Но разве это возможно? Ведь ужасные воспоминания до сих пор не оставляют Джейн в покое. А что, если, оказавшись на брачном ложе с этим мифическим любящим и щедрым джентльменом, она вновь вспомнит Шеррингема? Что, если будет лежать, замерев от напряжения и страха, в ожидании того, что любящий супруг превратится в дикого зверя?
Тетя Регина желала ей добра. Но как только на гроб Шеррингема упала первая пригоршня земли, Джейн дала себе клятву никогда больше не попадать в зависимость от мужчины. У нее оставалась единственная ценность — небольшая нитка жемчуга, которую мать, должно быть, припрятала от кредиторов отца, и которую Джейн спрятала от Шеррингема. Полагаясь на опыт Регины, прекрасно разбирающейся в капиталовложениях, она собиралась продать этот жемчуг, чтобы свить себе небольшое уютное гнездышко.
Джейн мечтала о том, чтобы отыскать Дел и купить им обеим такую желанную свободу.
Джейн виновато посмотрела на тетку. Регина, свято верившая в любовь, будет глубоко разочарована.
— Прежде всего, я должна найти Дел и убедиться в том, что у нее все благополучно. Ничего другого я не хочу.
Кристиан достал из рукава отмычку.
Клуб был закрыт. Внутри остались лишь слуги да сама мадам. Миссис Броуэм заперла все двери, поэтому Кристиану пришлось лезть в окно, а потом играть в кошки-мышки с лакеями, охраняющими здание.
Кристиан просунул отмычку в щель, легонько поддел щеколду, и дверь бесшумно отворилась. Коридор утопал во мраке.
Чуть ранее Кристиана провели в эту часть дома на встречу с хозяйкой заведения. Сквозь приоткрытую дверь кабинета он успел разглядеть богато украшенную гардеробную. Личные покои мадам располагались прямо в клубе.
А это может быть интересно, думал Кристиан, бесшумно пробираясь по коридору.
До сего момента поиски не дали результатов. Он обшарил спальни, мансарду, темницы, но обнаружил лишь необходимые атрибуты заведения подобного рода: наручники, хлысты и даже несколько орудий средневековых пыток. Когда-то давным-давно он тоже использовал все это в своих эротических играх. Только вот Дел не должна была даже подозревать о существовании таких предметов.
Кристиан никак не мог сосредоточиться. Воображение рисовало ему Дел в окружении мужчин — посетителей клуба. И выглядела она при этом такой же напуганной, как и леди Шеррингем.
Теперь Кристиан понял, почему его поцелуй поверг Джейн в такой ужас. Почему, вместо того чтобы расслабиться и успокоиться от его ласки в театре, она напряглась и похолодела. По ее словам, Тревор был очень жесток по отношению к супруге.
«Вы были где угодно, только не в Англии, вы не захотели помочь своей сестре». Кристиан уехал из страны, чтобы защитить Дел. Чтобы оградить ее от шлейфа грехов, преследующих его. Первое письмо от Дел застало Кристиана в Индии. В нем сообщалось о неожиданной смерти матери. Кристиан знал, что ответственность за ее смерть лежит на нем. Из следующего письма он узнал о замужестве сестры. «Я должна выйти замуж, — писала она. — Я не люблю своего супруга, но я счастлива. Я выхожу замуж ради нашего блага».
Тогда Кристиан уцепился за единственное слово «счастлива». Знала ли она правду о нем? Вряд ли. Кристиан сомневался, что кто-то из родителей открыл Дел правду о его рождении. Само его существование на свете являлось постоянным свидетельством материнского греха.
Кристиан продолжал бесшумно красться по коридору, однако когда он достиг кабинета мадам, дверь неожиданно распахнулась. На него гневно смотрела миссис Броуэм с растрепанными со сна, окрашенными хной волосами.
В ее руке тускло блеснул пистолет.
Глава 6
Миссис Броуэм налила в стакан виски и немного подержала его над свечой. Пояс шелкового халата был завязан не слишком туго, открывая постороннему взору поблескивающие на шее бриллианты. Передав подогретый напиток Кристиану, она опустилась в кресло напротив.
Лорда Уикема немало удивило то обстоятельство, что хозяйка заведения отложила в сторону пистолет и предложила незваному гостю напиток.
— Лорд Уикем, я очень удивлена, что вы столь неуклюже попытались проникнуть в мой дом. — Миссис Броуэм улыбнулась и откинулась на спинку кресла так, что полы ее халата распахнулись еще больше, обнажив полоску гладкой кожи цвета слоновой кости и округлое плечо. — Чего вы хотите, милорд? Полагаю, если бы вы желали оказаться в моей постели, то сделали бы это гораздо раньше.
«Неуклюже». Подходящее слово, ибо Кристиан действительно никак не мог сосредоточиться.
— Я хочу узнать правду о своей сестре. Я знаю, что она была членом вашего клуба и пропала две недели назад.
— Я уже говорила, что понятия не имею, где она.
— Расскажите, с кем она здесь встречалась, чем занималась, и к чему принуждал ее супруг?
— Вы же понимаете, что я не могу рассказывать о своих покровителях, — промурлыкала мадам. — Лорд Тревор очень рассердится, если я начну сплетничать о его супруге.
Однако Кристиану было не до шуток, и он порывисто поднялся со своего кресла.
— Ей может угрожать опасность. Вы не боитесь, что я сейчас обмотаю этот пояс вокруг вашей шеи и накажу вас за преданность недостойному человеку?
Глаза мадам расширились от удивления. Кристиан, ступая по толстому ковру, медленно приближался к ней. Его мягкий ворс и шелковые драпировки поглотят шум, но не смогут заглушить громкого крика отчаяния. Кроме того, шнурок колокольчика болтался прямо над головой мадам. Позовет ли она слуг?
Кристиан ненавидел себя за поведение отъявленного негодяя. Он много лет наблюдал за тем, как отец орал на мать, бил ее и унижал беспочвенными обвинениями.
Грудь мадам приподнялась, миссис Броуэм глубоко вздохнула, а потом облизала губы кончиком языка. Кристиан просто не верил собственным глазам. Ее охватило возбуждение, и этому способствовал охвативший ее страх.
— Я не раз пачкал руки кровью ради тех женщин, которые значили для меня гораздо меньше, нежели моя сестра.
В тишине комнаты отчетливо слышалось прерывистое дыхание мадам Броуэм.
— Уверяю, с вашей сестрой не обращались здесь дурно, милорд. Вы не понимаете особенностей моего клуба, что лишний раз доказывает его уникальность.
Мадам запрокинула голову, ожерелье чуть сдвинулось, и Кристиан увидел тонкий шрам, опоясывающий ее шею. Без сомнения, он был оставлен ножом. Лезвие вошло не слишком глубоко и, судя по всему, не причинило большого вреда.
Только вот залечить оставшиеся после этого душевные раны не так-то легко.
Кристиан сдвинул ожерелье в сторону и провел пальцем по выпуклой белой отметине.
— Не смейте меня трогать. — Мадам дернулась, точно норовистая кобыла, и Кристиан убрал руку.
— Я не собирался вам угрожать. Ведь вы столько повидана своем веку, мадам, что испугать вас не так-то просто.
