— Ты действительно близок с братом?
— Действительно. И всегда был близок, с детства. А теперь он единственная семья, которая у меня осталась. — Джордан помолчал. — Был, точнее говоря. Теперь у меня есть еще ребенок и ты.
— Итак, у вас с Эмилио были отличные каникулы.
— Это было превосходно, пока не… — Вот черт!
— Пока что? — Она взглянула на него.
— Пока мы не вернулись домой.
— Продолжай, Джордан. — Она легонько подтолкнула его. — Если уж делиться, то обоим.
Воспоминания о тех временах были для него болезненными даже спустя столько лет.
— Мы вернулись раньше, чем собирались, потому, что наши родители… погибли.
Она остановилась и положила руки ему на грудь.
— Ох, Джордан, прости, мне так жаль… Я знала, что они погибли, но не знала, что одновременно. Наверно, это было очень тяжело для тебя. Как это произошло?
— Они катались на лодке. Несчастный случай. Эмилио и я вернулись домой и начали управлять бизнесом, заняв место отца.
— И с тех пор у тебя уже не было каникул. — В глазах у нее отражалось сочувствие, от которого ему стало не по себе.
Он хотел завоевать ее, но не таким способом.
— Я уже говорил, что вижу мир по-своему. Когда родится ребенок, я составлю себе особое расписание. Обещаю, ребенок получит свои путешествия в Диснейленд. Не волнуйся.
— И когда наш ребенок спросит, как мама и папа встретились и решили стать семьей, что мы ему скажем?
Испытывая облегчение оттого, что они перешли на другую тему, Джордан ответил первое, что пришло ему в голову:
— Скажем правду.
— Правду? — Она усмехнулась.
— Почему тебе так трудно поверить мне? — Джордан постарался забыть о чувстве вины из-за «слитой» в газеты информации.
— Эти несколько месяцев, когда я узнала правду об отце, были нелегкими для меня, — Брук махнула рукой куда-то в направлении дома Кэсси. — Это может подорвать веру в людей.
— Да, я понимаю. — Нет, совсем не за этим он привез ее сюда, черт побери! Джордан постарался вернуть разговор в правильное русло. — У моих родителей был замечательный брак.
— Они любили друг друга?
— Да. — И снова боль потери пронзила его. Она смотрела на него. Ждала? Но чего? Он обнял ее за талию.
— Чувства усиливаются со временем. Нам над многим еще предстоит трудиться.
— Спасибо за честность.
Волна, лизнувшая им ноги, заставила его почувствовать прилив желания.
— Тогда давай будем честными, говоря о том, какие чувства между нами уже существуют.
Чувства?
Как раз они и захлестнули Брук в этот момент. Чувственное желание переполняло ее. Оно становилось все сильнее, так что ей пришлось зайти подальше в воду в поисках успокоения.
Но это была подмена, она знала, что настоящее успокоение можно найти только в объятиях Джордана.
Может быть, это и есть ответ? Перестать беспокоиться о кольцах и семейных портретах, изображающих вечное счастье? Ребенок скоро родится. Зачем отрицать удовольствие от того, что происходит между ней и Джорданом? Почему бы не доставить радость друг другу?
И раньше, чем она могла передумать, Брук обхватила его за шею и встала на цыпочки, чтобы дотянуться губами до его рта. Низкий стон наслаждения, который он издал, отдался в ее груди за секунду до того, как он прижал ее к себе.
Волна плескалась вокруг их щиколоток. Шелк платья ласкал ей икры, скользил по ногам, а Джордан прильнул к ее губам, и его поцелуи становились все глубже и настойчивей. Она запустила пальцы ему в волосы, притягивая его к себе, и позволила своему желанию стать таким же необоримым, как волны, размывающие песок у нее под ногами.
Он обхватил ладонью ее за ягодицы и придвинул к себе ближе.
Она ждала этого, мечтала об этом. Так почему же она колеблется?
— Пойдем ко мне в комнату.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Ощутив сильную руку Джордана, подхватившую ее под коленями, Брук задохнулась от удивления. Он поднял ее и понес по берегу к дому Кэсси. Она держалась за крепкую шею, чувствуя силу его тела и мощное движение мускулов.
— Я могу идти сама.
Он только крепче прижал ее к себе.
— Не хочу тратить время — вдруг ты передумаешь?
Она откинула голову назад и засмеялась, и звезды над ее головой стали такими близкими, что вступили в состязание со вспышками желания, которые она чувствовала внутри. Она положила голову ему на грудь.
— Я хочу этого. Я хочу тебя.
— Не буду спорить. — Он почти пробежал через маленькое патио перед домом и распахнул дверь отдельного входа, ведущего в предоставленные ей комнаты.
Отныне Брук всегда будет ассоциировать сладкий запах тропических растений во дворике, звук прибоя с этим волшебным моментом…
Он пронес ее через холл и поставил на ноги. Она стряхнула песок со ступней на толстый ковер и потянулась к Джордану. Ее голодный рот прижался к нему, а пальцы уже расстегивали рубашку. Хлопчатобумажная ткань в ее руках все еще сохраняла тепло его тела. Она отбросила его рубашку и положила ладони ему на грудь.
Джордан снял с нее накидку, кружево соскользнуло и упало возле ее ног. Жар его рук на обнаженных плечах отозвался в теле Брук сладкой дрожью. Он развязал лямочку на одном ее плече, потом на другом, и они упали ей на грудь, но платье еще удерживалось на ней из-за вшитого в него бра. Ее руки ласкали ему шею, а он шептал ей на ухо нежности и слова, побуждавшие ее продолжать.
Но Брук не надо было подстегивать, шепот и дыхание, касавшиеся ее кожи, отзывались в ней новой волной желания.
Джордан просунул пальцы под тонкую ткань, ощущая нежную кожу ее груди. Платье спустилось ниже. Дыхание прерывалось у нее где-то в горле. Она не могла вспомнить, чтобы хотела чего-нибудь больше в жизни…
— Джордан… — неужели этот хриплый, молящий голос принадлежит ей?
Его затуманенный взгляд, казалось, сейчас прожжет тонкую ткань платья. Он сдвинул платье ниже, целуя каждый сантиметр обнажавшейся кожи. Наконец оно соскользнула с ее груди и упало вниз, туда же, где лежала накидка. Брук осталась в одних трусиках, только тонкий слой лайкры отделял ее от него.
Она испытала секундную неловкость, подумав о том, как он отнесется к тому, что теперь ее тело выглядело иначе, чем в прошлый раз. Она ждала, держа руки у него на груди, с предчувствием, смешанным с беспокойством.
Ночной бриз, прилетевший через открытые на веранду двери, слегка охладил ее разгоряченную кожу. Джордан послал ей взгляд, полный восхищения, и ей снова стало жарко. Ее сердце колотилось с такой скоростью, что у нее начинала кружиться голова.
