— Убили… Самоеды наших убили.
Ну, славненько. Игнат Греч обернулся к напарнику и весело подмигнул:
— Наделаем еще делов, паря!
В кормовую каюту «Святой Софии» ворвался гонец:
— Беда, батюшка воевода! Немирная самоедь стрелами наших людей постреляла!
Не раздумывая долго, Олег Иваныч выбежал на палубу. Для начала хорошо бы выяснить, требуется ли помощь. Ведь самоедов — как называли русские люди местные племена за любовь к строганине — сырому мясу — не могло быть много. Тем более все ушкуйники вооружены. Так что, скорее всего, сами давно сорганизовались — люди битые — и от бедных самоедов давно уже ничего не осталось.
А похоже, так и случилось! Посланные разведчики вскорости возвратились, не встретив ни единого самоеда.
— Да откуда слух-то такой?! — допытывался Олег Иваныч.
— На «Семгином Глазу» двоих убило, — пояснил Гриша, принимавший активное участие в охоте, а потому более осведомленный.
— Что это еще за «Семгин Глаз» такой?
— Коч. А убиты — самоедскими стрелами. Уж это ушкуйники, кто рядом был, враз определили, людишки бывалые.
— Пусть сюда эти стрелы тащат, посмотрим…
Олег Иваныч ушел в каюту. Предстояло еще распланировать завтрашний день для всех капитанов. Софья неслышно подошла сзади, обняла, поцеловала в шею, уселась за стол напротив, взяв в руки гусиное перо и разложив перед собой бумагу. Секретарь из нее получился классный.
— Пиши… — Олег Иваныч задумался. В дверь постучали. Вошел Гриша, молча положил перед воеводой обломок стрелы со странным оперением.
— Ну, и из чего видать, что она самоедская?
— Из перьев, господин адмирал. Видишь, крепленье-то ненашенское.
Олег Иваныч недовольно буркнул, что хорошо бы взглянуть и на наконечник.
— Да, и почему только одна?
Гришаня пожал плечами:
— Одна утопла вместе с ушкуйником да обломилась, а наконечник другой — в теле зуйка.
— Кого?
— Местные поморы юнгу так называют, — пояснил Гриша. — Есть такая небольшая верткая птичка — зуек.
— Так вытащите стрелу-то!
— Невозможно пока. Зуек-то еще жив, от боли воет. Геронтия бы послать.
— Пошлем. Ты ему и передай, он у себя должен быть. Да приходите вместе на ужин.
— Исполню, Олег Иваныч. Благодарствую за приглашенье.
Они пришли вечером, Геронтий и Гриша с Ульянкой. Дымилась на столе уха, в бокалах плескалось рейнское, коего взят был с собой некоторый запасец. Вино особо не берегли, чего его беречь — в уксус чтоб превратилось?
— Ты чего такой бледный, Геронтий? — приглашая гостей за стол, поинтересовался Олег Иваныч.
— Зуек.
— Что зуек? Умер?
— Что ты, прости, Господи, не умер! — Геронтий перекрестился. — Ваня — тот зуек-то, боярина Епифана сын.
Глава 3
Студеное море — о-в Вайгач. Июль 1476 г.
Дайте простор для похода,
Мерзости дайте пройти!
Много простого народа
Встретится ей на пути.
Г. Ордановский, «О мерзости»
Шла третья неделя плавания по Студеному морю, остались позади два суровых, усеянных обломками лодей, мыса — Канин и Лайденный. От Лайденного повернули на северо-запад, к большому острову, обозначенному еще в старых новгородских лоциях. На острове, опять же судя по лоциям, имелся скит и небольшой острожек, кроме того, за счет озер и скапливающейся в расщелинах дождевой воды можно было пополнить корабельные запасы, чтоб идти дальше напрямик, к Вайгачу-острову, не сворачивая к Печоре, к Пустозерскому острогу. Тут, правда, мнения разделились: Грише, к примеру, уж очень хотелось посетить острог: сделать чертеж да записать беседы с жителями, а если повезет, так и обнаружить какие-нибудь древние книжицы. Значительная часть ушкуйников поддерживала Гришу, не из-за книжиц, конечно, а из желания вновь поохотиться на гусей да иную какую птицу. Олег Иваныч их понимал, но знал и другое: лишь одна восьмая часть пути пройдена, даже и того меньше, да и то — не самая трудная, плавали тут новгородцы и раньше, — карты и подробные описания берегов имелись вплоть до Вайгача да полуострова Югорского. А вот потом описания становились все более куцыми, карты — все менее верными, и должен был наступить такой момент, когда единственным источником сведений о неведомом пути останется карта покойного ушкуйника Федора. Олег Иваныч желал бы скорейшего наступления этого момента — чем больше будет пройдено, тем легче будет в следующий сезон, после зимовки, а что зимовки не избежать — о том Олег Иваныч и сам знал, и карта на то же указывала — даже несколько мест на подбор, все в дельтах больших сибирских рек, вот только Олег Иваныч не слишком хорошо представлял себе, каких — то ли Лены, то ли Колымы, то ли Индигирки. Реки-то обозначены были, и даже довольно подробно, вплоть до указания мест наибольшего количества птицы в какой-то Гусиной губе, однако названия вовсе не были привычно знакомыми — видимо, составители карты указывали их на местных самоедских наречиях. Ну, вот, пожалуй, Индигирка-река, кажется, знакома, а уж остальные…
Еще одно тревожило — погода. Пока везло — что-то удивительно долго, следовало этим пользоваться.
— Так что никаких тебе, Григорий, острогов! — посмотрев на вошедшего Гришу, строго сказал Олег Иваныч. — Ни Пустозерских, никаких иных. Время, время! На вес золота время сейчас. И у острова этого, что по правую руку виден, задерживаться тоже не будем. До Вайгача воды хватит, а там… Вон, смотри. — Олег Иваныч подвинул Грише карту, провел пальцем по стрелкам: — Вот Вайгач, идем к нему, входим в пролив Югорский Шар и сворачиваем к Югре — ежели что, нас Вайгач от северного ветра прикроет. А у Югры вон, реки — Ою и какая-то Хэйяха, вот эта Ою нам как раз подойдет, там водой и затаримся, не проблема. Но тоже долго ждать не будем — вон, впереди какая махина. Там, к северу, тоже речка имеется, Яхадыяха — к ней тоже кочи отправим, а дальше строго на восток, встречь солнышку. Землица рядом, рек впереди много, рыбы да птицы, да зверя морского — навалом, если и с погодой так, как сейчас будет, — на зимовке поставим Господу крест узорчатый.
— Лучше уж скит или часовню.
— Тоже верно.
— Рыбу-то уж солить пора, — вмешалась в разговор Софья. — Зима в здешних краях ранняя, не заметим, как и наступит.
Олег Иваныч согласно кивнул, добавив, что в Югорском Шаре хорошо б разделиться: часть кораблей повернет на юг, к югорской реке Ою, а часть — к Вайгачу, на зверье поохотиться, впрочем там, кажется, узко — так что друг друга даже из виду терять не придется.
— Как там наш юный герой? — вспомнил вдруг Олег Иваныч про Ваню, закашлялся, увидев осуждающий взгляд Гриши. Ну, понятно, неделю уж про парня не спрашивал, не до того было — все заботы адмиральские одолели. Хотя, конечно, понимал Олег Иваныч, что не дело это, о болезных да выздоравливающих забывать — на то он и отец-адмирал, чтоб каждого своего ушкуйника в несчастье подбадривать, а уж тем более Ваню.
