Я была совершенно уверена в своей правоте, но все равно решила позвать мистера Коттрелла.
— Мистер Коттрелл! Мистер Коттрелл! — как можно громче закричала я.
Я забыла о пещерах и отражающих эхо степах окружавших меня скал и, когда мой голос вернулся ко мне — глухой и гулкий, подпрыгнула с колотящимся от страха сердцем… Я заткнула уши. «Мистер Коттрелл! Мистер Коттрелл!»
Вдруг я услышала еще кое-что, от чего испугалась еще больше. Отдаленное бормотание. Голос был не мой, и он звал меня по имени.
— Гейл! — раздавался стон. — Гейл, Гейл, Гейл!..
Это было похоже на ветер.
— Гейл, Гейл! Где ты, Гейл?..
У меня волосы встали дыбом. Я вскрикнула от страха и побежала обратно. В другое время я бы никогда не пробежала по этой скользкой каменной тропинке, покрытой зеленоватыми водорослями, но сейчас неслась по ней, как на крыльях. Я уже миновала самое узкое место. Сердце у меня бешено колотилось. Остановилась я только тогда, когда обогнула гранитную глыбу за пещерой. В отверстии пещеры что-то шевельнулось, и по узенькой тропинке кто-то понесся ко мне!
Я не помнила себя от страха. Я не могла повернуть назад даже тогда, когда увидела то, что показалось мне волком. Это была собака — красивый доберман-пинчер, крупный, с черной мордой. Купированные уши и хвост придавали его облику впечатление силы, скорости и сдерживаемой свирепости, заставившей меня застыть на месте.
При моем появлении животное остановилось. На нем был ошейник, но ярлычка я не увидела. Пес ощерился, обнажив крепкие белые зубы, но не зарычал и не залаял; он просто стоял и смотрел на меня. Затем собака спокойно повернулась, прошла по тропинке и начала взбираться на гору.
Я забыла о странных ступеньках, идущих к пещере, и наблюдала за доберманом, пока тот не исчез в темном отверстии.
Тут я вздохнула с облегчением. Доберманы-пинчеры всегда казались мне самыми неприятными собаками. В последний раз посмотрев на пещеру, я зашагала дальше. Обогнув наклонную скалу, я увидела круглую плиту. Но она была уже полностью затоплена водой.
Я в ужасе остановилась. Осталась только полоска песка шириной в ярд, но и она быстро сокращалась. И в этот ужасный момент я вспомнила про сильнейшие приливы в заливе Фанди! В памяти всплыли предостережения Адриана, и сердце у меня забилось так громко, что я почти слышала его. Охваченная паникой, я огляделась. Может быть, укрыться в пещере, в которой исчезла эта ужасная собака? Она казалась самой высокой точкой, которую еще возможно найти. Я в отчаянии пыталась вспомнить, что рассказывал мне о приливах Адриан, но была так испугана, что почти ничего не соображала, да и вообще легкомысленно пропустила между ушей его предостережения!
Я посмотрела на часы. Было половина третьего. Когда я услышала тот ужасный рев, было около восьми часов. Говорил ли мне кто-нибудь, что от прилива до прилива проходит двенадцать часов? Или шесть, или восемь?
Одно было ясно: наступает прилив. За то время, которое мне понадобилось, чтобы обследовать тропинку, вода поднялась по меньшей мере на фут. А пока я в нерешительности ждала неизвестно чего, она продолжала прибывать. И будет прибывать до тех пор, пока прогулка по пляжу не станет невозможной!
Я должна пройти по пляжу сейчас или найти высокое место, чтобы быть вне пределов досягаемости приливной волны. Пещера? Но разве Адриан не говорил мне, что во время прилива пещера может стать ловушкой? А кроме того, в самой высокой пещере меня поджидает доберман!
