Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
Потом я отпустил Свена и напоследок крепко пнул его в спину, так что тот растянулся вниз лицом. Он мог бы отползти в сторону, но не осмеливался шевельнуться. Теперь Свен напоминал побитую собаку, и, хотя мне все еще хотелось его убить, я рассудил, что будет лучше позволить ему рассказать мою жуткую историю отцу. Кьяртан, без сомнения, узнает, что Утреда Беббанбургского видели в Эофервике, но он также услышит, что мертвый воин явился, чтобы его убить, и я хотел, чтобы сны его были полны кошмаров.
Свен все еще не двигался, когда я нагнулся и снял с его пояса тяжелый кошель. Потом я сорвал с него семь серебряных ручных браслетов. Хильда отрезала кусок одежды Гелгилла и использовала ткань как мешок, чтобы собрать монеты с подноса рабовладельца. Я отдал ей отцовский шлем, после чего снова сел в седло и похлопал Витнера по шее. Конь высоко вскинул голову, словно понимал, что сегодня показал себя великолепным боевым скакуном.
Я уже собирался ехать, когда в этот и без того странный день произошло нечто еще более странное. Некоторые из пленников, как будто поняв, что они свободны, двинулись к мосту. Но остальные оказались настолько сбиты с толку, напуганы или пали духом, что последовали за вооруженными людьми на восток.
И тут внезапно раздались монашеские песнопения, и из одной из низких хижин с крышей из дерна появилась кучка монахов и священников. Их было семеро, и сегодня им невероятно повезло, потому что, как выяснилось, Кьяртан Жестокий в самом деле ненавидел христиан и убивал всех церковников, которых брал в плен.
Теперь эти семеро были спасены. С ними шел молодой человек в тяжелых цепях раба. Высокий, хорошо сложенный, очень красивый, примерно моего возраста, он был одет в тряпье. Его длинные вьющиеся волосы были такими золотистыми, что выглядели почти белыми, а светлые ресницы, очень голубые глаза и загорелая кожа казались безупречными. Лицо юноши было словно вырезано из камня: удивительно четкие скулы, нос и челюсти, однако резкие черты лица смягчало его жизнерадостное выражение. Судя по всему, жизнь для этого человека была полна невероятных сюрпризов и представлялась ему сплошным весельем. Увидев Свена, съежившегося под копытами моего коня, он оставил распевающих псалмы священников и побежал к нам, остановившись только для того, чтобы подобрать меч того человека, которого я убил.
Юноша держал меч неуклюже, потому что у него были скованы руки, но приставил оружие к горлу Свена.
— Нет, — сказал я. — Не надо.
— Но почему?
Молодой человек улыбнулся мне, и я невольно почувствовал к нему симпатию. Лицо незнакомца было открытым и бесхитростным.
— Я пообещал оставить Свену жизнь, — объяснил я.
Молодой человек одно биение сердца размышлял над этим.
— Так это ты пообещал, — сказал он. — А я — нет.
Он говорил по-датски.
— Но если ты заберешь его жизнь, — ответил я, — мне придется забрать твою.
Юноша обдумал эту возможность, продолжая улыбаться.
— Почему? — спросил он без малейшей тревоги, но так, как будто его очень интересовал ответ.
— Потому что таков закон, — пояснил я.
— Но Свен Кьяртансон не признает законов, — заметил юноша.
— Таков мой закон. И еще я хочу, чтобы он доставил послание своему отцу.
— Какое послание?
— Он должен передать Кьяртану, что мертвый воин пришел за ним.
Молодой человек задумчиво склонил голову набок, словно оценивая это послание, и в конце концов одобрил его, потому что сунул меч под мышку. Потом неуклюже развязал веревочный пояс своих штанов.
— От меня ты тоже можешь передать послание, — обратился он к Свену. — Вот оно.
И он помочился на Свена.
— Я крещу тебя, — сказал молодой человек, — во имя Тора, и Одина, и Локи.
Семеро церковников — три монаха и четыре священника — серьезно наблюдали за «обрядом крещения», но ни один не запротестовал против столь явного богохульства и не попытался остановить юношу.
Молодой человек мочился долго, целясь так, чтобы струя основательно промочила волосы Свена, а когда наконец закончил, снова завязал пояс и в очередной раз улыбнулся мне ослепительной улыбкой.
— Ты и есть мертвый воин?
— Да.
— Перестань скулить, — обратился молодой человек к Свену, потом снова улыбнулся мне: — Тогда, может, окажешь честь и согласишься служить мне?
— Служить тебе? — переспросил я.
Пришел мой черед веселиться.
— Я Гутред, — сказал он, как будто это все объясняло.
— Я слышал только о Гутруме, — ответил я. — И я знаю также Гутверда, а еще встречал пару человек по имени Гутлак, но сроду не слышал ни про какого Гутреда.
— Я Гутред, сын Хардакнута, — пояснил юноша.
Это имя по-прежнему ничего мне не говорило.
— И почему, интересно, я должен служить Гутреду, сыну Хардакнута? — поинтересовался я.
— Да потому, что пока ты не явился сюда, я был рабом, — ответил молодой человек, — но теперь благодаря тебе я король!
Он говорил с таким пылом, что не всегда легко было разобрать слова.
Я улыбнулся под льняным шарфом.
— Ты король? Но король чего?
— Нортумбрии, конечно, — жизнерадостно заявил он.
— Он король, господин, он и вправду король, — серьезно подтвердил один из священников.
Вот так мертвый воин встретил короля, а Свен Одноглазый в ужасе уполз к своему отцу, и в странной земле Нортумбрии все стало в тот день еще более странным.
Глава вторая
Порой в море, когда уводишь корабль слишком далеко от берега, и начинается ветер, и прилив поднимается со злобной силой, и волны разбиваются в белую пену над колышками, на которые в хорошую погоду вешают вдоль бортов щиты, тебе остается лишь плыть туда, куда влечет тебя воля богов. Парус приходится свернуть, пока он не порвался, а налегать на длинные весла бесполезно, поэтому ты привязываешь их и вычерпываешь воду из корабля, и молишься, и наблюдаешь за темнеющим небом, и слушаешь вой ветра, и терпишь обжигающие удары дождевых струй. И надеешься, что прилив, волны и ветер не пригонят твое судно на скалы.
Вот так я и чувствовал себя, оказавшись в Нортумбрии. Я спасся от безумия Хротверда и покинул Эофервик только для того, чтобы унизить Свена, который хотел теперь лишь одного: убить меня… Если только полагал, что мертвого воина можно убить.
Так или иначе, но мне не следовало оставаться в центральной части Нортумбрии, поскольку здесь мои враги были слишком многочисленны. Но я не мог отправиться и дальше на север, потому что тогда очутился бы на землях Беббанбурга, на своих собственных, по праву принадлежащих мне землях, где мой дядя ежедневно молился, чтобы я умер, оставив его законным владельцем того, что он так бессовестно украл. А я не желал, чтобы его молитвы с легкостью воплотились в жизнь. Поэтому ветра ненависти и мести Кьяртана, Свена и моего родного дяди погнали меня на запад, в глушь Камбреленда.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
