Это не имело значения. Несмотря на их своеобразную этику — когда-то Дрю позволял себе такую гуманность, — они должны были заплатить за все. И не в аду, а раньше.
22
Перед ним была задняя дверь, что выходила на огороды. Сейчас она вздрагивала от раскатов грома.
Он еще раз обдумал свое решение. Чтобы выбраться из монастыря, проще всего было бы выйти через главные ворота и по лесной просеке спуститься на дорогу, тянувшуюся у подножья горы. Такой путь, только в обратную сторону, он проделал однажды, шесть лет назад. Он помнил, что городок, к которому вела асфальтовая дорога, — как он назывался? Квентин? — находился в десяти милях к югу. Однако тот путь был самым очевидным способом покинуть обитель, вот почему сейчас он предпочел прямо противоположное направление. Дрю опасался, что налетчики, явно убравшиеся восвояси, оставили снаружи наблюдателя — на тот случай, если их жертва скрывалась в здании. Ведь они подозревали, что Дрю сбежал и вызвал полицию? Но если время шло, а полиция все не появлялась? В таком случае наемники довольно скоро могли заключить, что из монастыря никто не выбрался. И значит, могли вернуться и продолжить поиски. Вот почему Дрю должен был вовремя уйти отсюда.
Но не через главные ворота, где наблюдение могло быть особенно пристальным. Итак, через заднюю дверь. И даже здесь, учитывая профессионализм, с которым работали убийцы, Дрю должен был соблюдать предельную осторожность.
Во-первых, ни один профессионал не стал бы игнорировать наличие других выходов из монастыря. Он устроился бы там, откуда ему было удобно держать под контролем все здание и примыкающие постройки. Такой наблюдательный пункт мог располагаться только в одном месте: на лесистом склоне горы, возвышающейся над задней стороной поселения.
Во-вторых, наблюдатель запросто мог запастись каким-нибудь прибором ночного видения: работающим в инфракрасном диапазоне или использующим звездный свет и очень чувствительную оптику. Впрочем, учитывая дождевые тучи. последний вариант был маловероятен.
Дрю осмотрел свой балахон. Обычно белый, сейчас он казался грязно-серым от паутины, пыли и лохмотьев стекловаты, приставшей к нему на чердаке. Однако, будь даже его одежда сплошь перепачканной в саже, он был бы хорошо различим в окуляр ночного бинокля. Хотя… подумал Дрю, вспомнив о молниях.
Он поднял голову и взглянул на лампу, горевшую под потолком. Открыв дверь, он несомненно привлек бы к ней внимание наблюдателя. В коридоре не было выключателя — тот мог находиться на общей панели в приемной, куда Дрю никогда не заходил, — поэтому он обмотал руку наплечником и, поднявшись на цыпочки, выкрутил стеклянную колбу из патрона. Затем, в качестве дополнительной предосторожности, вывернул две другие лампы, висевшие поодаль от двери. Окон в коридоре не было, и поэтому снаружи никто не мог заметить проделанной операции.
Вернувшись к выходу, он набрал в легкие воздуха, выдохнул, а потом повернул щеколду. Дверь он отворял медленно, стараясь избежать резких изменений обстановки в этой части здания. И сам держался в глубине коридора.
Наконец дверь была полностью открыта. Он стал терпеливо ждать. Сейчас все зависело от выбора определенного момента времени, потому что и инфракрасные и чересчур чувствительные оптические приборы имели один общий недостаток: внезапная вспышка света ослепляла наблюдателя. Та краткосрочная потеря зрения, которую Дрю испытал, всматриваясь в сумрак своей спальни, была гораздо более ощутимой для глаза, приставленного к окуляру трубы или прицела ночного видения. Вот почему Дрю, не поддавшись естественному побуждению, решил воспользоваться мгновенным разрядом молнии, а не темнотой между ними.
Изготовившись к прыжку, он внимательно вгляделся в дверной проем. Его глаза сами собой зажмурились, когда молния ударила в одно из деревьев за огородом. Ствол сломался и рухнул. Все сразу погрузилось в еще более густую мглу. Но он уже знал, куда бежать. Прогремел гром. Центр грозы был совсем близко.
Пора.
Снова сверкнула молния, и Дрю стремглав бросился на садовую дорожку. В лицо хлестнули крупные капли дождя. Держа топор в вытянутой руке, он плюхнулся в скользкую жижу под стволом старого кедра. Одежда сразу промокла, кожу обожгло ледяным холодом. И почти в то же мгновение земля содрогнулась от сильного удара грома. Его чувства были оглушены падением, холодной водой и раскатами грома, но он смутно уловил в воздухе какой-то приторный запах — знакомый, но забытый за долгие годы одиночества. У него не было времени вдаваться в воспоминания. Быстро протерев забрызганные грязью глаза, он внимательно изучал направление следующего броска. Новая вспышка молнии застала его в прыжке. Он пробежал несколько ярдов и упал в лужу перед навозной кучей. На этот раз смрад заставил его поперхнуться, но он был благодарен даже такому укрытию.
По его лицу катились капли дождя и пота. Бешено колотилось сердце. Он осторожно приподнял голову. Куда теперь? Конечной целью была опушка леса, но достичь ее можно было только зигзагами. И двигаться — только Б те краткие промежутки времени, когда наблюдатель терял способность видеть. Еще одна вспышка молнии. Он со всех ног помчался вперёд, к кустам малины на краю огорода. Почти добежав до них, поскользнулся и упал на бок. Грязная вода попала в рот и ноздри, забрызгала щеку. Он закашлялся, сбился с дыхания, но дополз до кустов. Снова обступила кромешная мгла. Отфыркиваясь, он прочистил горло и нос.
Успел он добраться до кустарника или нет? Заметили ли его? Легким не хватало воздуха, как после кросса в несколько миль. Повернув голову, он подставил лицо дождю. Затем открыл рот и стал ловить летящие капли холодной влаги.
Не задерживайся! Вперед, к винограднику возле опушки.
А там…
Наконец он оказался под защитой леса. Его лицо и руки были перемазаны глиной. С мокрой одежды стекала грязная вода, все тело ломило от боли и усталости.
Но он был доволен собой. Его никто не видел.
Никто. Иначе его уже не было бы в живых.
Он с трудом переводил дыхание. Я выбрался. Я свободен. Оставалось только пройти через лес и скрыться.
Где? Этот вопрос заставил его задуматься. В прошлой жизни он в таких случаях искал убежища в своей организации. В “Скальпеле”. Но “Скальпель” в конце концов стал его врагом. Чтобы выжить, он должен был убедить “Скальпель” в своей смерти.
Куда же направиться? Какое-то подспудное чувство подсказывало ему, что он мог бы попробовать добраться до Арлен. Пожалуй, она бы помогла своему бывшему любовнику. Да, помогла бы. И, найдя ее, он нашел бы ее брата, Джейка. А Джейк был другом.
Тем не менее, ему не приходилось рассчитывать на скорую встречу с ними. Если в прежние дни он был обязан держать в курсе дел своих покровителей из “Скальпеля”, то подобная обязанность существовала и теперь — с той только разницей, что теперь его организацией была католическая церковь. Нужно было предупредить церковь о том, что случилось в монастыре. Церковь решит, как быть. И защитит его.
