В начале нашего ХХI века люди исчезать перестали. И это естественно Каркан изобрел метод съемки голографических следов, этот метод давал сто очков вперед любой розыскной собаке, и след похищенного оказалось возможным отследить даже в том случае, если беднягу убили и увезли в машине, а место происшествия для верности облили гадостью, отбивающей запахи. Так, кстати, нашли в 2011 году похищенного израильского солдата Ицика Кахалани террористы его даже обидеть не успели, а уже были накрыты агентами общей службы безопасности.
В досье полиций Англии, США, Франции и других развитых стран никаких сведений о нераскрытых похищениях я больше не нашел. В Шри Ланке или Иране люди продолжали исчезать, но они там исчезали всегда, и для того, чтобы прекратить эту волну, нужна была не полиция, а революция. В Израиле последнее бесследное нераскрытое исчезновение приключились 19 апреля 2007 года — средь бела дня исчез строительный рабочий.
Почему метод Каркана не показал никаких следов на том месте, где Дину Цаплину видели последний раз? Именно этот вопрос и замучил меня. Коллеги в свое время от него отмахнулись, приписав отсутствие результата собственному неумению пользоваться достаточно сложной аппаратурой и несовершенству датчиков.
Я понимал коллег. Потому что, если не принять их объяснения, нужно было остановиться на выводе о том, что бедная Дина вознеслась на небо вместе, кстати, с собачкой и неизвестным «мафиозо».
Именно такой вывод я и сделал после долгого раздумья.
* * *
— Ну, конечно, — сказал я. — Дину похитили пришельцы. Не первый случай — многих похищали пришельцы, и я не понимаю, почему ты не упомянул об этом в своем рассказе.
— Не иронизируй, Павел, — спокойно сказал Бутлер, — а лучше дай себе труд подумать. Будучи историком, ты должен знать: все люди, якобы похищенные инопланетянами, обнаруживались в течение нескольких часов. Это раз. И во-вторых, все такие случаи происходили без свидетелей — никаких тебе мафиози с собачками.
— Ага, — пробормотал я. — Значит, даже эту версию ты прорабатывал…
— Я прорабатывал все версии, — холодно сказал Бутлер. — И когда я говорю «все», то имею в виду и самые бредовые. Пусть пришельцы, пусть сам дьявол, лишь бы девочку вернули.
— Продолжай, — сказал я.
* * *
— Отрабатывая киберпортрет, — продолжал Роман, — полиция вышла на четверых. Это было еще до того, как дело передали мне, все данные я нашел в компьютере. Один был уроженцем страны, звали его Реувен Хазан, он владел магазином готового платья на Алленби. Собачку его звали Эфес, хороший песик, мирный. Весь день похищения Хазан находился в своем магазине — алиби стопроцентное.
Вторым оказался иностранный турист — Шарль Леверет, еврей из Канады. Приехал с собачкой Гуго посмотреть святые места. По профессии математик, работал в университете Квебека. Никакого алиби, весь день он мотался по стране в арендованной авиетке, один раз даже был оштрафован за превышение высоты полета этого класса машин — произошло это в три часа дня в районе Нетании. В авиетке канадец был один, не считая Гуго.
Третий подозреваемый оказался, действительно, «русским». Гиль Вартбург, в Израиле с девяносто пятого года. Бизнесмен, занимался торговыми операциями с Россией — в то время это был самый популярный вид «русского» бизнеса, если ты помнишь. Собачку Вартбурга, между прочим, звали Боря. По словам Вартбурга, в честь Ельцина. Алиби не имел ни Вартбург, ни его собака, но это ведь еще ни о чем не говорит…
Наконец, четвертым был Рон Пундак, выходец из Венгрии, страховой агент, в тот день он объезжал со своей собакой Альмой потенциальных клиентов в районе Эйлата и никак не мог оказаться в полдень на месте похищения.
* * *
— А теперь, Павел, — сказал Роман, — включи свою интуицию и скажи-ка, кто из этой четверки выглядит самым подозрительным.
— Ты что же, — удивился я, — утверждаешь, что один из них и был похитителем?
— Я ничего не утверждаю. Я лишь прошу тебя встать на мое место. Смотри — вот точка: это Дина Цаплина и неизвестный с собачкой. Вот другая точка некто, чья внешность (не забудь и о собачке) соответствует киберпортрету. Во всех случаях использования метода Каркана достаточно было бы определить ментальный след — и нить вывела бы на конкретного человека. В данном случае метод Каркана ничего не дал. Поэтому оставалось одно: рассуждать и действовать. Рассуждать по методу Эркюля Пуаро и действовать в духе Пери Мейсона. Итак?
— Ну… — я помедлил. — Надо полагать, что ты решил прощупать «русского». Здесь мог быть хоть какой-то мотив. Давняя любовь к Рите Цаплиной, скажем… А может, Дина вообще была его дочерью, а? Его и Риты.
— Боже, какой примитив, — вздохнул Бутлер. — Ты это серьезно?
— Нет, — признался я. — И вообще, раз в этой компании оказался «русский», то, скорее всего, его можно отбросить. Иначе все было бы слишком просто.
— Верно, — кивнул Роман. — Полиция еще до меня «работала» этого Вартбурга всеми методами. Ничего общего с семьей Цаплиных — аж до третьего поколения в прошлое. Оперативная разработка — за беднягой следили неделю, даже в туалете и ванне — ничего не дала. Хазан оставил в магазине своего двойника, а Пундак пересел с «Хонды» на ракетоплан?..
— Тогда не знаю, — сказал я. — В конце концов, ты мне рассказываешь или я тебе?
* * *
— Остаются трое, — продолжал размышлять я. — Турист Дину и ее мать вряд ли знал. Да и куда он мог деть похищенную девочку? Не в чемодан же… Его наверняка в Бен-Гурионе просвечивали всеми возможными способами.
— И невозможными тоже, — усмехнулся Роман. — Обыкновенный турист.
— Тогда остаются эти… Владелец магазина и страховой агент. За ними, наверное, тоже следили?
— Конечно. Полный нуль. Никаких мотивов и стопроцентное алиби.
— Ага, — сказал я многозначительно, — все авторы детективов уверяют, что самым подозрительным является именно стопроцентное алиби. Наверняка оно подстроено. Нормальный человек об алиби заботиться не станет.
Бутлер рассмеялся.
— Гениальная логика! — сказал он. — В таком случае ты наверняка стал бы подозревать в похищении нашего космонавта Бармина — его в тот день даже на Земле не было, алиби совершенно железное и, по твоей логике, подстроенное.
— Не передергивай! Есть еще такая вещь как мотив!
— Ни у кого из четверки никакого мотива не наблюдалось… Не стану тебя утомлять, Павел, я на следующий день вылетел в Канаду.
— Интуиция?
— Никакой интуиции. Этот канадец, единственный из всех, вполне мог находиться в нужное время в нужном месте. Если сам не при чем, то, может, видел что-то?
— Ага, — понял я. — Если не подозреваемый, так свидетель.
Бутлер посмотрел на меня странным взглядом и продолжил рассказ.
* * *
