Хотя Кэт провела с ним очень короткое время, он заполнил пустоту в ее душе, о которой она не подозревала. К тому же Кэт постоянно казалось, что Трэвис знает ее лучше, чем она сама. Кэт улыбнулась и покачала головой:
– Трэвис, ты…
– Невозможен? – предположил он.
– Неподражаем.
Кэт орудовала ножом с небрежной ловкостью. Белые кусочки грибов аккуратно ложились один к другому. Быстрым движением она собрала их и бросила к миску. Грибы упали поверх мелко нарезанного зеленого лука, полупрозрачных кружков редиса и моркови.
Выжав в овощи лимон, Кэт добавила столовую ложку оливкового масла, чеснок и базилик и поставила миску в холодильник.
– Похоже, что ты готовишь это блюдо уже не первый раз, – заметил Трэвис.
– Я готовила его, пока путешествовала от Виргинских островов до Мыса Дана.
– И часто ты путешествуешь с Виргинских островов в Южную Калифорнию?
– Один раз.
– Кажется, это путешествие не доставило тебе удовольствия. Тебя укачивает?
– Нет.
Кэт удалила сердцевину из листьев салата и промыла их под холодной водой. Трэвис ждал, надеясь, что она расскажет ему подробнее об этой истории. Кэт рассказала бы Трэвису, почему это путешествие не доставило ей удовольствия, если бы не старалась забыть о прошлом.
– Я люблю океан, – сказала она, – но в то время был не лучший период в моей жизни.
Поняв, что Кэт больше ничего не добавит, Трэвис сказал:
– Хорошо, что ты не страдаешь морской болезнью. Я возьму тебя в плавание.
– Вместе с домом кузины тебе досталось и судно?
Кэт сунула салат в холодильник.
– Нет, это я приплыл на судне.
Кэт молча раскатывала и нарезала кружочками тесто.
– А тебе не интересно, какое у меня судно?
– Конечно, интересно. Какое же?
– Яхта.
– Прекрасно, угли готовы. Сейчас я полью оливковым маслом рыбу, и скоро сядем за стол.
Трэвис удивился, что Кэт ничуть не воодушевило предложение отправиться с ним на яхте.
– Ты действительно любишь путешествовать по морю?
– Я люблю океан, – ответила Кэт, – но никогда не плавала под парусом. Так что, если ты из тех одержимых, которые готовы часами рассказывать о шлюпках, катамаранах, кливерах и прочих разновидностях судов, во мне ты не найдешь благодарного слушателя.
Трэвис уныло улыбнулся.
– Я много лет назад понял, что у меня исключительная любовь к ветру, парусам и воде.
– Как и у меня к фотографии. Я могу часами подбирать освещение и текстуру объекта, форму, контрастность, тень и… Не откроешь мне дверь?
Трэвис открыл дверь и проводил Кэт на дощатый настил-палубу позади дома. Она склонилась над чугунной печуркой.
– Но все же я готова послушать, что ты расскажешь о ветре и обо всех прочих твоих увлечениях.
Кэт вернулась в кухню и начала накрывать на стол. Трэвис взял у нее столовое серебро и тарелки.
– Я помогу тебе.
– Спасибо. Салфетки сверни вот так, раковинкой.
Трэвис посмотрел на салфетки и ухмыльнулся.
– А я думал, что никто, кроме меня, так не накрывает на стол.
– Моя мамочка приложила все силы, чтобы научить меня хорошим манерам. – Кэт пожала плечами. – Это продолжалось до тех пор, пока я не поняла, что для жизни не нужны все эти условности.
Трэвис подошел к окну, набрал горсть ракушек лежащих на подоконнике и выпустил их из руки тоненькой струйкой.
– Джейсону тоже нравятся эти ракушки, – заметила Кэт.
– Джейсону? – насторожился Трэвис. – A кто это?
– Мой сосед. Эти ракушки принадлежат ему.
Трэвис не понимал, зачем Джейсон насыпал столько ракушек и почему Кэт хранит их.
– Он думает, что они тебе нравятся? – спросил он
– Однажды Джейсон увидел, как я фотографирую раковину, и поэтому подарил мне всю свою коллекцию.
– Очень великодушно.
Кэт тихо засмеялась.
– Нет, это был просто предлог, чтобы зайти ко мне. Он очень умный, у него чудесные голубые глаза и великолепная речь. Так говорит его мать, и я с ней согласна.
Искренняя симпатия Кэт к Джейсону встревожила Трэвиса. Он как-то не подумал, что по соседству у нее есть друг, да еще такой, при воспоминании о котором в глазах вспыхивает радость.
– Мне казалось, ты не любишь мальчиков.
– Для семилетних я делаю исключение, тем более что новорожденные близнецы занимают все время его мамочки до последней секунды. Он завтракает у меня всякий раз, когда ему удается ускользнуть.
– Неужели Джейсону семь? – повеселел Трэвис.
– Он очень смышленый для своего возраста.
Трэвис наблюдал, как Кэт поставила салат на небольшой столик, перевернула рыбу в чугунной печурке и вынула печенье.
– Рыба готова? – с надеждой спросил Трэвис.
– Ты голоден?
– Я же говорил, что люблю поесть.
Трэвис действительно поужинал с большим аппетитом. Взяв печенье, он улыбнулся.
– Да, ты и в самом деле замечательно готовишь; странно, однако, почему ты весишь так мало?
– Есть в одиночестве не слишком приятное занятие.
– А соседский ребенок?
– Джейсону позволено приходить только завтракать со мной. Так распорядилась его мамочка. Шэрон угрожает, что если он не перестанет мешать мне, то она наденет на него ошейник и посадит на поводок. Но мальчику так одиноко.
– Так тебя не раздражает, когда соседский ребенок вертится под ногами? – Трэвис вытер стол губкой. – А я думал, ты очень занята.
– Джейсон дает мне повод расслабиться.
– Неужели ты так занята погоней за деньгами, что тебе нужен повод расслабиться?
Кэт молча оперлась на посудомоечную машину. Усталость от постоянного недосыпания и непрерывной работы снова охватила ее. Еще целых четыре месяца!
Январь.
Кэт подумала о том, что успеет сделать все за эти сто с небольшим дней и как-нибудь переживет этот период. Нужно только принимать каждый день таким, какой он есть. Один за другим.
Она глубоко вздохнула.
– В твоих словах есть доля истины.
Кэт сразу почувствовала, что разочаровала Трэвиса.
– Но почему это так волнует тебя? – спросила она.
