Семидесятые и восьмидесятые были ужасным временем для цветных игроков на поле, особенно на некоторых стадионах, однако сейчас все изменилось. Такие игроки, как Клайд Бест, путем своего присутствия духа, настойчивости и мастерства заставили людей принимать их просто как великих игроков, а не как великих черных игроков. В наши дни, конечно, все по другому, потому что почти в каждой команде есть черные игроки. Цвет кожи футболиста – нечто нематериальное для подавляющего большинства суппортеров, и это говорит о прогрессе расовых отношений в игре и обществе. В чем футбол действительно нуждается, так это в выборе нового курса в отношении к этой проблеме, нужно взглянуть на то позитивное, что привносят черные и иностранные игроки в нашу игру. Например, Иан Райт демонстрирует позитивное отношение к любым формам оскорблений и показывает, как с этим бороться. Он – верхушка пирамиды, великолепный игрок, зарабатывающий огромные деньги (чему завидуют и несуппортеры) и также очевидный пример для подражания детям.
Когда Кантона потерял самообладание в матче против “Кристал Пэлас”, я ждал затаив дыхание, когда же в этом деле будет разыграна расистская карта. Долго ждать не пришлось, потому что быстро стало понятно, что она привлечет общественное мнение на сторону Эрика. Сработало. Через несколько дней пресса и телевидение уже утверждали, что участвовавший в инциденте суппортер – член Национального Фронта, хотя это не было доказано. Nike использовали тот же трюк в своем рекламном ролике, где Кантона спрашивает, кого мы видим – футболиста или француза. Хотя после того случая он выглядит либо идиотом, либо хулиганом.
Мы уверены, что лучше больше внимания уделять позитивным сторонам игры, чем зацикливаться на негативных. Да, оскорбления игроков широко распространены в футболе, но это мало что значит помимо эмоций тех, кто смотрит игру. Для большинства суппортеров в наши дни игроки не имеют цвета, и если вы сомневаетесь в этом, задайте себе простой вопрос: когда последний раз вы были свидетелем действительно расистского инцидента на игре, не принимая во внимание тех случаев, когда отдельные языкастые граждане распускают языки о “таких сяких черных”?
Могу честно сказать, что за все время, когда я хожу на матчи, не считая Дублин, о котором мы поговорим особо, я был свидетелем только одного эпизода, который я определил бы как в самом деле расистский. Для суппортеров “Уотфорда” визиты к “Вест Хэм” в золотые деньки Барнса и Блиссетта не всегда были удачны. Однажды я пошел на игру с женой. Так как она – поклонник Молотобойцев, я повел ее на домашнюю трибуну, где размещались любители футбола из Ист Энда. Выход игроков на поле Аптон Парк сопровождался обычными изъявлениями любви в адрес Молотобойцев, но хуже всего было то. как один мужик разговаривал со своими маленькими детьми. Такие реплики, как “Смотри, сынок, это один из этих черных ублюдков” и “Смотри, парень, черномазый”, вызвали у меня тошноту. Самым неприятным были не сами оскорбления – белые игроки и суппортеры “Уотфорда” также получили свою долю – а звучавшая в них неподдельная злоба. Было страшно видеть людей, ведущих себя таким образом, и это стало еще хуже, когда “Уотфорд” открыл счет. Этот эпизод я так и не забыл, но это был единственный раз, когда я был свидетелем подобных вещей. В очень немногих клубах еще остались расистские элементы, однако после упорной работы по их устранению они составляют мизерное меньшинство суппортеров. и они ни в коем случае не показатель для подавляющего большинства фанов нашей страны.
В то время как, без сомнения, любые проявления расизма абсолютно неприемлемы, будь то на работе или в спорте, футбольные суппортеры – это только футбольные суппортеры. Следовательно, не нужно постоянно подвергать игру нападкам и утверждать, что она является главным пристанищем этой заразы. Некоторые индивидуумы, приходящие на матчи, являются расистами, это неизбежно, однако вряд ли стоит из за этого бросать тень на репутацию остальных и говорить, будто игра охвачена этой проблемой. Мы – суппортеры, любящие великую игру. и мы любим тех, кто в нее играет, какой бы национальности и цвета кожи они бы ни были. Кого мы, суппортеры, действительно ненавидим, так это людей, указывающих нам, кто мы и что мы, вот кого я действительно назвал бы расистом.
