Книга Боярская честь - Юрий Корчевский

Рассказывать дома о своих злоключениях я не стал — к чему беспокоить домашних? После обеда и баньки я положил на стол дорожный мешок и приступил к ревизии. Морские карты отложил в сторону — может быть и пригодятся в дальнейшем, хотя снова в море меня совсем не тянуло. Пересчитал монеты — их оказалось сто восемьдесят штук, причём разных стран, разного веса, в общей сложности — килограммов пять. Неплохо!

На следующий же день мы пошли на торг. Надо же было порадовать домашних подарками. В Англии я не побывал, до Франции не добрался, из Голландии еле унёс ноги, едва не попав в тюрьму и на виселицу. Одним словом — было как-то не до выбора подарков. Теперь же в кошеле позвякивали монеты.

Я взял на торг пять золотых. Выбрал Елене красивое жемчужное ожерелье и ярко-лазоревый сарафан. Васятка истребовал себе новый кафтан, и после многочисленных примерок мы и ему купили обновку.

Возвращались домой довольные друг другом. Дарить ближнему подарки — не меньшее удовольствие, чем их получать. Тем более что истратил я на всё про всё один золотой цехин. Привезённого мною золота могло хватить надолго.

Потянулась спокойная налаженная жизнь. Я съездил пару раз на свой заводик, получил деньги от проданного скипидара. Но сидеть дома и отлёживать бока было не в моём характере. Я много занимался с Васяткой, учил его математике, письму, чтобы парень не рос неучем.

Иногда по велению души, как и почти все горожане, посещал церковь. Обычно ходили в церковь Николы на Ленивой площади, что в Верхнем посаде.

По праздникам я делал пожертвования в церковную кассу, не выделяясь, впрочем, среди других прихожан. Купцы, промышленники регулярно вносили десятину от доходов на пожертвования храму.

На один из праздников, а если быть точным — святых праведных апостолов Петра и Павла, когда после службы я выходил из церкви, ко мне подошёл церковный служка, слегка дотронулся до рукава и, когда я повернул голову, учтиво поклонился.

— Тебя смиренно просит к себе отец Питирим.

Я немного удивился — пожертвования вносил регулярно, церковь посещал часто. Может быть, церкви ещё нужны пожертвования?

Служка отвёл меня в небольшую комнату в приделе.

Встретил меня седовласый священник, осенил крестом.

— Беседа приватная у меня к тебе, Георгий. Не для всех ушей, потому и позвал сюда. Присаживайся.

Я уселся в деревянное кресло, с любопытством ожидая продолжения разговора.

— Имя моё ты знаешь наверняка, но всё-таки представлюсь — отец Питирим.

— Георгий Михайлов, — привстал я с кресла.

Священник слегка улыбнулся, прошёлся по тесной комнате.

— В святцах Георгий и Юрий — одно имя. И пристально посмотрел мне в глаза.

Я сидел, приняв безразличный вид. Не дождавшись от меня какой-либо реакции, священник продолжил:

— Знаком ли тебе, сын мой, настоятель Печерского монастыря отец Кирилл?

Меня как молнией пронзило. Я невольно тронул рукой место на поясе, где висела сабля. Правда, сейчас я был безоружен — ходить на службу в церковь при оружии воспрещалось. Но движение рукой не ускользнуло от внимательного взгляда отца Питирима.

— Вижу, знаком, — с облегчением выдохнул священник. — Помогал настоятелю Кириллу человек один — житель Нижнего. Монастырь освободил от удавки разбойничьей, многажды Нижнему помогал в борьбе с татарами, казну стрелецкую разыскал, чем бунт предотвратил. Не знаешь такого человека?

Я сидел с каменным лицом. Что это? Ловушка княжеская? Не похоже. Если бы меня люди князя Телепнева-Оболенского выследили, так схватили бы на улице, не ввязывая в это дело церковь. Как церковь вышла на меня, когда я сроду в Вологде не назывался своим именем? После слов отца Питирима мозги мои бешено заработали, просчитывая ситуацию. Молчание моё явно затягивалось.

— Я внимательно приглядываюсь к тебе, Георгий. Появился ты у нас не очень давно, службы церковные посещаешь, жертвования церкви серьёзные делаешь, ведёшь себя скромно, заводик прикупил.

Чёрт! Хоть и не поминают в церкви лукавого, но как они меня нашли? И главное — зачем? Если бы я был Питириму не нужен, он не позвал бы на беседу. Шантажировать хочет, чтобы на крючке держать, или деньги вымогать будет? И только вроде жизнь наладилась — дом обустроили, заводик прикупил. Неужели опять бежать придётся, бросив нажитое?

Видимо, я не справился с чувствами — вся гамма эмоций отразилась-таки на лице. Отец Питирим, как опытный психолог, понял моё состояние, подошёл, положил руку мне на плечо.

— Не волнуйся, Георгий. Ни церкви, ни её служителям ты ничего плохого не сделал. Помнишь ли ещё отца Никодима?

Я вздрогнул. Да в церкви информация собирается лучше, чем в моё время в КГБ. Отец Питирим знает о многих моих похождениях.

— Раньше ты назывался Юрием Котловым.

— Я и есть Юрий Котлов.

— Хорошо, успокойся. Мне всё равно, какая причина заставила тебя изменить фамилию. Если у тебя есть трения с властями али тебя ищет кто-то из бывших высоких покровителей — церкви это не касается. Телесное, материальное — удел князей и государя, церковь же занимается душами, верой Христовой. Мне кажется, ты сейчас мучительно ищешь ответ на вопрос — как мы тебя нашли?

Я кивнул. Предположения у меня, конечно, были, но хотелось бы услышать их подтверждение.

— Просто сообщили по приходам твои приметы. В Нижнем ты богатые пожертвования храму сделал, церковь регулярно посещал, вот тебя в лицо и запомнили. В Нижнем ты пропал и почти в это же время появился в Вологде. Как тут не сопоставить?

Вот блин, ни одному князю такую сеть по России не раскинуть.

— А сейчас у храма какая беда случилась?

— С чего ты решил?

— Отец Питирим, ты же меня не просто на беседу позвал, стало быть, нужда появилась.