Джульет открыла: расписание было составлено очень аккуратно — с утра до вечера обозначен каждый час в каждой репетиционной. Проставлены фамилии постановщиков, хореографов и танцовщиков, а в отдельных случаях даже акт балета, который предстояло репетировать.
— Все должны знать, — повторила Рут после того, как подруга с минуту изучала бумагу. — Должны знать, какую приносить обувь, куда идти и чем заниматься.
Обе надолго умолкли. Джульет подошла к стулу, где оставила свою большую сумку, достала сливу и подала Рут.
— Спасибо. — Та нехотя откусила и продолжала обыденным тоном: — Я знала, что этот проект проклят.
Джульет поскребла нос. И решила, что раз больше помочь нечем, стоит задать подруге несколько мелодраматических вопросов.
— Рут, — начала она, — пусть это звучит глупо… как по-твоему, у Мора были враги? Здесь, в студии, кто-то мог пожелать, чтобы он упал?
— Понятия не имею. С какой стати? Я его лично не знала. Только однажды работала с ним в Германии. Мор мне показался вполне симпатичным.
— Кто-нибудь мог его ненавидеть? Кто-нибудь, кто хотел получить эту партию?
— Кто-нибудь? — сухо рассмеялась хореограф. — Ткни в любого. Во всяком случае, в мужчину. И половина женщин. Но таков уж балет: в нем всегда только один Прекрасный Принц.
— Могли это сделать из ненависти?
Рут снова рассмеялась и покачала головой:
— Видишь ли, танцовщики зависят друг от друга. И это не метафора. Зависят физически. Они должны доверять друг другу. Иначе невозможно танцевать. Я не утверждаю, что в студии Янча не подсиживают товарищей и все примутся денно и нощно молиться за скорейшее выздоровление Антона. Но танцовщики намеренно не калечат друг друга.
Несколько мгновений Джульет не отвечала. Она по опыту знала, что Рут обладает ясным, острым видением человеческого поведения. Без этого ей не удалось бы стать хореографом высокого класса. Но вместе с тем она зачастую не замечала того, что находилось прямо под ее носом.
— Не исключено, что кто-то желает тебе провала, — предположила Джульет. Если Рут частенько, как сегодня на Лили, рычала на танцовщиков, она могла настроить против себя многих.
— Ты хочешь спросить, есть ли у меня враги?
— Что-то в этом роде. Ведь это не исключено. Необходимо выяснить, у кого могло возникнуть желание помешать твоей постановке. Согласна?
Рут в замешательстве мотнула головой.
— Ты меня знаешь: мои мозги не работают в этом направлении. Я — балерина. Заговоры больше по твоей части. — Она запнулась и продолжала гораздо осторожнее: — Думаю, найдутся такие, кто обрадуется, если я завалю постановку. До меня доходили слухи, что этот балет хотела ставить сама Викторин. Она занималась хореографией, хотя бешеного успеха не имела.
— Ей нравится Антон Мор?
— Что значит «нравится»? Полагаю, они никогда не говорили ни о чем, кроме профессиональных дел. Да, она с ним вежлива. Но считает, что у него недостаточно классическое образование. Его движения кажутся ей… слишком современными.
— Гм… А как насчет исполнителей «Больших надежд»? Кто-нибудь из них способен затаить на тебя зло?
Рут то ли чихнула, то ли усмехнулась.
— Исполнителей?.. Не вижу причин.
— Подумай. Может быть, ты поставила кого-нибудь в неловкое положение или третировала в присутствии товарищей? Сомневаюсь, чтобы Лили Бедиант тебя обожала.
— Лили не в меру чувствительна. Просто смешно, как Викторин ее балует. Я всего лишь…
— Я не утверждаю, что это Лили, — твердо оборвала ее Джульет. — Это мог сделать любой, кто недоволен студией Янча. Хочу сказать одно: раз тальк положили в ящик после твоего класса, это должен быть кто-то из студии.
— Ты уверена?
— Из посторонних сюда заходил только уборщик протереть пол. Я ни разу не отлучалась из зала.
Рут дожевала сливу и впилась в косточку маленькими, острыми передними зубками.
— А если это он? Разозлился на начальство, и на тебе — пожалуйста.
— Тебе не кажется, что это слишком уж притянуто за уши?
Рут раздраженно пожала плечами:
— Я только предположила. Пожалуй, лучше мне сходить к Грегу. — Она начала медленно подниматься, но, наполовину разогнувшись, воскликнула: — Господи, колени!
— Что, старые травмы?
— Дегенеративный артрит. Обычная вещь у балерин. — И, невесело улыбнувшись, добавила: — Расплата за удовольствие.
Пока Рут ходила к Грегори Флитвуду рассказать о тальке, Джульет оставалась охранять ящик. Хореограф вернулась; она принесла баночки с йогуртом, бутылки с лимонадом, сандвичи и все это разложила прямо на полу.
— Извини, пойти пообедать не получится. Следующее занятие начинается в четыре. — Распечатала хлеб с ветчиной и жадно откусила. Но тут же неловко вскочила на ноги, подбежала к рюкзачку, порывшись в его глубинах, извлекла большую розовую таблетку и проглотила, запив глотком лимонада. — Господи, чуть не забыла! — И снова осторожно уселась на пол.
— Это что, витамины? — заинтересовалась Джульет.
— Нет. Мистенфло. Сайтотек, — буркнула Рут и в ответ на недоуменный взгляд подруги объяснила: — Препарат на основе мизопростола. Боже, ты же здесь совсем ничего не знаешь. Средство от язвы желудка для тех, кто постоянно принимает противовоспалительное.
Джульет помолчала, а когда до нее дошло, сочувственно воскликнула:
— Бедная Рут! Это из-за артрита? Тебе приходится платить за свою карьеру высокую цену!
— У забойщиков от угольной пыли чернеют легкие. В каждой профессии есть свой риск. Даже ты можешь доработаться до болей в запястье или вообразить, что стала реинкарнацией Джейн Остен.
Джульет вспомнила, что Рут не терпит жалости, если только не просит о сочувствии сама.
— Очень многие балерины в той же шкуре, — продолжала хореограф. — Вот Викторин принимает те же таблетки. Но ей гораздо хуже, чем мне. — И резко сменила тему: — Я переговорила с Грегом.
— Прекрасно. Что он собирается предпринять?
— Ему до лампочки.
— В самом деле?
— Ну, вообще-то не совсем. — Рут снова отхлебнула из бутылки с лимонадом. — Он собирается рассказать правду Антону, но предложит ему молчать в тряпочку. Потом распространит в компании сообщение, что у нас произошел «предумышленный инцидент», и попросит всех, кто обладает какой-либо информацией, конфиденциально с ним переговорить.
— «Предумышленный инцидент»? Не слишком ли туманно?
Рут пожала плечами:
— Грег сказал, что не желает, чтобы кто-нибудь другой взял этот способ на вооружение.
— Думаешь, что-нибудь удастся выяснить? — с сомнением спросила Джульет.
