Он вскочил в седло. Сержант неуклюже забрался на вторую лошадь.
– Куда направляетесь? – поинтересовался майор Стокс.
– Сначала в Ахмаднагар, а куда потом – то Бог решит.
Полковник легко пришпорил коня и повернул его к выезду со склада. Шарп с болтающимися за спиной ранцем и мушкетом последовал за шотландцем.
Он искупит вину за Чазалгаон. Но не наказанием для виновного, а кое-чем получше – местью.
* * *
Майор Додд провел пальцем по ступице колеса. Он проводил смотр, и выстроившиеся на плацу почти девятьсот человек с любопытством и надеждой, напряженным ожиданием, тревогой и страхом наблюдали за ним.
Белая перчатка осталась белой. Ни пыли, ни грязи. Додд выпрямился и повернулся к орудийному расчету, выискивая на лицах людей проявления облегчения или радости оттого, что все прошло так гладко. Конечно, им досталось. Днем прошел дождь, и артиллеристам пришлось тащить свои пять орудий по грязным улицам через весь город, но все же они успели привести пушки в порядок: убрали следы глины, вымыли лафеты и отполировали жерла орудий так, что те засверкали не хуже латуни.
Впечатляет, думал Додд, стаскивая с руки перчатку. Полман уже покинул Ахмаднагар, отступив на север, на соединение с остальными частями собирающейся армии Скиндии, и майор объявил смотр полка. На сборы был дан всего лишь час, и тем не менее никаких упущений Додд не обнаружил. И вот теперь полк стоял перед ним, выстроившись четырьмя длинными шеренгами, с четырьмя пушками и одной-единственной гаубицей на правом фланге. Сами орудия, при всем их блеске, производили удручающее впечатление. Четыре полевых четырехфунтовых пушки и пятидюймовая гаубица. Нанести противнику серьезный урон ни одно из них не могло.
– Игрушки! – пренебрежительно обронил Додд.
– Мсье?
Француз, капитан Жубер, тщетно надеявшийся, что полк отдадут ему, удивленно посмотрел на майора.
– Вы меня слышали, мусью. Игрушки! – Додд поднял крышку передка и выудил четырехфунтовое ядро, размером в половину мяча для крикета. – Толку от них никакого, мусью!
Коротышка Жубер пожал плечами.
– Не могу с вами согласиться, мсье. Если вести огонь в упор...
– Огонь в упор? О чем вы говорите, мусью? – Додд бросил французу ядро, и тот, изловчившись, неуклюже его поймал. – В ближнем бою они ничем не лучше мушкетов, но гораздо неповоротливее и медлительнее. – Он порылся в ящике. – Картечь? У вас нет картечи?
– Для четырехфунтовых орудий картечь не выпускается, – ответил Жубер. – Более того...
– Тогда мы приготовим ее сами, – перебил его Додд. – Мешочки со скрапом, мусью, привязываются к деревянной пробке и снабжаются зарядом. Полтора фунта пороха на заряд. Найдите в городе женщин и заставьте их нашить мешочков. Может быть, ваша супруга тоже примет посильное участие? – Он с ухмылкой взглянул на Жубера, который никак не отреагировал на эту оскорбительную реплику. Додд уже почувствовал слабость капитана, и главной его слабостью была, несомненно, странно обольстительная Симона Жубер. Она явно презирала супруга, который, в свою очередь, столь же явно боялся потерять ее. – Завтра, к этому часу, вы должны иметь по тридцать мешочков со скрапом на каждое орудие, – распорядился майор.
– Но жерла, майор! – возмущенно воскликнул Жубер.
– Хотите сказать, что они будут поцарапаны? – Додд усмехнулся. – А что важнее, мусью? Поцарапанное жерло и сохраненный полк? Или гладкое жерло и куча мертвецов? Итак, завтра к этому времени обеспечьте каждое орудие тридцатью зарядами картечи и, если для них не найдется места в ящике, выбросите, к дьяволу, эти горошины. С таким же успехом можно стрелять вишневыми косточками.
