Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
Если бы не Даша и дети, что остались внизу, то Игорь, возможно, не решился бы трогать бетонный обломок, но, вспомнив слова того мальчишки, вдруг устыдился самого себя.
Дрожащими пальцами обняв мягкие, пористые гашетки управления лазерами, он заставил «Беркут» отступить на пару шагов в глубь коридора и нажал на спуск обеих установок.
Два рубиново‑красных шнура когерентного света вонзились в бетон, испаряя его. Горные лазеры являлись очень мощной техникой, предназначенной для пробивки штолен в твердых базальтовых породах. Бетон и арматуру они резали, как раскаленный нож брусок подтаявшего масла. Секунд через тридцать огромная плита была разделена на несколько неравных частей, и ее куски с тяжким грохотом обвалились внутрь просторного тоннеля.
На том месте, где минуту назад возвышалась преграда, теперь серел безобразный провал, через который Игорь увидел странное, совершенно не знакомое ему небо, по которому в ирреальном кольцевом вихре медленно плыли клубящиеся свинцово‑серые облака.
Это не могло быть небом родного Дабога!..
Рокотову показалось, что он все же сошел с ума… За неровными, безобразными краями провала лежала черная, обугленная земля.
Он видел лес… аллею небрежниц, которая вела ко входу в музей… но не узнавал ничего!
Лес стоял, наклонив в одну сторону черные, обугленные стволы с редкими уцелевшими ветвями. Небрежницы, пышно топорщившие в разные стороны лохматые ветви, теперь казались раздерганными клубками обгоревшей проволоки… Земля вокруг дымилась, а в воздухе, будто снег, медленно кружили серые хлопья сажи…
* * *
Машина Рокотова шла краем циклопической воронки с остекленевшими от температуры скатами. Сумеречный воздух дрожал и вихрился вокруг приплюснутого корпуса «Беркута». Огромные трехпалые ступоходы, оканчивающиеся массивными, свободно сочлененными «пальцами», с лязгом царапали расплавленный базальт, цепляясь за малейшую неровность. Гироскопы стабилизации выли, поддерживая машину в вертикальном положении, но Игорь едва воспринимал эти технические подробности своего страшного марша.
Ему казалось, что он умер и попал в пресловутый ад, где обитают миллионы неприкаянных душ.
Изуродованная до неузнаваемости местность буквально кричала о пропитавшей ее смерти. Небеса уже не были пепельными — они стали черными.
Стена тяжелых облаков висела в какой‑то сотне метров от изувеченной земли, создавая тошнотворное, клаустрофобическое ощущение нависшей над головой массивной плиты…
Игорь несколько раз включал передатчик, но везде, — и на аварийных частотах тоже, — перекатывался раскатистый треск несущей волны. Ни одного позывного, никаких голосов, лишь режущие уши помехи от радиоактивного ада, что царил вокруг.
Не помня себя от потрясения и ужаса, Игорь развернул «Беркут» и погнал его прочь от края страшной воронки, которая поглотила его родной город и вместе с ним несколько сот тысяч знакомых и незнакомых Рокотову людей.
Игорь не мог даже вообразить себе, что за несчастье постигло Дабог. Остатки здравого смысла, уцелевшие в вихре растерзанных мыслей, подсказывали — это не природная катастрофа и не подземный взрыв термоядерного реактора в одном из старых бункеров… Характер воронки убеждал — что‑то обрушилось на планету, ударило сверху…
Игорь надеялся — стоит уйти подальше от остекленевшей ямы, и этот ужас отступит, уменьшится пропорционально расстоянию до эпицентра катастрофы. Еще немного, и он встретит людей, свяжется по рации со спасательными службами, сможет передать информацию об оставшихся в бункере детях…
Тщетно…
Пепел не умеет кричать… Хлопья сажи, кружащие над погибшим городом в погребальном танце жестокого снегопада, были страшны, но куда страшнее оказались свидетельства мгновенной смерти там, где взрывная волна и излучение уже не могли полностью их уничтожить.
Между погибшим городом и столицей Дабога лежало триста километров плантаций, полей, мелких, соединенных сетью дорог ферм и населенных пунктов.
«Беркут» двигался со скоростью около сотни километров в час. Через сорок минут датчик радиации чуть умерил свой тревожный блеск.
Игорь вел машину по дороге. Справа и слева от него возвышались черные, обугленные стволы деревьев. Они тянули свои узловатые руки‑сучья к страшному, клубящемуся небу, будто застыли в момент удара в немом, бесконечном крике.
Через полкилометра дорога влилась в поселок.
Дома стояли мертвыми, лишенными крыш коробками. Оконные проемы, будто пустые глазницы, щерились осколками выбитых рам. Под ступоходами «Беркута» что‑то неприятно похрустывало.
Приближаясь к крайнему дому, Игорь вдруг содрогнулся.
На черной, покрытой коростой сажи стене четким, светлым контуром выделялся силуэт человека. В первый момент Игорь не понял, что это на самом деле… и его сердце радостно дрогнуло, но, присмотревшись, он вдруг с ужасом осознал, что видит только контур, отпечаток той фигуры, которая стояла в момент взрыва подле стены…
Чуть более светлый контур в том месте, где адское излучение встретило на своем пути живую плоть… отпечаток уже не существующей жизни, навечно прорисованный в оплавленной стене…
В конце поселка его ждало еще одно потрясение.
По краю дымящегося поля шла слепая корова.
Бедное животное не понимало, что произошло. Один ее бок полностью сгорел — из‑под обугленной шкуры торчали окровавленные ребра. Корова ковыляла на нетвердых, подламывающихся ногах, истошно крича. Игорь был настолько потрясен этой сценой, что на минуту забыл об управлении. «Беркут» остановился, издав затухающий вой сервоприводов…
Видимо, животное услышало этот звук. Корова остановилась, беспомощно, слепо повернувшись… и глазам Игоря предстала сводящая с ума картина: другой бок животного каким‑то чудом оказался не тронут…
В этот страшный, затянувшийся миг он заплакал.
Он понял — что бы ни случилось на Дабоге, но старая жизнь уже не вернется… никогда.
Кричащая корова, один бок которой представлял собой кровавое месиво сожженной плоти, а другой лоснился тщательно выскобленной, ухоженной шкурой, была как две половинки разломанной жизни. Она не сможет дальше жить… вдруг с отрешенностью подумал Игорь и понял, что данное утверждение относится ко всей планете…
В этот миг ему хотелось одного — кричать в унисон с предсмертным, полным боли и незаслуженной обиды криком животного…
Нет… Нет… Нет…
Мысли бились в голове, как ошалевшие звери в тесной клетке.
Нет… Я не могу…
Игорь знал — он должен двигаться дальше, потому что за его спиной в мрачных глубинах бункера остались дети. Живые, здоровые дети, которые, вероятно, уже потеряли все, кроме надежды…
Он должен привести к ним помощь…
* * *
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
