Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
— Да по весне в Дерптское епископство прогулялись, — признал боярин Варлам. — Вернулись с добычей…
— Епископство? — удивился воевода. — Это где?
— Лифляндские земли, — уточнил Григорий Батов. — Ливонский орден там обосновался.
— Это у Варяжского моря, с Литвой рядом? Понятно, — усмехнулся боярин Шуйский. — Что сказать хочу? Схизматиков ощипать — дело нужное и богоугодное. Потому как здешние басурмане хоть честно говорят, что Аллаху своему молятся, а эти нехристи имя Господа нечестивыми устами пятнают, имя сына Его, муку за нас принявшего, позорят, ересь свою Им прикрывают…
Воевода несколько раз перекрестился и еле слышно пробормотал молитву.
Гости его тоже перекрестились и откинулись от стола, позволяя турецким невольницам заменить почти опустошенные блюда округлыми серебряными подносами, щедро заполненными сочащимися жирным соком кусками мяса и крупными ломтями какой-то птицы, запеченными до румяной корочки.
— Вот оно, значит, как, — продолжил хозяин дома, на этот раз не утерпев и взяв себе жирную ножку, обтянутую золотистой кожей. — По делам и награда. Дело сделали святое, потому и поместья получили богатейшие. Но за то, что соседей, будь они трижды прокляты… хотя и так им гореть в аду… за это поместья получили вы не у Рязани, а здесь, в самом сердце Дикого поля. Удаль свою теперь казать можете невозбранно, все одно Руси на пользу пойдет.
Воевода неспешно обглодал мясо, отработанным движением кинул кость в окно, из-за которого немедленно донеслось жадное рычание и приглушенное собачье тявканье.
— У вас, бояре, — указал он на Варлама и Григория, — немногим более четырех сотен чатей пашни поднято, у остальных по пять. Стало быть, на смотр и в поход выставлять надлежит по пять оружных всадников в полном доспехе и с оружием… Ну, да это вы сами знаете. По одному ратнику со ста чатей. Первый год я с вас этого требовать не стану, но к следующей осени спрашивать начну по всей строгости. Что еще? Заезжих с Дикого поля без разбора не рубите. Среди них иногда купцы попадаются. Да и сами татары не всегда со злом идут. В Крымском ханстве, почитай, через год на два голод случается. Вот многие и бегут, не выдерживают. Еще казаки донские наезжают, дуваном да ясырем торговать. Продают дешево, больше на хлеб меняют, который сами сажать ленятся. Но для хозяйства мало чего нужного привозят. Все больше золото всучить норовят, да оружие и доспехи турецкие. Ясырь еще пригоняют, девок, баб, невольников. Девок брать у них еще можно — им деваться некуда, — я мужиков нельзя. Бегут, нехристи. До дома слишком близко.
— Это не те казаки, — положив в рот последний кусочек мяса и тщательно облизав пальцы, спросил боярин Григорий, — что по осени у нас Выборг вместе с московской ратью брали?
— Могли быть и они, — согласился воевода. — Казаки в московское войско с охотой нанимаются. Чай, христиане, православные. Они, хоть и станишники, в наших землях никого не трогают, можете не опасаться. А коли и захотели бы, то и не смогут. Они ведь завсегда османов грабят. Крым, Валахию, Грузию. Под Трамбон и Стамбул иногда заплывают, — боярин Дмитрий Федорович довольно улыбнулся и потянулся еще за одним кусочком птицы. — Там балуют, здесь добычу продают. Коли тут захотят чем поживиться, то путь в московские земли навсегда для себя закажут. А в Османию свой дуван им везти бесполезно, их там, кроме острого кола в задницу, ничего не ждет. Не осталось на здешних землях, бояре, никого, кроме нас — Руси Святой и Оттоманской империи. А значит, все прочие мелкие племена решить должны, к кому примкнут, и служить вовеки честно и преданно. Потому как, коли метаться начнут — мы их враз в две руки задавим. Вы про это, бояре, помните. И коли кто под руку государю нашему проситься придет, привечайте. Или к себе на землю сажайте…
Дмитрий Федорович задумался. Так получалось, что приехавшие с ввозными грамотами братья сядут на землю от Донца до Оскола — аккурат поперек печально известного Изюмского шляха. С одной стороны, это хорошо: родичи, друг за друга стоять станут, не предадут, через соседские земли ворога не пустят. Будет лишний заслон между Осколом и Диким полем. День-два простоят — и то дело великое. Крепость к осаде подготовить можно, волость исполчить, смердов укрыть. Да только… Только ходят татары по Изюмскому шляху зачастую не сотней-другой, а многотысячными ордами.
Воевода вздохнул, объел белое мясо и закончил:
— Земли у вас, бояре, будет много, а вот людей — мало.
— Кое-кто из смердов с нами приехал, — похвастался надтреснутым голосом Николай. — Из отцовского поместья.
— Много? — навострил уши царский наместник.
— Не очень, — вздохнул Григорий. — Холопов, что в закупе еще несколько лет быть должны, отец пятерых послал. Две девки дворовые увязались, смердов около десятка, что при отцах жили, а сами ни в крепостные садиться не спешили, ни дела пытать никуда не уходили. Мы им здесь землю любую на выбор пообещали, сколько захотят, да подъемные. Ну, и еще шесть семей молодых — смерды с женами решились тоже на новые места податься. Чтобы и земли, сколько взять смогут, и детям, куда расширяться, место имелось. Никита, сын кузнеца нашего, с женой и малышом тоже поехать согласился. Уж не стану и признаваться, что мы ему пообещали.
— От податей и оброка освобождение, пока работать сможет, — ухмыльнулся воевода, знавший цену хорошему кузнецу, и хитро прищурился: — Стало быть, четверо молодых, неженатых бояр в нашей волости появилось? То-то девки обрадуются! Вы как, погостите в Осколе пару дней, али дальше двинетесь?
— Дальше, — решительно хлопнул ладонями по столу Григорий Батов. — Не терпится мне землю свою увидеть.
— Дальше, так дальше, — не стал спорить воевода. — Завтра к полудню и доберетесь. Вы, как я понимаю, братья? Стало быть, землю, согласно ввозных грамот, сами поделите, не подеретесь? Тогда я с вами не поеду, боярина в сопровождение дам. При нем межи поставите, а мне потом отпишете, что споров нет. Согласны?
Батовы переглянулись и закивали.
— Фекла! — крикнул боярин Шуйский. — Кваску гостям принеси, угощение запить! И Сергей Михайловича мне позови!
Спустя полчаса объевшиеся до приятной тяжести в животах люди запрягли так же неплохо подкрепившихся лошадей в телеги, подтянули скакунам подпруги, после чего обоз развернулся в длинную ленту и пополз в сторону ворот. Воинский отряд увеличился теперь еще на пятерых витязей: к нему присоединился боярин Сергей Михайлович Храмцов со своими одетыми в тегиляи смердами.
Сам боярин тоже не мог похвастаться богатым доспехом — его защищал только куяк, сверкающий нашитой на суконную основу стальной чешуей, да остроконечный шишак с кольчужной бармицей. Остальная справа была обычной — лук, сабля, рогатина, шестопер, два заводных коня. Да иначе и невозможно — иначе воина никто на смотр не пустит, службу не зачтут, поместья лишат… Одним словом, не допустит никто, чтобы боярин без достаточного оружия под рукой оказался.
— А что, боярин Сергей, — поинтересовался Григорий Батов. — Смотр был у вас недавно, исполчали волость, али всегда бояре при воеводе службу ратную несут?
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