Он захлопнул крышку. Даже если орудия обеспечить самодельной картечью, большой пользы от них майор не видел. А если пользы нет, то стоит ли за них цепляться? Такой артиллерией поддержки обеспечивался в Индии каждый батальон, но, на взгляд Додда, она лишь снижала маневренность полка. Мало того, что орудия отличались неповоротливостью, так им еще требовалась тягловая сила, с которой тоже возникали постоянные проблемы. Если бы Додд командовал бригадой, он бы просто отказался от такого рода полевых орудий, потому как если артиллерия не способна защитить пехотный батальон, то зачем она тогда вообще? Так или иначе, сейчас у него было пять орудий, и майор собирался использовать их для стрельбы картечью с расстояния в триста ярдов. Пушкарям, конечно, такое не понравится, но – к черту пушкарей!
Осмотрев гаубицу и не обнаружив недостатков, майор кивнул канониру-субадару. Хвалить он никого не стал, поскольку не считал правильным хвалить людей только за то, что они должным образом исполняют свои обязанности. Похвала – для тех, кто делает больше, выходя за служебные рамки. Наказание – для тех, кто недотягивает. И молчание – для остальных.
Покончив с пушками, Додд медленно прошел вдоль беломундирных шеренг пехоты, заглядывая в глаза каждому и не меняя строгого выражения лица, хотя солдаты и тянулись изо всех сил, стараясь произвести выгодное впечатление на нового командира. Капитан Жубер следовал за майором, отставая на шаг и с трудом сохраняя дистанцию, поскольку каждый шаг длинноногого англичанина равнялся его двум. Поначалу француз через каждые несколько шагов отпускал реплику, что-то вроде: "Вот хороший солдат, сэр", но потом, поскольку Додд никак не реагировал на его комментарии, замолчал и только смерил спину командира недовольным взглядом. Майор чувствовал исходящую от Жубера неприязнь, но на чувства капитана ему было наплевать.
Хотя полк и произвел на него самое благоприятное впечатление, Додд сохранил совершенно непроницаемое лицо. Полк действительно смотрелся неплохо, оружие содержалось в порядке, и его собственная рота сипаев, получившая новенькие белые мундиры и стоявшая на левом фланге, выглядела естественной его частью. В британских полках левый фланг отводился стрелковой роте, в батальонах же Ост-Индской компании стрелков не было, поскольку считалось, что сипаи для этой роли не годятся. Додд, вопреки широко распространенному мнению, вознамерился превратить своих верных сипаев в лучших во всей Индии стрелков. Пусть докажут, что Компания ошибалась, и в доказательство уничтожат ее саму.
Большинство солдат смотрели прямо перед собой, некоторые, попытавшись выдержать его взгляд, отводили глаза в сторону. Жубер, замечая их реакцию, симпатизировал последним – в угрюмом лице англичанина проступало что-то неприятное и даже пугающее. Наверняка, решил француз, плеток не жалеет. Британская армия печально славилась тем, что подвергала своих солдат унизительным телесным наказаниям, после которых человек напоминал отбивную. В данном случае, однако, Жубер ошибался. Ни разу за всю свою многолетнюю службу Додд не отдал солдата в руки палача, и не потому, что в войсках Компании порка была запрещена, а потому, что относился к подчиненным с уважением и не терпел телесные наказания. Майор Додд любил солдат так же, как ненавидел большинство офицеров, особенно старших. Хорошие солдаты выигрывают сражения, а победы приносят славу офицерам; следовательно, чтобы добиваться успеха, офицеру нужны солдаты, которые любят его и готовы следовать за ним. Доказательством этого были сипаи его роты. Додд заботился о них, следил, чтобы они хорошо питались, вовремя получали жалованье и брали верх в боях. Теперь он намеревался сделать их состоятельными людьми – маратхские правители славились своей щедростью.
