— С чем будешь? С клубничным вареньем? Со сметаной? Со сливочным маслом?
— Со сметаной. Мама ушла?
— Да, сегодня у нее тяжелый день. На работе, а потом прием — там, — качнула головой вправо Вера Константиновна. «Там» — означало квартиру на Чистых Прудах.
— Ясно. Значит, придет поздно?
— Да. Не рано. У тебя сегодня последний день отдыха?
— Не напоминай об этом, — попросил Павел.
— Отдыхать — не работать. Рассказывай, как там в Стамбуле? Вчера ничего сообщить не успел. Сразу к своей Надин умчался. Ну понятно, дело молодое…
Паша невольно покраснел.
— Да… Надин… — И тут он спохватился. Его же просили описать Стамбул, а не Надин. — Город замечательный. Красивый. Для нас это экзотика. Мечети, архитектура. — Паша подумал, что он несет жуткую околесицу. Второклассник и то рассказал бы лучше. Живописнее. А он изъясняется, как Эллочка Людоедочка. Но ничего не мог с этим поделать. Во-первых, Стамбул уже выветрился из его головы в связи с тем, что он вчера увидел на диске у Надин — лицо Ларисы Марголиной, в которой он признал девушку, встреченную им на стамбульском базаре. Во-вторых, он не выспался. И с трудом приходил в себя. В-третьих, на него Стамбул не произвел никакого впечатления.
— Какие блинчики! — изобразил на лице умиление Паша. Ему хотелось увильнуть от стамбульской темы. — Смак!
— Вот сметана.
— Как я соскучился в Турции по твоей кухне!
— Что, там плохо кормили?
Паша решил больше не возвращаться к Турции. Ни под каким соусом и видом.
— Да… неважно! Чуть не забыл! Подарок! — Паша выскочил из-за стола с блином во рту.
— Поешь! Потом вручишь. Но Паша уже не слышал ее.
— Вот, — через минуту он протягивал Вере Константиновне лежавшего на ладони светло-бежевого слоника.
— Спасибо. Люблю путешествовать. Когда-то я ездила в Крым…
— Я пошел, — сказал Паша.
— Ты еще толком не поел.
— Не хочу. Наелся.
— Во сколько придешь?
— Не знаю.
— Если задержишься — предупреди! — велела бабушка.
— Я позвоню тогда.
Никакого четкого и стройного плана в голове у Паши не было. Он решил действовать наобум. Экспромтом. Первым делом он хотел разговорить Надин, хотя понимал, что сделать это будет очень нелегко. Кроме того, Надин была на работе. Отвлекать ее — опасно. Можно получить выговор. Но рискнуть стоило. Паша ощущал в себе такую жажду деятельности, что сидеть сложа руки он больше не мог ни одной минуты.
Закрывшись в комнате, Паша набрал номер мобильного Надин. Ее голос был чуть сонным, как будто бы она только что проснулась.
— Алло! Паш, ты?
— Ну я, — бодро ответил Паша. — Кто же еще? В трубке возникла пауза.
— Ты что-то хотел?
— Да. Увидеть тебя.
На этот раз пауза была длиннее первой.
— В смысле?
— Увидеться, повстречаться, побеседовать. У меня нет, к сожалению, под рукой словаря Даля, чтобы перечислить все значения слова «увидеться».
— Паша, Даль мне не нужен. Обойдемся без него, — сказала Надин.
— Надин. Я хотел просто с тобой поболтать. Очень соскучился. Вчера мы пахали как волы…
— Хорошо, подъезжай ко мне на работу. У нас будет краткое рандеву. Если тебя это устроит — приезжай! Все равно я сегодня приду домой поздно.
— Ты мне пропуск выпишешь?
— Конечно! Не забудь паспорт.
Контора Надин располагалась на Октябрьской. В хорошем двухэтажном особняке. Пару раз Паша был на работе у Надин, поэтому здание он нашел довольно быстро. Но когда Паша миновал охранника, запищал мобильник. Звонила Надин.
— Лучше встретимся в буфете. Я уже спускаюсь туда.
— Идет!
Надин сидела за столиком. Увидев Пашу, она помахала ему рукой.
— Привет, — сказал Паша, подходя к ней.
— Привет!
Бессонная ночь не прошла для Надин даром. Сквозь безупречный макияж просвечивала измотанность и усталость. Ей очень шел темно-синий брючный костюм и ослепительно белая блузка, открывавшая красивый изгиб шеи, но все равно было видно, что Надин не в лучшей форме.
— Хорошо выглядишь!
— Паша, не льсти понапрасну. Как говорил монах Окаяма: «Не умножай сущности без надобности». Я прекрасно знаю, что вид у меня чуть покрасивее крокодила.
— Я искренне, — попробовал возмутиться Паша. Но Надин оборвала его:
— Не растрачивай себя попусту.
— Что будем есть?
— Я ничего не хочу. Зеленого чая здесь нет. Поэтому я буду кофе. Если хочешь, заказывай. Кормят тут отлично. Так что можешь пообедать.
— Да я тоже только что пое… — Паша вдруг подумал, что, растянув процесс поглощения пищи, он может подольше поговорить с Надин. А это как раз и входило в его планы. — Пожалуй, я пообедаю. Аппетит проснулся.
— Вот и хорошо! — с легкой иронией сказала Надин.
Когда Паша через пять минут вырос у столика Надин, в руках он держал поднос, на котором стояла большая тарелка борща, салат «Оливье», куриная котлета «по-киевски» и компот с большой булкой сердечком.
— Я смотрю, ты всерьез проголодался в Турции, — заметила она.
— Точно. Кормили паршиво.
Надин подняла брови, но ничего не сказала.
— Я не вижу моего кофе.
— Ах да! Прости старого идиота. Тебе какой?
— Эспрессо.
Пышная пена покрывала кофе, как снежная шапка — горный пик. Надин пила кофе и время от времени задумчиво посматривала на Пашу, сосредоточенно поглощавшего борщ.
— Ну как? Нашли подходящую кандидатуру на главную роль? — спросил он.
— О чем ты! Это еще предварительные поиски. Надо отобрать не меньше четырех-пяти кандидатур. А потом уже будут отбирать из них. Затем должны сказать свое слово партнеры. Словом, вся тягомотина еще впереди. И все это надо сделать в кратчайшие сроки.
— Но работа над проектом идет давно? — закинул удочку Паша.
— Три месяца.
— А не раньше?
— Что ты имеешь в виду? — чуть нахмурившись, спросила Надин.
— Ты, по-моему, говорила, что он начался больше года назад.
— Разве? Я не могла этого сказать!
— Извини, я не так понял, — сказал Паша и снова уткнулся в свою тарелку.
— Надюша! Расслабляешься? — Около их столика остановился молодой человек лет двадцати с небольшим. С русыми кудрявыми волосами. В глаза бросался яркий желто-зеленый платочек, обвивший его шею, как экзотическая змея.
