— Ну, как помять проясняется, Николай Иванович?
— Конечно, конечно, — пробормотал я, потому как память моя изначально на месте была, а вот боль была сильная. — Это я шакал, набросился на стража закона и порядка, как…
Еще один удар заставил меня снова подскочить. Только в этот раз подскочил я более удачно, на стол завалился, опрокинул пенал с карандашами, в котором стоял и ножичек для резки бумаг. Так я этот ножичек… раз, два… и в рукав, а сам стоны испускаю, завываю, в общем, готов признаться по полной. В общем этот экзекутор в штатском увидел, что я вроде как созрел, усадил меня назад, собрал карандаши в пенал, достал бланк и начал так не торопясь заполнять его.
— Фамилия, имя, отчество?
— Ну, вы же сами знаете!
У штатского от такой борзости брови вверх пошли.
— Вам что повторить урок?
— Нет… Нет… Нет… — тут же откликнулся я. Даром меня Угрюмым зовут, забыл я тогда о своей угрюмости. Ножик для бумаги буквально кожу жег, и больше всего хотелось мне поскорее выбраться с Блокпоста, а посему я решил прикинуться испуганным. Пусть пишет, что хочет, меня оттого не убудет.
— Значит так: фамилия, имя, отчество, — повторил он.
— Павлов, Николай Иванович.
Он записал.
— Вот видите. Можете, когда захотите, — а потом продолжил. — Родились?
— В октябре 2101.
— Образование.
— Высшее техническое.
— Когда прибыли на запретные территории?
— А какая разница?
Штатский встал, обошел вокруг меня, изучая, словно видел впервые, а потом неожиданно схватил меня за ногу, прижал лицом к гладкой поверхности стола.
— Когда я спрашиваю ты отвечать должен…
Он, конечно, все учел, вот только про нож для бумаг в рукаве не знал. И хотя руки у меня были в наручниках за спиной, я ножичек из рукава в руку выпустил. Его рукоять легла в ладонь, а потом резкое движение рук вверх. Нож по рукоять вошел в пах штатского. Тот замер, какое-то время простоял, ловя ртом воздух, а потом повалился на пол в луже крови.
Терять мне было не чего, за свои десять лет исканий по окрестностям СПб я себе на вышку хоть так, хоть этак заработал, так что терять мне было нечего, а посему руки у меня были развязаны, тем более что военных я ненавидел ну разве чуть меньше полицейских.
Теперь промедление было смерти подобно. Я рухнул на пол по другую сторону от корчащегося на полу штатского. Дальше пришлось напрячься. Продеть ноги через кольцо скованных рук — упражнение для тренированных. Как говориться, нервных просят не смотреть. Через несколько секунд хоть руки у меня были и не свободны, я обшарил карманы извивающегося на полу штатского и добыл ключ от наручников. Раз, два, три… Наручники я одел на штатского, а ключик в окно выкинул: чтобы не повадно было.
Еще в одном из карманов раненного я нашел магнитный пропуск и пистолет — и то и другое пригодиться. Ну, а теперь нужно было сматываться. Рот штатского я забил его же галстуком. Почки у меня до сих пор болели, так что действовал я жестко. Пусть, гад на себе все прочувствует.
Теперь часовой за дверью.
Я нажал кнопку на столе. Дверь открылся. Конвойный вошел не подозревая подвох и тут же получил от меня рукоятью пистолета по оснбовению черепа. Он осел на пол, а я обзавелся калашом со складным прикладом.
Вот теперь повоюем.
Глава 5
Бегство
Какое-то время я простоял у приоткрытой двери, ведущей в коридор размышляя. Мыслей было много, они кружились в голове, подгоняемые потоком адреналином, только вот в какой-то реальный узор не складывались, А нужно ведь было что-то быстро придумать, иначе поймают и наваляют так, мало не покажется. Могут и вообще забить, с них станется… После распада России законов почти не оставалось, а здесь на окраине СПб их и вовсе не было. Вояки должны были поддерживать порядок, вот они этим и занимались. А подстреленный искатель — благодарность в личное дело.
Постоял я у двери послушал. Вроде все тихо. Никто пока моих подвигов не заметил. Итак, что же дальше? В одиночку мне из отсюда не выбраться. Слишком много вояк. Нет, если б ночь была, то я, быть может, еще попробовал бы, но середине дня? К тому же не смотря на всю мою похвальбу, чувствовал я себя не очень…
Значит, надо вначале наведаться в местный «зоопарк», только вот кого мне освободить, уж точно не Геру с Диким. Эти пусть посидят. Дед? Пожалуй. Хотя после всего случившегося к Деду я особой симпатии не испытывал. Мутант! Вот, кто мне нужен. И военных взбодрит, и внимание на себя отвлечет. А я тем временем… Впрочем, и Дед не лишним будет.
В коридоре никого, и ждать никакого резона не было, я выскочил и побежал. Только на лестнице в «зоопарк» остановился. Перещелкнул предохранитель, и звук мне не понравился. Снял я рожок. Да, самые худшие мои подозрения подтвердились. Рожок был пуст. В духе наших вооруженных сил. А зачем им патроны для конвоя арестованных? Приклада вполне достаточно. Значит, остается только пистолет. Поставил я калаш у стены. Авось на обратном пути пригодиться, обойму пистолета проверил. А стена… Ведь сколько лет прошло, а стены в казенных заведениях ничуть не изменились все та же грязно-зеленая краска и некогда белый потолок.
Пистолет, слава богу, был заряжен. Сверкающие пули в черном пластиковом корпусе обоймы. Крошечные, смертоносные малышки.
Часовой в «зоопарке» дремал, за что и поплатился. Молодой такой солдатик, наверное, из последнего набора. Гробить я его не стал. Мальчик же не виноват, что в неподходящее время оказался в неподходящем месте. Так кулаком по кумполу и уложил у стены. Снял у него пояса связку ключей на огромном стальном кольце. Что характерно и у этого молодца рожок калаша был пустым. Разобравшись с часовым я осторожно выглянул в коридор, по обе стороны которого располагались клетки с заключенными.
В той клетке, что ближе всего лежал Гера. Он так в себя и не пришел. Чуть дальше сгорбился в клетке Дикой, за ним — Дед. А чуть дальше, через пару клеток сидел мутант. Вот он мне как раз и нужен. Решительным шагом я пересек «зоопарк». При моем появлении Дикой вскочил, подошел к решетке.
— Выпустишь?
Я даже в его сторону не посмотрел. Если бы не он и не Эдичка, был бы я сейчас где-нибудь на Космонавтов, сидел бы в какой-нибудь квартирке брошенной, что почище и пересчитывал свои доходы. А теперь мне нужно с вояками воевать, да и прибыли от похода я никакого не получил. В общем, сиди Дикой, жди у моря погоды.
Видимо Дикой понял мое «отношение», вздохнул, отступил, вернулся на свое место. Вид у него надо сказать не очень был. На мгновение у меня мелькнула мысль: «а не освободить ли его?», ведь его ждала, скорее всего, высшая мера. А с другой стороны, долг платежом красен.
Дед посмотрел на меня и ничего не сказал, даже не двинулся. На лице у него была странная маска отрешенности. Он даже не смотрел в мою сторону до того самого момента, когда я подошел к «клетке» мутанта. Только тут он встрепенулся.