Оскорбления толпы – просто еще одна грань внимания. Почти каждую игру я смотрю из за ворот, и выкрикивание оскорблений – вторая натура для меня и большинства суппортеров по одной причине: мы любим наши клубы и хотим, чтобы они выигрывали матчи – для нас. Когда они играют хорошо, все прекрасно и они получают только похвалу и лесть и купаются в лучах славы, но когда плохо… Однако противник не может рассчитывать на какое либо уважение. Одна из причин, по которым это происходит – обычно пустая надежда повлиять на результат путем давления на противника. Игроки знают, что их будут оскорблять; это часть их работы. Если игрок слышит с трибун что то ему неприятное, это. конечно, не есть хорошо. Но как насчет той боли. которую они приносят нам годами? Если они сыграли фигово, они покидают поле расстроенными, и. может быть, посидят в тишине в раздевалке какое то время; но мы – фаны – покидаем трибуны, чувствуя себя опустошенными, униженными, уничтоженными. “Уотфорд” не раз разбивал наши сердца. следовательно, мы можем время от времени дать игрокам хлебнуть немного горя. Разве это не просто другая сторона любви? Игроки знают: в субботу днем мы поливаем их грязью, но если встретим в понедельник, то скажем “привет!” и потом будем рассказывать приятелям, кого встретили на улице.
И почему считают, что мишенью могут быть только игроки? В “Уотфорде” такой мишенью часто служил Элтон Джон [Элтон Джон, как известно – представитель секс меньшинств], так же как все, в той или иной степени связанные с клубом. Как часто фаны “Манчестер Юнайтед” слышат тему Dambusters [английский фильм о действиях британских ВВС против “Люфтваффе” во Второй Мировой Войне; таким образом суппорторам “Манчестер Юнантед” напоминают о катастрофе над Мюнхеном в 1968 году, в которой погибли футболисты тогдашнего “МЮ”] со всеми ее подспудными значениями? Мы также слышали о том. как фанов “Брэдфорда” оскорбляли их противники, кидая на поле горящие листки бумаги [напоминание о трагедии, произошедшей на стадионе в Брэдфорде, когда там в результате пожара погибло значительное количество зрителей], это просто другие формы оскорблений, также направленные на провоцирование реакции. Если вы хмуритесь каждый раз, слыша, как приезжий моб обвиняет вас в бегстве от ваших местных врагов, вы никогда не пойдете на игру вновь. Но вы знаете, что. в общем то, здесь нет ничего личного, это ничего не значит. Большой вопрос, однако, в том, что дает нам право на оскорбления. По моему, на него легко ответить. Когда я плачу мои потом заработанные деньги и прохожу через турникеты, я попадаю туда, где все мои неприятности забываются. Здесь меня не интересуют карьера, здоровье и деньги; здесь есть только футбол, который дает нам противников, на которых мы можем выместить накопившуюся злость посредством криков, аплодисментов и пения. Человек, сидящий рядом со мной, или вами, может быть безработным или директором компании, это не значит ни йоты, потому что на девяносто минут мы все одинаковы, у нас общая цель, и мы забываем себя.
Игра знает это, и тем не менее продолжает сползать в трясину семейной атмосферы; заряды и песни зажимаются в тиски. Если вы идете в паб, вы ожидаете услышать, как кто то заказывает выпивку; если вы идете на игру, то ожидаете услышать крики, песни и ругательства, и эти крики, песни и ругательства создают атмосферу, которую никогда не смогут создать семьи с их 2,4 детьми в среднем и похлопыванием в ладоши. Игра нуждается в нас, суппортерском хард коре, чтобы быть тем, что мы любим, и пора принять это, пока еще не поздно.
