Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
Голова раскалывалась от мучительной боли. Руки, стянутые за спиной крепким ремнём, опухли и ныли. Тарен лежал на вонючей подстилке и пытался вспомнить, что с ним произошло. Он не смел даже предположить, какая судьба постигла Гвидиона. После того как бледный воин ударил его рукояткой кнута, сознание возвращалось к Тарену лишь на отдельные мгновения, и перед ним мелькали разрозненные клочки воспоминаний. В следующий момент он снова проваливался в тошнотворную кружащуюся тьму. Он неясно видел себя то бессильно висящим на плече охранника, то мелькал перед глазами бесконечный ряд железных дверей в тёмном коридоре, то смутно слышал голос Гвидиона. Друг что-то кричал ему, от чего-то предостерегал, но ни слова не мог вспомнить Тарен. А может быть, это была лишь часть его ночного кошмара? Он мог только догадываться, что Гвидиона бросили в другую подземную темницу. И значит, он жив? Тарен надеялся и страстно желал этого. Но не мог стереть из памяти мертвенно-бледное лицо Ачрен, её пронзительный визг и понимал, что эта кровожадная тигрица в ярости могла приказать убить Гвидиона.
И всё же у него были причины надеяться, что его товарищ и спутник жив. Ачрен ведь сразу могла проткнуть его мечом, как только он бесстрашно отверг все посулы и обещания. Но что-то ведь удержало её! Вероятнее всего, она оставила пока Гвидиона в живых, отложила его смерть. Он ей нужен. Но мысль о том, что гордый рыцарь распростёрт на такой же гадкой соломе, беспомощный и окровавленный, мучила Тарена, наполняла тоской его сердце. Он сжал зубы и почувствовал, как эта мучительная тоска переплавляется в ярость. Шатаясь, он встал, сделал два шага до двери, ударил по ней ногой и затем стал бешено колотить, биться о неё всем телом. Все оставшиеся силы он вложил в этот яростный порыв. Ноги его подкосились, и Тарен в отчаянии опустился на холодный и влажный земляной пол, упёршись лбом в дубовую доску двери. Через несколько мгновений он снова поднялся и опять заколотил ногами, плечом, грудью по двери, по каменным стенам, уже ничего не разбирая, не понимая. Он бился в узком пространстве камеры, как раненый загнанный зверёк. Тарен надеялся, что кто-нибудь услышит его, откликнется. Но лишь глухой звук ударов его тела разносился по камере. Слишком толсты и непроницаемы были её стены, чтобы слабые толчки достигли чьих-то ушей снаружи.
Сознание его снова помутилось. Вдруг полузакрытые глаза резанула вспышка света. Какой-то сияющий шар пролетел между прутьями решётки и упал, мерцая, к его ногам. Тяжёлый и как бы литой из золота, он светился изнутри. Сбитый с толку Тарен поднял взгляд к окну. Из-за решётки на него смотрели два сияющих голубых глаза.
— Простите, — донёсся до него мелодичный девичий голос, — меня зовут Эйлонви. Если вам не трудно, киньте, пожалуйста, мне мою игрушку. Я бы не хотела, право, чтобы вы подумали, будто я маленький ребёнок, забавляющийся всякими глупыми безделушками. Но, поверьте, здесь иногда так скучно, что… Короче, я уронила её, и, будьте добры, верните, если вас, конечно, это не затруднит.
— Малышка, — горько усмехнулся Тарен, — я не…
— Я не малышка! — перебила его Эйлонви. — Я же только что сказала тебе это. Ты что, слабоумный? Тогда мне жаль тебя. Я всегда жалею тупых и глупых. Как тебя зовут? — неожиданно перебила она сама себя. — Не правда ли, забавно разговаривать целую минуту с человеком и не знать его имени? Это вре равно что ходить на голове или жить с трехпалой рукой, понятно? Неудобно это, вот.
— Я Тарен из Каер Даллбен, — выпалил он и тут же пожалел об этом: а вдруг это ловушка?
