— Все в порядке? — сказал он в темноту.
— По-моему, да, — отозвался Жак. — Я слыхал об огнях святого Эльма. Но насчет шаровых молний — это мы не договаривались…
После ослепительных вспышек перед глазами у Гектора еще плавали пятна, поэтому, чтобы зрение поскорее вернулось в норму, он крепко зажмурился, потом открыл глаза, надеясь, что мир снова обретет четкие очертания, и… увидел, как с палубы поднимается нечто темное, какая-то размытая тень. Тень оказалась человеком, медленно встававшим на ноги. Гектор узнал Дана.
— Дан, ты ранен? — спросил он.
Индеец ответил не сразу.
— Один из этих шаров сбил меня с ног. — Помолчав, Дан добавил: — Что-то я плохо вижу.
— Они были такие яркие, что кто угодно ослепнет… — начал было Гектор и вдруг осознал: за все то время, что они с Даном дружны, он ни разу не слышал, чтобы индеец жаловался. Гектор подошел к индейцу. В полутьме он различил только, что Дан осторожно трет глаза.
— Что у тебя с глазами? — спросил Гектор.
— Все стало темным и расплывчатым.
Гектор осторожно отнял руки Дана от глаз.
— Дай я посмотрю. Может быть, глазам просто нужно отдохнуть после этих вспышек.
Но было слишком темно, и Гектор мог разглядеть разве что очертания лица своего друга, да темные круги его глазниц.
— Давай подождем до утра. Тогда посмотрим.
* * *
Это были тревожные несколько часов. Дан неподвижно сидел на палубе у фальшборта, запрокинув голову и закрыв глаза. Он не говорил ни слова, предоставив Гектору волноваться и гадать, что же случилось с другом. Юноша не знал человека с более острым зрением, чем Дан. Тот всегда первым замечал крохотное пятнышко на горизонте, а потом выяснялось, что это парус или берег. И на суше индеец видел самые незначительные изменения в окружающем мире, замечал мельчайшие детали, на которые никто другой не обращал внимания. Такой у его друга был особый дар, служивший основой для таланта рисовальщика. О том, что Дан утратил свою удивительную остроту зрения и больше не сможет охотиться с ружьем или гарпуном, было страшно даже подумать.
Постепенно небо светлело, уже можно было различить очертания мачт и парусов.
— Дан, а теперь видишь? — спросил Гектор.
Индеец по-прежнему сидел с запрокинутой головой и, казалось, спал. Но он открыл глаза и посмотрел вверх. Некоторое время молчал, потом спокойно сказал:
— По-прежнему все в тумане.
У Гектора упало сердце. Он присел на корточки рядом с другом и попросил:
— Дан, посмотри на меня.
Индеец, сохраняя совершенно бесстрастное выражение лица, взглянул прямо в глаза Гектору. Черные зрачки, темно-коричневая радужка — все было, как всегда.
— Ничего плохого не вижу. Но надо дать глазам отдохнуть. Я сделаю тебе повязку.
Пока Гектор ходил вниз, чтобы отыскать у себя в рундучке подходящий кусок тряпки, он обратил внимание на то, что настроение команды изменилось. Люди повеселели, обменивались шутками, поддразнивали друг друга. Даже больные как-то ожили.
— Кажется, могли бы посочувствовать тебе в твоем несчастье, — заметил Гектор другу, завязывая ему глаза.
Индеец, как обычно, отнесся к неприятностям спокойно:
— С чего бы им нам сочувствовать? Мы все еще чужие здесь. Мы присоединились к ним только в Гвинее. Понятно, почему они радуются: считается, что огни святого Эльма приносят удачу.
— Тебе-то они удачи не принесли!.. — вспылил Гектор и осекся. На палубе появился Дампир и направился к двум друзьям.
— Что случилось? — спросил он, и в его голосе слышалось сочувствие.
— Ночью Дана сбил с ног один из тех шаров. Кажется, он повредил ему глаза, — объяснил Гектор.
— Оба глаза?
— Да.
— Тогда есть надежда, что пройдет. Я знавал людей, которые слепли после сильного удара по голове. Зрение скоро восстанавливалось. Не то что у болванов, которые одним глазом долго смотрят на солнце, а потом…
Ему не дал договорить крик с топа мачты. Взволнованный впередсмотрящий докладывал, что видит парус вдалеке, по левому борту. Все бросились к фальшборту, надеясь разглядеть судно. Даже больные, которые еще были в состоянии передвигаться, уцепились за нижние ванты в надежде увидеть крошечный парус. Один буканьер даже издал воинственный вопль и взревел:
— Давайте захватим этот корабль и посмотрим, что на нем есть стоящего!
— Видишь, они убеждены, что огни святого Эльма принесут им счастье, — криво усмехнулся Дан.
Кук, появившись на квартердеке, спокойно приказал палубной вахте установить паруса так, чтобы двигаться к замеченному судну.
— Как быть с пушками? Пушки из трюма вытаскивать? — спросил кто-то.
— На это не хватит времени, да людей у нас недостает, — отрезал Кук. — Пусть пушки остаются там, где есть. Сделаем вид, будто мы мирное торговое судно и просто хотим обменяться новостями. Никто пока не знает о том, что мы в Тихом океане.
— Грабеж вдохновляет команду еще больше, чем ром, — пробормотал Дан. — Гектор, раз у меня глаза завязаны тряпкой, тебе придется рассказывать мне обо всем, что происходит.
Люди бежали к своим койкам, выносили наверх оружие. Пистолеты и сабли, на время плавания вокруг Мыса предусмотрительно завернутые в промасленные тряпки, извлекались на свет. Вокруг слышалось треск и щелканье — пираты проверяли, искрят ли кремни их мушкетов.
— Корабль поворачивает в нашу сторону. Кажется, они хотят встретиться с нами, — прокричал впередсмотрящий.
— Плывут прямиком нам в лапы! — ликовал один из пиратов, шуруя в своем ящике с боеприпасами.
— Опиши мне чужое судно, — негромко попросил Гектора Дан.
— Похоже на торговое. Возможно, чуть поменьше, чем наше. Кажется, вижу на палубе пушки. Судя по всему — шестнадцать орудий…
— Какой флаг?
— Не видно. Идут прямо на нас, — ответил Гектор. Он взглянул на корму. На бизани «Услады» теперь развевался огромный желто-красный флаг. — Мы подняли испанский, — сказал он Дану.
Старший боцман распекал на все корки больных, которые, будучи бесполезны в деле, толпились на палубе. Он с проклятьями гнал их прочь, так как наверху, чтобы не возбуждать подозрений, следовало оставить как можно меньше людей.
— Эй, ты! — крикнул он Дану. — Ступай вниз. Слепые нам тут незачем.
— Если уйдет Дан, то я тоже уйду! — огрызнулся Изреель. — Здесь, на палубе, моему другу будет лучше, чем внизу, в тесноте и вони.
Боцман злобно сверкнул глазами на силача и отвернулся. Все знали, что Изреель в бою незаменим. Спустя некоторое время Дан спросил:
— Далеко сейчас от нас этот корабль?
