Шестилап следовал за ним по пятам.
— А зачем?
— Так, на всякий случай. Говорят, что по тому, какие у человека страхи, о нем можно что-нибудь узнать. И вообще, чем мне заниматься, пока я лежу в этом проклятом сарае при гостинице и делают вид, будто являюсь бессловесной тварью? Ничего не остается, как думать, ломать голову над разными загадками, пытаться понять, что из себя представляют те, с кем ты… гм… идешь в одной упряжке.
— Ну вот и думай, — ухмыльнулся Федоров. — Наелся, нагулялся? Теперь будешь отдыхать и думать суток двое.
— А все-таки…
— Нет.
— О! — сказал Шестилап. — Ну хотя бы намек какой-нибудь кинь. Нет, лучше два. Кинь два намека.
— Два?
— Ага. Только честно, без обмана.
— Хорошо, — согласился Федоров. — Будет два намека, чтобы тебе было не так скучно.
— Я слушаю.
— Первый… Первой моей мыслью было то, что это страж клада. Видишь ли, я там, наверху, нашел тайник и в нем золотую брошь. Так вот, я подумал, что увидел призрачного охранника этого тайника. Иногда в мифах таких наколдовывают.
— Стало быть, тебе не чужды суеверия?
— А кому они чужды? В мире, в котором запросто могут происходить такие вещи, как появление ведьм.
— Понятно. А вторая деталь?
— Ну…
Ларион оглянулся. У него на мгновение возникло ощущение, что за ними кто-то следит, кто-то прячущийся возле дома. Нет, только показалось, не более.
— Давай, говори, — поторопил кот.
— То, что я увидел, имеет отношение к компьютерной игрушке.
— А что такое компьютерная игрушка?
— Ну да, я же забыл. Ты родился тогда, когда они стали большой редкостью, а потом исчезли.
— Именно так.
— Ну, в общем к компьютерной игрушке. Остальное ты должен узнать сам.
— Это нечестно!
— Еще как честно, — отрезал Федоров. — Думай, время у тебя есть. А чем труднее достать плод, тем он слаще.
— Ты злой.
— Сомневался в этом?
Они шли к Пушкино, перекидываясь ничего не значащими замечаниями, при этом не забывая зорко оглядываться, будучи настороже, для того, чтобы успеть отразить возможное нападение. Это было умение, приобретенное ими за годы странствий по уничтоженному ведьмами миру.
Ларион попытался прикинуть, что еще ценного они получили за это время. Наверное, более ничего. Хотя, умение быть начеку сейчас, конечно, стоит дорого. Вот только должно быть еще что-то. Он знал, он чувствовал это. Дом — он же постоянное место жительства, женщина, которой ты не безразличен, семья…
— Дом? О куда тебя понесло, — усмехнувшись, не без иронии тихо пробормотал он. — Обрыбишься, голубчик. Перетопчешься.
Слух у Шестилапа был просто замечательный.
— Ага, — сказал он. — Значит, она все же тебя зацепила? Признайся. Ну, что тебе стоит?
Федоров в ответ не сказал ни слова.
Не хотелось ему сейчас разговаривать, а хотелось просто ускорить шаги и оказаться в городе побыстрее. Там его возвращения ждала Анна. Он знал это совершенно точно.
5
На столе лежала стопка ветхих тетрадок, исписанных, как и положено, карандашом детским неровным почерком. Задания на дом. После того как тетрадки закончатся, их снова пустят в дело. Так получилось, что запас резинок, стирающих карандашные записи, в городе еще велик, а вот тетрадей осталось немного.
Интересно, на чем будут писать дети, когда вся бумага разлохматится? На бересте, как в старые добрые времена?
Сна не было ни в одном глазу и еще в голову лезли разные мысли. А средство успокоения было старо как мир. Для того, что бы им воспользоваться, следовало всего лишь пройти по улице шагов сто, не больше. Не очень далеко, не так ли?
Бесшумно одевшись, Ларион взглянул на Анну, убедился, что ее не разбудил.
Это он — вольная птица. Может встать и попозже. Ничего плохого от этого не случится. А ей придется подняться очень рано, подготовиться к уроку, а потом идти в школу. Он не удержался и потратил минуту на то, чтобы ею полюбоваться. Из-под простыни виднелись белоснежное плечо, шея и лицо, обрамленное и полускрытое длинными, черными как смоль волосами. Тело скрывала легкая простыня, но его очертания было так легко угадать, особенно для того, кто помнил, каково оно на ощупь.
Анна.
Он подумал о том, что, будь такая возможность, он бы, наверное, с удовольствием остался с ней в этом городке надолго, может быть, навсегда. Ну да, сын ее стал бы его сыном. Вот только невозможно это. Его удел — идти. Так уж получилось. Причем в этом виноват не он сам, а ведьмы. Опять — ведьмы. Будь они прокляты!
Думая об этом, Ларион пристегнул к руке ножны, сунул в них нож. Потом он посмотрел на обрез, который лежал на полке так, чтобы в случае нужды его было легко и просто схватить.
Нет, это мирный город. Здесь стрелять вроде бы не в кого. Можно поспорить, что и нож не потребуется. Разве что… Нет, в этом случае вообще никакого оружия не может быть. Только кулаки, как и положено при разборках подобного рода.
Бесшумно спустившись по лестнице, Федоров на мгновение задержался у двери комнаты Солона, прислушался. Мальчик спал, и это тоже было хорошо. Пусть набирается сил.
Уже на улице он подумал, что мальчишка и в самом деле стал полноценным помощником. Вот еще подучить бы его, да только времени не хватит. Что-то удастся, а до остального ему придется доходить самому. Ничего — парень головастый, докумекает.
В баре при гостинице было еще полно народу. Кажется, кто-то из добытчиков вернулся с удачей и теперь праздновал. Впрочем, Лариона это явно не касалось. Он не был местным.
— Ага, явился, — сказал ему владелец гостиницы одноглазый Селиван, как только он опустился на стул возле стойки. — А мне уже стало казаться, что ты, заплатив за комнату, так в ней ни разу и не переночуешь.
Он засмеялся, мелко и как-то не очень естественно. И тут уже гадать не стоило. Все было без того ясно.
— Сто грамм водки, — сказал Ларион, размышляя, успеет ли их выпить.
Если Селиван поторопится, то вполне может быть.
— А плата?
— Расплачусь, не бойся, я не завтра отсюда уезжаю.
— А я думаю — завтра.
Стул рядом с Федоровым отчаянно заскрипел. Похоже, на него опустилась порядочная тяжесть. Килограммов более ста.
Ну вот, не успел зарядиться перед дракой, подумал Ларион. Жаль. Но, может, это и к лучшему? Удар точнее будет. А это немаловажно при схватке с таким мастодонтом. С другой стороны, откуда вывод, будто его противник так могуч? Может, просто стул попался слишком скрипучий? Что неудивительно. Старые они здесь, да еще и на длинных ножках. А по стойке, между прочим, неплохо было бы пройтись рубанком пару раз. Вся она в заусенцах и щепках.
