Книга Гавайи: Дети Солнца - Джеймс Миченер

Каким мирным и безмятежным был этот миг, когда солнце застыло в небе, и тени исчезли! Лениво жужжали сонные мухи, дремали в тени пожилые женщины.

Тероро неспешно продвигался по жаре к тому самому месту, где располагалось сейчас церемониальное каноэ острова Бора-Бора. Дойдя до него, он громко выкрикнул: "В воду! В воду!".

По его сигналу из разных хижин стали появляться мужчины, на ходу стряхивая с себя сон, облачаясь в одежду из тапы, а кое-кто при этом доедал последние кусочки кокосовых орехов.

– Ступайте за жрецами. Необходимо освятить наше каноэ, – велел Тероро, и скоро к лодке явились четверо святых людей. Лица их светились от удовольствия, ибо нельзя было найти на острове более приятного занятия, чем возвращать церемониальное каноэ в его родную стихию. Тут же были убраны пальмовые ветви, закрывавшие часть навеса, которая выходила к морю, и огромное двухкорпусное судно было аккуратно подведено к самой кромке воды. Затем за дело взялся старец-жрец по имени Тупуна. Голову его украшала целая копна белоснежных волос, а длинная борода была разделена специальными заколками надвое. Смотря в сторону лагуны и бескрайнего океана, открывавшегося за ней, он нараспев произнес:

О Таароа, владыка темного моря,

О Таароа, бог бури и штиля,

О Таароа, оберегающий людей от опасных рифов,

О Таароа! Прими "Ждущего Западного Ветра" на грудь свою,

И отнеси его на Гавайки, и к Мурее, и к земле Нуку-Хива,

Пронеси его по спокойному сверкающему морю,

По черной блестящей дороге Тэйна,

По пути Паука,

По начертанному тобой пути, Таароа.

О владыка темного моря,

Ты прими, как дар, эту лодку.

Наступила тишина, и в душевном порыве Тероро убрал последнюю опору, которая удерживала каноэ на суше. Лодка медленно коснулась воды, её высокая корма в несколько ярусов стала понемногу погружаться в ласковые волны. Постепенно все судно оказалось "на груди Таароа", которая и являлась его родным домом.

Молодые вожди, которым предстояло выполнять роль гребцов в эту ночь, заняли места на обоих корпусах каноэ, устанавливая скользящие сиденья, двигавшиеся в специально вырезанных пазах. Тероро, схватив свое собственное, украшенное изображениями богов, весло и свесив ноги в зеленую воду, мощным толчком отправил каноэ в лагуну.

– Поднять парус! – распорядился он. – Проверим, насколько силен ветер.

Полуденный бриз, дувший с нагретых утесов, наполнил полотнище, и огромная двухкорпусная лодка пришла в движение. Гребцы навалились на весла, и "Ждущий Западного Ветра", ускоряя ход, стрелой понесся по волнам.

Подобно стремительному альбатросу, он, разрезая воду, летел вперед. Каноэ двигалось, словно подхваченный ветром лист хлебного дерева, как молодая женщина, спешащая на встречу с любимым. Казалось, сам Таароа решил проверить бег своих валов. Лодка, уподобившись душе погибшего в сражении воина, отправившейся в путешествие к бесконечным чертогам Тэйна, парила над волнами. Сверкая, как драгоценность, каковой она, в сущности, и являлась, самая быстрая и прекрасная лодка из всех известных к тому времени бороздила морской простор. Огромное, массивное судно в семьдесят девять футов длиной на короткой дистанции могло выдерживать скорость до тридцати узлов и несколько дней двигаться на десяти. С высокой, двадцатидвухфутовой многоярусной кормой, с крепким просторным настилом между корпусами, "Ждущий Западного Ветра" мог с легкостью нести сорок гребцов, сорок статуй богов, запасы пандануса, еды, воды и свиней, надежно укрытых в его чреве.

Название каноэ получило по совету его строителей: "Западный ветер дует стремительно и ровно из самого сердца урагана". На северный ветер полагаться нельзя. Восточный, что дует постоянно, не представляет никакой ценности. А от северного, кроме коротких злых штормов, ожидать нечего. Слишком уж они скоротечны, и трудно надеяться, что, в отличие от тех, что несет западный ветер, они смогут долгие недели нести каноэ к самым далеким берегам земли. Жди западного ветра! Только он дует из сердца урагана. Именно этот ветер достоин столь великолепного судна.

В этот день, однако, дул самый обыкновенный восточный ветер. Некоторые из опытных мореходов могли счесть его за легкий бриз, а для людей с Бора-Бора, всегда мечтавших о мощном западном ветре, который мог бы донести их до далекого Нуку-Хива, сегодняшний ветерок был вообще ничем. Правда, ощущался в нем намек на приглашение к морскому путешествию, и Тероро, охваченный внезапным порывом, закричал:

– В проход между рифами!

Скорость "Ждущего" уже достигла пятнадцати узлов. Более осторожный рулевой предпочел бы подойти к узкому и опасному проходу в рифах более медленно. Однако в этот яркий солнечный день Тероро, не сбавляя хода, повел свое драгоценное судно туда, где лишь узкая щель отделяла спокойные зеленые воды лагуны от грохочущего простора океана.

Каноэ, напрягшись, казалось, с нетерпением предвкушало схватку со стремящимися наперерез огромными волнами. Поймав встречный поток и чуть погрузившись в него, лодка мощным единым броском преодолела проход между рифами. На какой-то момент перед глазами команды мелькнули жестокие коралловые выступы, словно когти, собравшиеся схватить отважное судно. Однако об этой опасности вскоре позабыли, так как "Ждущий" уже вырвался навстречу высоким, как башни, волнам.

Под победный певучий крик паруса каноэ, словно нетерпеливый молодой вождь, энергично, с силой врезалось в водяные валы, чуть зарылось носом, но тут же взлетело на гребень и устремилось в пронизанную ветрами, волнующуюся обитель Таароа.

– Вот это каноэ! – не в силах сдержать восторга, воскликнул Тероро, обдаваемый брызгами, стекавшими по его черным волосам и загорелому лицу.

Зараженные возбуждением вождя, тридцать гребцов наслаждались последними мгновениями свободы, которыми одарил их Тероро. Каждый из них понимал, что с наступлением темноты им предстоит отправиться в совсем иное путешествие: безрадостное, преисполненное тревожного ожидания и пропитанное страхом смерти, нависшей над людьми. Перед их мысленным взором уже возникал залитый жертвенной кровью алтарь, и им уже мерещились страшные дубинки. Но хуже всего было осознание того, что завтра на рассвете, когда "Ждущий" пристанет к берегам Гавайки, один из команды будет потерян навсегда.

Итак, в свете яркого дня, сквозь шипящие полосы пены, сопровождаемые криками морских птиц, гребцы наслаждались мимолетной радостью, искусно управляя своим быстрым каноэ, считавшимся среди знатоков самым лучшим на всех островах. Судно, казалось, отвечало любым желаниям людей, чутко реагируя на малейшие движения весел, особенно сейчас, когда "Ждущий" бороздил свободный и радостный океан. Развернувшись и снова определив направление на проход в рифах, каноэ с тем же изяществом и стремительностью, скользнуло обратно в лагуну и вскоре пристало к берегу. Сколько же мастерства потребовалось островитянам, чтобы выстроить такое прекрасное судно и столь виртуозно управлять им! Каким надежным и послушным их воле было оно!