мы долго разговаривали в полумраке, сидя рядом на той колоде и вдыхая аромат черемухи, липких тополиных почек, взорванных молодой листвой, и прошлогодних листьев, лежавших влажным ковром под ногами.
Незнакомка рассказала, что зовут ее Полиной, она работает гувернанткой в богатой семье одного банкира, занимается с его детьми, водит их на прогулки, читает книги, а еще по собственной инициативе учит старшую девочку игре на фортепиано, что жена банкира редко бывает дома — она то в салонах красоты, то ходит с приятельницами на шопинг или «на кофе»… Рассказала, что вообще работой и отношением к ней она довольна, хотя, конечно, мечтала не об этом, особенно когда закончила консерваторию, но «смутные времена, нестабильная эпоха перемен…»
Юрий вздохнул, снова прислушался к космическим звукам музыки из скрытых колонок и продолжил, не отрывая взгляда от блестящих медных кофейников:
— Я тоже ей что-то рассказывал — и о моей жизни, и о прежних планах написать докторскую по прикладной математике и занять заметное место в науке, о планах, которым не суждено было реализоваться. Незнакомка кивала сочувственно и с пониманием, иногда всплескивала руками, и я уже не удивлялся, увидев на ее руках кружевные перчатки, а также белые, кружевные манжеты платья старинного кроя, черную шаль на ее плечах и узкие черные туфли со шнуровкой. Я держал в руках шляпу и говорил, говорил… И знаете… я… я говорил с ней… по-французски! — выпалил он.
— Господи… — всплеснула руками Амалия, а Юрий продолжил:
— Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как мы уселись на том дереве и завели разговор. Но вдруг я вспомнил, что ехали-то мы домой, что, как ни жаль, а надо бы уже как-то и выбираться отсюда, подумал позвонить знакомому, у которого была машина…
Но в карманах моего сюртука не оказалось мобильного, а часы на длинной цепочке щелкнули, отбросив серебряную крышку, и показали довольно поздний час. Я перевел взгляд на незнакомку, но она улыбнулась, снова взяла меня за руку и повела за собой вверх.
Метров через десять дама указала взглядом на вход в пещеру.
«Ça, c'est le passage de la rive droite vers la rive gauche, n'ayez pas peur, suivez-moi!»[11]— пригласила она меня следовать с нею по тоннелю, который, по ее словам, вел на левый берег. Я растерялся и пытался объяснить, что это может быть опасно, что она рискует своей жизнью. О моей я уж промолчал… Ответ был странным.
«Pas du tout. Je connais bien ce tunnel, nous l'avons longé même avec les enfants»[12], — ответила незнакомка, и я устыдился моих опасений, но был удивлен, как такая хрупкая женщина могла бродить таким заброшенным тоннелем, а тем более вместе с доверенными ей детьми банкира?
Я сделал несколько шагов вперед и заметил в глубине прохода свет. Закрепленные метрах в двадцати друг от друга, на стенах горели факелы, пахло уже не прелой листвой, а теплом огня, стены были земляные, глинистые, но довольно высокие и сухие. Полина двигалась вперед в свете факелов и казалась похожей на мираж. Мне захотелось коснуться ее, чтобы убедиться, что она реальна. Но вместо этого я больно ущипнул себя за руку — ничего не изменилось. Через мгновение меня накрыло волной непреодолимого желания, словно кровь закипела во мне и застучала в ушах. Я догнал ее, обхватил руками за талию, повернул к себе и… поцеловал ее в губы. Я сделал бы это, даже если бы это стоило мне жизни. Это было сильнее меня.
— И?… — не удержался Виктор, а Амалия промолчала, только смотрела на рассказчика широко открытыми глазами.
— Она не дала мне пощечину, не вырывалась и ничего не сказала. Она ответила на поцелуй… Шляпа слетела с моей головы, а ее прическа растрепалась, но нам это вовсе не мешало…
Юрий закрыл глаза, будто снова погрузившись в воспоминание об этом невероятном приключении. Теперь не выдержала Амалия:
— Боюсь даже спрашивать, что было дальше.
Мужчина молчал, все так же сидя с закрытыми глазами. И Читательнице даже на миг показалось, что таким образом он запечатал предательские слезы, чтобы случайно не просочились перед чужими людьми. Затем он вздохнул и продолжил:
— Какая-то чужая рука грубо тряхнула меня за плечо, и незнакомый голос спросил, не собираюсь ли я ездить по кругу, ведь уже конечная…
— Так это вам приснилось?! — с облегчением вырвалось у Виктора.
Юрий помолчал, потом нерешительно проговорил:
— Не думаю.
— Но как же? Разве это возможно? — удивилась Амалия и немного насторожилась: нет ли, случайно, у этого господина проблем с головой?
— А вы ненароком в ту пятницу ничего не праздновали на работе? — сдержал улыбку реалиста Виктор.
— Во-первых, я не пью, — даже обиделся такому предположению Юрий, — а во-вторых… я должен рассказать вам продолжение. Хотя вы, конечно, можете держать меня за сумасшедшего. Но если бы это случилось в каком-то другом городе… Однако мистика Киева замечена не мною первым. Да вы и сами, наверное, в курсе, откуда родом булгаковская Маргарита, точнее, ее задумка…