— Очень мило, — откликнулась Эйлонви. — Рада познакомиться. Наверное, ты лорд или воин, или даже военачальник. А может быть, ты бард? Или монстр? Хотя монстров у нас давро не бывало.
— Ни тот, ни другой и ни третий, — буркнул Тарен, впрочем польщённый тем, что Эйлонви принимает его за одну из таких значительных особ.
— Тогда кто же ты?
— Я — Помощник Сторожа Свиньи…
Тарен снова спохватился, прикусил губу, но поздно, слова сорвались с языка, и теперь оставалось только успокаивать себя, что девчонка выпытала у него не так уж много и слишком легкомысленна, чтобы использовать это немногое им во вред.
— Как очаровательно! — восхитилась Эйлонви. — Ты разговорился со мной! Может быть, и тот парень в соседней темнице тоже скажет мне несколько слов?
— Расскажи мне о нём, — быстро сказал Тарен. — Он, значит, жив?
— Не зна-аю, — протянула Эйлонви. — Я ведь только взглянула на него сквозь решётку. Он совсем не двигается. Но, думаю, жив. Иначе Ачрен уже давно скормила бы его воронам. А теперь, если не возражаешь, подай мне мою игрушку.
— Я не могу этого сделать, — сказал Тарен. — У меня связаны руки.
Голубые глаза расширились от удивления.
— Да? Это меняет дело. Придётся мне самой зайти к тебе и взять её.
— Не получится, — усмехнулся Тарен. — Разве ты не видишь, глупышка, что я заперт?
— Конечно, вижу, — спокойно ответила Эйлонви. — Но глуп ты, если полагаешь, что темницы бывают не заперты. И вообще, Тарен из Каер Даллбен, ты удивляешь меня некоторыми своими странными замечаниями. Не хотелось бы тебя обижать, но ответь, требует ли работа Помощника Сторожа Свиньи хоть каких-то умственных способностей?
Вдруг что-то там, за решёткой, грохнулось. Голубые глаза мгновенно исчезли. Тарен услышал нечто вроде глухой потасовки, вскрик, потом пронзительный визг и звук увесистого шлёпка.
Голубые глаза больше не возникали. Тарен бросился ничком на солому. Мысли его путались снова. Мертвенная тишина одиночной камеры угнетала и давила. Он уже мечтал, чтобы Эйлонви вернулась. Это желание смущало его. Несомненно, она так же коварна и зла, как и все обитатели этого замка. И всё же чем-то не похожа на них. Может быть, ему просто хочется так думать о ней в его безысходном, безнадёжном положении? Но полностью поверить в злодейство Эйлонви он всё-таки не мог. Так или иначе, но он просто жаждал снова услышать её мелодичный голосок.
Решётчатый квадрат окна над ним потемнел. Ночь хлынула в камеру тёмной, холодной и сырой волной. В щели под дверью камеры что-то грохнуло, звякнуло, и Харен различил в темноте что-то проскользнувшее внутрь. Это была неглубокая миска. Он осторожно понюхал плескавшуюся в ней жидкость, боясь, что еда отравлена. Но это оказалась вовсе не еда, а всего лишь несколько глотков тёплой и затхлой воды. В горле его так пересохло, что Тарен, будто зверёк, приник ртом к миске и жадно вылакал вонючую воду.
Он свернулся на соломе калачиком и постарался заснуть, не прислушиваясь к боли во всём теле. Руки его так опухли, что жёсткие ремни глубоко врезались в кожу. Вместе со сном навалились кошмары; И Тарен проснулся от собственного крика. Он попытался уснуть снова. Но теперь под соломой услышал приглушённую возню и царапание.
С трудом Тарен поднялся на ноги. Царапание перешло в скрежет.
— Отойди! — донёсся до него приглушённый голос. Тарен удивлённо огляделся.
— Сойди с камня!
Он сделал шаг в сторону. Голос определённо долетал из-под соломенной подстилки.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
