Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
– Мой господин… Я могу отправиться в монастырь и пробыть там, пока ребенок не родится. Я отдам его на воспитание монахиням, и никто о том не узнает. Я так ждала…
– Монахиням? – взревел граф, взбешенный не на шутку. – Вы должны были перерезать себе глотку, как только ваша талия стала округляться.
И тут леди Александра вышла из себя.
– Он взял меня силой! – закричала она, подавшись вперед. – Он брал меня силой раз за разом и смеялся, и говорил, что наставит рога всему франкскому рыцарству! Говорил, что жены франков возлягут на ложе с теми, кто чтит Аллаха, и будет так, а не иначе! Он не оставлял меня никогда так, чтобы я могла вонзить себе кинжал в сердце или броситься с башни – нельзя броситься с башни, когда тебя держат в комнате без окон, с одной кроватью, и даже веревки нет! Я смирилась. Я решила, что Господь хочет, чтоб я жила! А тот… тот говорил, что, если я рожу мальчика, он станет хорошим воином, а если девочку – ее бросят со скалы в ущелье, потому что лишние рты не нужны в крепости Ахмар. Я молилась ежечасно, ежеминутно, и лишь любовь к вам и надежда вернуться к вам сохранили мне рассудок! Умоляю, не отвергайте меня!
Граф слушал эту речь с презрительной гримасой на лице; когда же леди Александра простерла к нему руки, он бросил резко:
– Отвергать? Как можно отвергнуть ту, что отныне для меня не существует? Вы опозорили не только себя, мадам, вы опозорили мой род, мое имя, и я не стану мараться, даже прикасаясь к вам. Неужто вы могли решить, что я коснусь той, которая понесла от сарацина?
– Что же вы думали, супруг мой? Что все это время меня держали в богатых покоях и преподносили восточные яства, а по вечерам меня развлекали танцовщицы и певцы? Я провела почти год в разбойничьем замке.
– Я полагал, – резко отвечал граф, – что захвативший вас сарацин соблюдает законы и обращается с пленными, как подобает. И супруга моя, высокородная дама, в плену, но ее чтят, как чтят законы плена.
– Разбойники, – горько сказала леди Александра, – не чтят никого и ничего. Разве я в том виновна?
– Да, – твердо сказал Ламонтань, – вы виновны, потому что остались живы. Когда этот человек, которому я заплатил за ваше спасение, увел вас из замка, вы должны были смыть свой позор кровью. И все бы поняли это. Достойная смерть.
– Так убейте меня сейчас! – закричала она. – Заколите меня мечом, и закончим на этом!
– Незачем, – выплюнул граф, – вы уже мертвы. Вас нет. Вы погибли в крепости Ахмар давным-давно, и если вы осмелитесь ко мне приблизиться вновь, я отрекусь от вас, скажу, что это не вы, что выдаете себя за мою супругу. У вас больше нет мужа, нет рода, нет дома. И если вы понимаете, о чем я, то река тут неподалеку!
Даниэль покачал головой. Он не понимал такого. Да, леди Александра обесчещена, однако скрыть ее позор не так уж сложно. Отвезти ее в монастырь под предлогом, что она нуждается в духовной помощи после сарацинского плена, дождаться рождения ребенка, оставить его монахиням искупать грехи матери и возвратиться в мир. Здесь не Франция, не Англия, здесь действуют иные законы, и каждый владетель в своем фьефе – царь и бог. Даниэлю казалось странным, что супруг отрекается от своей жены (любимой жены, за спасение которой он платил большие деньги!) так легко. Как будто он только и ждал подобного хода событий.
– И если я решу последовать за вами, – выговорила леди Александра, – вы не примете меня?
– Вас нет больше, – повторил граф и повернулся к выходу.
Все это время леди Александра держалась, однако последние слова мужа сломили ее, и она жалобно крикнула:
– Гийом! Ведь я люблю вас! И вы говорили, что любите меня! Не оставляйте меня, прошу, не оставляйте!
Увы, мольба не помогла: граф вышел из дома, не оборачиваясь. Бросив короткий взгляд на леди Александру, Даниэль быстро последовал за Ламонтанем.
Граф отвязывал коня.
– Я хочу получить награду, – сказал Даниэль.
– А! Награду. Хорошо, – Ламонтань отцепил от пояса толстый кошель и бросил на землю; кошель сыто звякнул. – Здесь то, что я обещал тебе, наемник.
– Я привел сюда вашу супругу, – Даниэль не спешил поднимать кошель. – Вы не забрали ее. Что мне делать с ней теперь? Отвести ее обратно к стенам Ахмара?
Он говорил это равнодушно, глядя поверх головы графа, и не выпускал из руки кинжал.
– Моя супруга, – ядовито бросил Ламонтань, – никому не нужна отныне. Ты получил достаточно денег, чтобы забыть и о ней, и обо мне. Все равно, что ты станешь делать с нею. Хочешь – брось здесь, хочешь – отвези обратно.
Даниэль молчал, и граф вдруг заинтересовался этим молчанием, вгляделся в лицо своего собеседника пристальнее и перестал мучить подпругу.
– Хотя, – произнес Ламонтань задумчиво, – есть и иной путь. Почему бы тебе не избавить мою жену от страшного греха самоубийства? Ты ведь понимаешь, что это означает, наемник, не так ли?
– Конечно, – холодно сказал Даниэль, – но это стоит больше.
– Я не взял с собою больше золота, – раздраженно ответил граф. – Заберешь ее лошадь – эта кобылка стоит немалых денег, да и седло тоже. Такова будет плата за твою работу.
Даниэль скептически посмотрел на Айшу.
– Кобыла? Возможно. Но золото я люблю больше.
– Золота у меня нет. Либо соглашайся, либо отправляйся прочь.
– Меня устроил бы перстень, если камень на нем велик и ценен, конечно.
– Я не езжу по землям сарацин, украсившись сокровищами из заветного сундука, а родовое кольцо не отдам тебе, грязный наемник. Ну что, ты берешься, или я увожу кобылу?
Даниэль усмехнулся: граф торговался, как на рынке, куда там иерусалимскому купцу.
– Хорошо. Я беру лошадь и седло в уплату, хоть это и скудный дар за избавление вас от такой обузы.
– Она опозорила меня, – с отвращением произнес граф, – и об этом позоре никто не должен узнать. Если ты, наемник, посмеешь кому-нибудь рассказать о нашей сделке и о том, что сталось с леди Александрой, я отыщу тебя даже в аду, клянусь своей честью.
– Я уверен, что мы никогда более с вами не встретимся, – отвечал Даниэль с поклоном.
– Именно такой ответ я и желал услышать от тебя. – Ламонтань огляделся, воспользовался остатками стены как приступкой и взгромоздился на коня. – Прощай, наемник. И сделай все так, как уговорено, – помолчав, он добавил: – Пусть она умрет быстро.
Даниэль ничего не сказал на это, только лишь поклонился снова, и граф, развернув коня, направился к своему отряду. Даниэль стоял и смотрел, как рыцари перестраиваются, как в лучах жаркого солнца словно плавятся – и вот уезжают, исчезают, штандарт скрывается за холмом…
Уехали.
Даниэль не торопясь вложил кинжал обратно в ножны, постоял, задумчиво глядя вслед уехавшим, поднял кошелек, а потом неспешно двинулся обратно. Теперь у него очень много времени, чтобы все как следует обдумать.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
