Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
— Мисс Бишоп, — обращается он ко мне официальным тоном, пытаясь отвлечь от мрачных мыслей.
Я ненавижу, когда Библиотекари со мной церемонятся. Но это не касается Роланда: когда он так говорит, мне всякий раз кажется, будто он вот-вот улыбнется и подмигнет. В его устах официоз кажется шуткой.
— Да, он не так уж плох, — в конце концов сдаюсь я. — Просто слишком стар.
— Нет ничего плохого в старости.
— Тебе лучше знать, — соглашаюсь я. Это скользкая тема. Роланд не хочет рассказывать, как давно он здесь работает. Он не может быть очень старым: по крайней мере, он так не выглядит — одним из преимуществ работы в Архиве является сохранение молодости — но сколько я ни пыталась выведать о его жизни до Архива, о том, как он сам ловил Истории, он тут же менял тему или отделывался общими словами. То же касается и его работы в Архиве. Я слышала о том, что Библиотекари работали по десять-пятнадцать лет, а потом уходили на пенсию — если возраст не проявляется внешне, это не значит, что они его не ощущают. Но насчет Роланда я ничего не могу сказать. Я помню, он вскользь упоминал о Москве и как-то раз, забывшись, о Шотландии.
Музыка волнами струится вокруг.
Он опускает ноги на пол и начинает наводить порядок на столе.
— Я могу тебе чем-то помочь?
Бен. Я больше не могу извиваться, как уж на сковородке, и больше не могу врать. Мне нужна его помощь. Только Библиотекарю под силу ориентироваться в лабиринтах Архива.
— На самом деле… Я надеялась…
— Даже не проси меня об этом.
— Ты ведь не знаешь, о чем я хотела…
— Эти паузы и виноватый вид выдают тебя с головой.
— Но я…
— Маккензи!
Я вздрагиваю — он не так часто называет меня по имени.
— Роланд. Пожалуйста.
Он смотрит на меня и ничего не говорит.
— Я не смогу найти его сама, — настаиваю я, стараясь говорить как можно спокойнее.
— Ты не должна его искать.
— Я уже не просила об этом несколько недель, — канючу я. Потому что просила Лизу.
Длится еще одно бесконечное мгновение, и в конце концов Роланд сдается и медленно закрывает глаза, словно признав свое поражение. Нащупав блокнот такого же размера, как мой Архивный листок, он что-то в нем пишет. Спустя полминуты у стола снова появляется Эллиотт, держа в руке свой блокнот. Он вопросительно смотрит на Роланда.
— Извини, что вернул тебя, — говорит Роланд. — Я ненадолго.
Эллиотт кивает и молча занимает свое место. Приемную никогда не оставляют без присмотра. Я прохожу за Роландом в Атриум. Тут и там вижу Библиотекарей, и издали узнаю Лизу: пучок темных пышных волос плывет вдоль боковой полки и исчезает в проходе. Я стараюсь не отвлекаться на грандиозный потолок, на витражи, не задерживаться и не позволять безмолвной красоте вгонять себя в оцепенение: вдруг это заставит Роланда передумать? Я сосредотачиваюсь на полках, которые ведут меня к Бену.
Я пыталась запоминать путь — чтобы не запутаться, в какое из десяти крыльев мы опускаемся, какой лестницей поднимаемся вверх. Считаю повороты, когда мы идем по галереям. Но мне так и не удалось запомнить дорогу: даже в моменты, когда я была почти уверена, ничего не срабатывало. Не знаю, во мне ли дело, или в том, что путь может меняться. Может, они меняют полки местами. Я вспоминаю, как раньше любила реорганизовывать свою коллекцию фильмов: один день от лучшего к худшему, другой — по цвету обложки, третий — по алфавиту… Каждый, кто теперь лежит на полках, скончался под юрисдикцией этой ветви Архива, но, кроме этого, никаких постоянных методов организации полок нет. Потому, как ни крути, только Библиотекари могут свободно здесь перемещаться.
Сегодня Роланд ведет меня новым путем: вдоль атриума, потом вниз к шестому крылу, пересекает несколько маленьких галерей, через внутренний дворик и небольшую деревянную лестницу. В конце концов мы останавливаемся перед большой просторной комнатой для чтения. Пол покрывает красный ковер, по углам расставлены кресла, но главное здесь — стены, занятые ящиками.
Панель каждого ящика размером с торец гроба.
Роланд тихонько кладет руку на одну из них. Над его пальцами я вижу белую табличку в латунной рамке. Под рамкой — замочная скважина.
И тут Роланд отворачивается.
— Спасибо, — шепчу я, когда он уходит.
— Твой ключ все равно не сработает, — шепчет он в ответ.
— Я знаю.
— Это уже не он, — мягко добавляет Роланд. — Точно не он.
— Я знаю, — повторяю я, делая шаг к ящику. Мои пальцы замирают над табличкой с именем.
БИШОП, БЕНДЖАМИН ДЖОРДЖ
2003–2013
Глава пятая
Я провожу пальцами по надписи, и снова оказываюсь в прошлом году. Я сижу на одном из этих больничных стульев, которые вроде бы выглядят удобными — но дело в том, что в больнице не может быть ничего удобного. Прошло уже три года, как не стало деда. Мне пятнадцать, а Бену десять, и он мертв.
С папой разговаривают полицейские, а врач рассказывает маме, что Бен погиб от удара. От этого слова — удар — меня скручивает и рвет прямо в одну из серых больничных мусорок.
Врач пытается объяснить нам, что Бен не успел ничего почувствовать, но это ложь. Это чувствует мама. Это чувствует папа. И это чувствую я. Мне кажется, что мой скелет выдергивают из тела, и я обхватываю себя руками, чтобы удержать на месте занывшие ребра. В тот день я шла вместе с ним, как обычно, до пересечения улиц Линкольн и Смит, и он, как всегда, нарисовал у меня на руке человечка Бена, а я ему — девочку Мак. Он сказал, что она даже на человечка не похожа, и я согласилась. Тогда он сказал, что я странная, а я ответила, что он опаздывает в школу.
Через белую простыню я вижу нарисованную на его руке фигурку. Простыня не сдвигается ни на миллиметр, под ней нет никакого движения. Я не могу отвести от нее взгляда, а мама с папой говорят с врачами, и кто-то кричит, кто-то плачет, а я не могу ничего сделать — только сосредоточиться на мысли, что увижу его снова. Я покручиваю кольцо, этот спасительный серебряный ободок над высокими, до самого локтя, перчатками без пальцев: ведь я никак не могу смотреть на человечка Бена на своей руке. И все кручу и кручу кольцо, вожу большим пальцем по вырезанным на нем полоскам, и твержу себе, что все будет нормально. И это, конечно, вранье.
Бену десять, и он погиб. Но он не потерян. Только не для меня.
Спустя много часов, когда мы не вчетвером, а втроем, убитые горем, возвращаемся домой, я при первой же возможности вылезаю из окна и темными улицами бегу к лавке мясника — ко входу в Коридоры.
В приемной Архива за столом сидит Лиза, и я прошу отвести меня к Бену. Когда она говорит мне, что это невозможно, я кричу и требую, чтобы она показала мне путь. Она непреклонна, и я бегом врываюсь в Архив. Я бегаю по комнатам, галереям и переходам, не имея ни малейшего понятия, куда меня несут ноги. Я бегу так, будто знаю, где Бен, так же, как знают это Библиотекари, но это — заблуждение. Я бегу мимо тысяч стеллажей, колонн, рядов и стен с именами и датами, выведенными мелким чернильным шрифтом.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
