Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
— Да вы чо, охренели, что ли? — заорал Никитин.
Олег, потеряв терпение, швырнул Никитина в руки Добрынину, сам резко шагнул к двери и, распахнув ее, пинком отправил Никитина на лестницу. Следом полетели его ботинки и куртка. Затем Олег яростно захлопнул дверь и повернул два раза замок.
— Эх и дурак! — покачал он головой. — Ну и дурак! Рожают же таких дураков!
— Это мы сами, извиняюсь, дураки, что вообще его в компанию пустили, — заметила Маша.
— Все от безбожия, от того, что духовной жизнью не живем, — укоризненно заметил Ювеналий.
— Слава богу, хоть этот идиот угомонился, — вздохнула Маша, имея в виду Шатилова. — Спит вон на диване.
Шатилов действительно устал от алкоголя и с открытым ртом, немилосердно храпя, спал на диване, свесив ноги на пол.
— Так, пускай просыпается и тоже двигает отсюда, — никак не мог успокоиться Олег. — Мне надоело это все!
— Может, не стоит его трогать? — вступилась Лавриненко. — А то сейчас тоже буйство учинит. Говно не трогай — оно и не завоняет.
— Мне вообще здесь этого говна не надо! — заорал выведенный из себя Олег и круто повернулся к жене: — Вот, твои одногруппники, между прочим! Друзья, тоже мне, нашлись! Я таких козлов в дом не приглашаю!
— Олежа, ну кто же знал, что они совсем соображать перестают, когда выпьют? — оправдывалась Маша.
— Как будто это в первый раз!
— Ну, в таком состоянии он действительно в первый раз, — заметила Маша. — Раньше все же поспокойнее себя вел. И потом, ты же знаешь — их в дверь, они в окно. От них же невозможно отвязаться!
— Слава богу, что ты последний год учишься. Дальше, надеюсь, они о себе не напомнят.
Тут, словно издевательское подтверждение слов Маши, откуда-то с улицы послышался пьяный голос:
— Губины — пидарасы!
Олег и Маша одновременно вздрогнули, повернувшись в сторону балкона, со стороны которого доносились выкрики.
— Губины — пидарасы! И лесбияны! — продолжал орать потерявший остатки разума Никитин. — А Тонька — первая лесбиянка!
Олег кинулся к окну. На противоположной стороне улицы, покачиваясь из стороны в сторону, стоял Никитин с бутылкой водки в руках. Он отпивал из нее прямо из горлышка, откашливался и продолжал горланить:
— А Тоньку вообще никто трахать не хочет, она Губину за это платит! Губин, ты не волнуйся, я сам за твоих лесбиянок возьмусь, хочешь?
Маша, услышав эти фразы, побелела и вцепилась в руку мужа. Она была готова разрыдаться. Даже у непробиваемой Антонины начали подрагивать пальцы. Она взяла сигарету и скрылась на кухне.
— Ну, сейчас я ему! — кидаясь в прихожую, прошипел Олег.
В это время там обувался Ювеналий Добрынин, собираясь к заутрене. Увидев перекошенное от ярости лицо Олега, он остановил его.
— Не нужно, не нужно насилия, — замогильным голосом заговорил он. — Сейчас я с ним сам поговорю, по-христиански. Нужно излечить душу его заблудшую.
— Какую душу? — рвался Олег. — Его только кулаком по морде можно излечить. И то ненадолго.
— Не нужно, Олег, — вышла из кухни Антонина. — Лучше не обращать внимания на этого дурака, он сейчас сам уйдет. Неужели ты не видишь, что он нарочно нас провоцирует? Сейчас ему надоест собственная невостребованность, и он домой пойдет.
— Господи, бедная Люба! — вздохнула Маша. — Какое счастье, что она не пришла, а то ей больше всех досталось бы.
Лавриненко презрительно усмехнулась.
— Вот видите, Ювеналий… Вы говорите, что по-христиански мало кто поступает. А Люба — яркий пример милосердия. Представляете, жить с таким человеком, спать с ним в одной постели…
Ювеналий строго сдвинул брови и серьезно посмотрел на Лавриненко.
— А вы мне симпатичны, Ювеналий, — неожиданно томно сказала Антонина. — Я вам позвоню как-нибудь, поговорим на христианские темы, можно?
— Хорошо, — сухо ответил Добрынин. — Только после праздников.
— Разумеется, — согласилась Лавриненко, улыбнулась на прощание уже окончательно собравшемуся Ювеналию и пошла обратно в кухню.
Крики за окном стихли. Олег подошел к балкону и выглянул. Он увидел медленно удалявшегося Никитина, который на ходу отпивал водку, что-то продолжая говорить, но уже как бы себе под нос. Отойдя уже на довольно приличное расстояние, он неожиданно повернулся и выкрикнул:
— Козлы!
После чего запустил опустевшей бутылкой в дом Губиных. Бутылка разбилась о металлическую решетку лоджии первого этажа. Никитин чуть-чуть подождал, словно желая, чтобы жильцы вышли и стали бы с ним разбираться, но так и не дождался. Постояв, покачиваясь, на одном месте, он наконец решительно завернул за угол дома и скрылся в темноте.
— Ну и дурак, — снова закачал головой Губин, продолжая всматриваться в темноту.
Он видел, как вышел из подъезда Ювеналий и, оглядевшись по сторонам, пошел в противоположную сторону. Олег, подождав еще немного, вернулся в комнату.
— Выпить что-нибудь осталось? — спросил он у Антонины.
Та отрицательно покачала головой. Олег выругался сквозь зубы и тут обратил внимание на Шатилова. Подошел к нему и начал трясти его за плечо. Дмитрий очнулся не сразу, с трудом сел на диване.
— Шоу окончено, — прокомментировал свои действия Губин. — Гоу хоум, плиз!
— Какой хоум, ты чо, Олег? — скривился Шатилов. — Дай поспать.
— Здесь тебе не гостиница. Давай, двигай!
— Да ты чо? Я мешаю, что ли? — начал юлить Шатилов, начинавший понимать, что все разошлись, и удивляясь, что рядом с ним нет его закадычного дружбана. — А Серега-то где? Ушел, что ли?
— Ушел… — нехорошо ухмыльнулся Олег. — Выгнали мы его.
— Вы-гна-ли? — удивился Шатилов. — Да вы чего? Пацана обидели… Стоп, подожди… А почему? Он буянил, что ли?
— Ты что, не знаешь дружка, что ли, своего?
— Да ну… Да Олег… Ну, это ерунда какая-то, — на Шатилова вдруг напал приступ миролюбия. — Это он выпил просто лишнего. Завтра наверняка с бутылкой приедет — извиняться.
— Мне чихать на его извинения, — сухо ответил Губин. — Давай собирайся, я устал уже от этого Рождества.
Шатилов покачал головой, окинул мутным взглядом стол.
— Слушай, Олег, а выпить нет, что ли, больше?
— Нет, — так же сухо ответил Губин. — Я за пивом собираюсь в ларек.
— А… и я с тобой, — засуетился Шатилов. — У меня и бабки кое-какие остались.
— Давай, собирайся, — подтолкнул его Олег, понимая, что поход за пивом в ларек — самый удобный предлог спровадить Шатилова из квартиры.
Дмитрий неуклюже встал, обогнул стол, чуть не упав на Антонину, не удержавшись на повороте. Та брезгливо отодвинулась.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