Я взглянула на пещеру и двинулась вперед. Собака появилась у входа пещеры и стояла, глядя на море. Она стояла так неподвижно, что казалась вырезанной из дерева. Вдруг меня осенило, что я и раньше видела эту позу. Сегодня утром на носу белого судна, несомненно, была не резная статуя, а именно эта собака!
Теперь она смотрела на море. Наблюдала ли она за огромной волной, поднимающейся вокруг острова? Волной, которая скоро с ревом обрушится на этот пляж?
Все прежние страхи вновь охватили меня, и я, повернувшись, побежала прямо по воде. Вода была такой холодной, что у меня перехватило дыхание, но я продолжала пробираться вперед. Несмотря на охватившую меня панику, я вспомнила, что недалеко отсюда было мелкое место, но не могла с уверенностью сказать, где оно находится и насколько там сейчас глубоко. Меня накрыла волна, и я оказалась под водой. Сильное течение оторвало меня от дна.
Я с трудом встала и тут же обнаружила, что вода уже доходит мне почти до плеч. Тогда я скинула туфли и поплыла. Я обрела некоторую уверенность, но страх перед волнами гнал меня ближе к скалистой стене. Там вода не доходила мне и до колен. Я встала, чтобы перевести дыхание, и увидела, как поднимается следующая волна. Мне следовало бы поплыть ей навстречу, но вместо этого страх заставил меня отступить, и я плотно прижалась к утесу.
Я почувствовала, как волна ударила меня, крепко пригвоздив мою голову к скале. Перед глазами ослепляющими красными вспышками взорвались фейерверки. Я чувствовала, как меня относит в сторону, и слабо пыталась бороться со стихией. Твердые камни били меня по рукам и ногам, а волна безжалостно относила на глубину. На мгновение очнувшись от удара по голове, я открыла рот, чтобы вдохнуть свежего воздуха, и тотчас же захлебнулась. Меня затошнило. Из серого неба полился проливной дождь, колотя меня по лицу и плечам. Я чувствовала, что начинаю тонуть. Я иду ко дну… ко дну…
Но в этот момент кто-то поймал меня! Кто-то схватил меня под мышки и поплыл вместе со мной. Я чувствовала под собой его тело. Кажется, я даже попыталась шевелить ногами, чтобы помочь ему, но тут мы добрались до мелководья, и он встал. Когда над нами снова поднялась волна, его руки подхватили меня и высоко подняли над собой. Он грубо перевернул меня, перебросил через плечо и схватил за запястье и лодыжку, как мешок с картошкой.
Я забрыкалась, но вновь захлебнулась. Придя себя, я поняла, что этот человек делает то, что полагалось делать мне: по пояс в воде он пробирался как можно дальше от утеса, чтобы избежать волн, ударяющихся о камень, и все-таки не настолько далеко, чтобы ему пришлось плыть. Вероятно, он был выше меня. Я видела только довольно короткие трусы и две крепкие ноги.
Я чувствовала под своим животом его грудь. Вода отступила у меня на глазах, и наконец мы вышли на берег. Выйдя на мокрый песок, человек заворчал от усилия, неся меня к тропинке, ведущей к дому.
Его рука отпустила мое запястье, и я, скользнув по его плечу, оказалась в его объятиях. Он положил меня на мокрую траву, и я, открыв глаза, увидела белое лицо Адриана Хаммонда.
— Какие же девушки глупые! — задыхаясь, сказал он. — Человек отпустил вас на минуту, и что из этого вышло? Вы лезете неизвестно куда и чуть не тонете! Не будь меня на крыше…
Он положил мне под голову вместо подушки что-то мокрое и повернул мое лицо.
— Что теперь? — проговорил он. — Запрокинули голову назад? Держите подбородок? Да…
Положив руку мне на плечо, он откинул мою голову назад. Другой рукой схватил мой подбородок, и я почувствовала, как мои губы раздвигаются. Затем его губы зажали мои. Я немедленно открыла глаза и попыталась сесть и оттолкнуть его.
