— Не беспокойтесь.
— Увидимся.
— До свидания.
В тот же день, позже, проведя часок с маленькой девочкой, ее величественной бабушкой и игрушечным конем, Грейси уложила Милу в постель. Она и сама с удовольствием бы прилегла, но надо было с толком использовать освободившееся время.
Неслышно ступая босыми ногами, подавляя зевок, Грейси подошла к двери кабинета Луки. Все было тихо. Она постучала. Тишина. Грейси толкнула дверь. Снова ничего. Компьютер Луки был выключен, лампа на столе не горела, не было никаких следов Цезаря. Рядом с компьютером стоял телефон.
Лука сказал, что можно звонить в любое время. Вот она и позвонит в австралийское посольство.
Грейси подошла к столу, села в кожаное кресло Луки и, набрав номер, стала слушать долгие гудки.
Сердце тяжело билось. Что они скажут? Вдруг они его нашли, и он ждет ее звонка? Или нашли его, а он заявил, что не хочет ее видеть? Или нашли его, но он…
— Мисс Лейн! — послышался в трубке женский голос. — Мы пытались связаться с вами!
О господи! Они его нашли! Они нашли его и пытались сообщить мне об этом, а я заставила их ждать!
— Извините, я переехала, — выдавила Грейси. — Вы… вы нашли его?
— Очень жаль, дорогая. Но… мы хотели вам сообщить — у нас на следующий месяц будет прием для австралийцев, и мы хотели узнать, включать ли вас в список гостей.
Грейси старалась понять, о чем ей говорят, но это плохо получалось.
— Прием?
— Да. Для австралийцев, проживающих в Риме. Вы придете?
Охватившее Грейси разочарование мешалось со странным чувством радости, что еще остается надежда.
— Ничего, если я вам перезвоню позже?
— Конечно. Это не к спеху.
Попрощавшись, Грейси положила трубку и замерла, глядя перед собой. Все ее тело сотрясала нервная дрожь. Спасибо счастливой звезде, или Нептуну, или еще кому-то за то, что ей повезло оказаться у Луки. Если бы не это, она была бы уже дома.
Грейси вспомнились подруги, провожавшие ее в аэропорту и желавшие ей удачи, вспомнились братишка и сестренка. Красный огонек на аппарате подмигивал ей, как бы напоминая: «Позвони домой! Скажи им, что ты скучаешь по ним». Нет, она не станет никому звонить, пока не появятся хорошие новости.
Звук шагов в фойе оторвал Грейси от раздумий. Дверь открылась, Лука вошел и остановился, увидев ее.
— Извините, — сказал он, отступая назад. — Я вам не помешал?
— Нисколько, — ответила Грейси внезапно осипшим голосом. — Просто Мила спит, и я вот… решила позвонить. В посольство, — пояснила она. — Наверное, правду говорят, никаких новостей — хорошая новость.
Грейси попыталась улыбнуться.
— Я зайду попозже, — сказал он, делая шаг к двери. — А вы звоните.
— Да нет, спасибо, не уходите, — отозвалась Грейси. — Я закончила разговор, можете возвращаться к работе.
Лука сделал шаг вперед, загораживая ей дорогу.
— Вообще-то я собирался позвонить на кухню, чтобы принесли печенья и кофе. Может, вы присоединитесь ко мне?
Грейси поводила босой ногой по деревянному полу. Мысль о том, чтобы остаться наедине со своими мыслями, не грела. Другое дело печенье, кофе и вежливый разговор.
— Правда, почему бы и нет? — произнесла она. Лука, приглашающее, показал рукой на кожаный диван. Грейси села. Цезарь подошел и, как обычно, сел у ее ног. Грейси почесала его за ухом.
Лука позвонил и присел на диван рядом с Грейси.
— Ну и как вам нравится у нас?
— Очень. Здесь чудесно. Мне даже не верится, что прошли только одни сутки. Я чувствую себя как…
— Как дома? — закончил он с улыбкой.
Грейси неопределенно пожала плечами.
— Я так долго была в дороге, что мне очень приятно, наконец, остановиться и дать отдых ногам. Хочется поблагодарить вас за то, что не оставили женщину в трудном положении.
Лука улыбнулся уголками губ.
— Вы хорошо говорите.
— Для этого я и здесь.
— Ммм… По правде сказать, вы тоже мне помогаете. За сегодняшний день я сделал больше, чем делал раньше за более долгое время. Gracie.
— Не за что.
Ответная улыбка Луки словно осветила комнату, и у Грейси екнуло сердце. А вот это ни к чему. Уж слишком она чувствительная. Она приехала сюда, чтобы разыскать отца, и только.
— Мила всегда сидит с вами, когда вы работаете? — спросила Грейси, поджимая под себя ноги и немножко увеличивая расстояние между собой и тем, от кого у нее екало сердце.
— Частенько.
— И сегодня, наверное, вы не раз порывались пойти и посмотреть, как она, да?
Взгляд Луки скользнул по комнате и остановился на Грейси. Она сжалась, унимая зародившуюся где-то внутри дрожь.
— Много раз, — признался он.
— И что же вас останавливало?
— Сам не знаю, — задумчиво проговорил Лука.
То ли оттого, что в комнате было тепло, то ли из-за мягкого освещения, а может быть, из-за тишины, но Грейси вдруг почувствовала, что она ужасно рада быть наедине с этим мужчиной. И это тоже было ни к чему.
Он не так давно овдовел.
Она просто работает на него.
Он обещал помочь ей найти отца.
И что бы она ни вообразила себе, все это рухнет и рассыплется, как карточный домик.
Вошла Кэт, неся поднос с печеньем и кофе. Когда она вышла, Лука первый нарушил молчание.
— Расскажите мне немножко про вашу жизнь в Австралии. У вас есть сестры и братья?
— Одна сестра и один брат, по матери.
— Ну вот. Вы очень умело обращаетесь с Милой, я сразу подумал, что у вас есть опыт.
Грейси покачала головой.
— Не слишком большой. Я уехала из дома, когда они были совсем маленькие.
Грейси представилось, как два долговязых белокурых подростка стоят, уставившись на могилу ее и своей матери, и ей стало больно оттого, что она не осталась с ними подольше, чтобы помочь им справиться с горем, наверное, даже более глубоким, чем ее собственное.
— Тогда я удивляюсь, — проговорил Лука, вырывая ее из воспоминаний.
Грейси откусила кусочек печенья, вкуснее которого она в жизни не пробовала.
— Расскажите мне про Австралию, — попросил Лука. — Я довольно много путешествовал, но не так далеко. Мне ни разу не приходилось проводить в самолете целые сутки.
— Ну, если вам говорили, что мы все до одного держим во дворе кенгуру, и что все австралийцы блондины, и начинают кататься на волнах раньше, чем ходить, так это все, правда.
